Алекс
Шрифт:
Едва успеваю глотать воздух, когда горячая головка касается моего влажного входа. Меня прошивает током, настолько острым и приятным, что слова сами застревают в горле. Приходится собрать всю свою выдержку в кулак и со злостью прошипеть:
— Я тебе уши на затылке завяжу, паршивец, только посмей меня «осчастливить»!
Глава 19. Заявить права
Алекс.
Вредина!
Такая строптивая и сладкая одновременно. Стоит её коснуться, и похоть вспыхивает с новой силой, в крови
Чтобы я когда-то не мог насытиться женщиной? Умерить животную жажду в сексе?
Пожалуй, в юности было всё. Тогда тестостерон зашкаливал на максимум. Во время сексуальной практики я многое испытал, чтобы сейчас иметь возможность сравнивать. Мне далеко за тридцать. Аппетиты изменились, но эта молоденькая паршивка рождает неимоверный голод, который нельзя утолить.
Она пленит всем: хитростью, соблазнительным телом, запахом, голосом, невероятно глубоким, затянутым поволокой взглядом, взмахом пушистых ресниц, нежной улыбкой, сочными губами, которые хочется целовать, вгрызаясь в агонии, пока не схлынет помешательство. Даже колючий язык возбуждает. Всё!
Ни одна женщина не срывала выдержку как эта. Рядом с ней я становлюсь совсем неуправляемым.
Набрасываюсь на девчонку, словно обезумевший. Вдавливаю её в матрац так, что у самого мышцы сводит от кайфа. Реальности будто и не было. Всё вокруг плывёт и растворяется. Ничего кроме нас и похоти не остаётся.
— Упрямая лгунья, — рычу, прижимаясь губами к дрожащей венке за ухом. Язык касается шеи. Здесь её аромат особенно насыщенный. Дразнящий. Одуряющий. Сдавливающий голос до хрипа. — Расслабься, крошка. Не отступлю, пока не заявлю свои права.
— Нееет, Алекс! Даже не думай! — она продолжает сопротивляться. Выходит немного фальшиво, из-за чего я расплываюсь в улыбке, продолжая сжимать её запястья.
— Звучит неубедительно, малыш, — шепчу ей, прихватывая губами мочку уха с небольшим серебряным «гвоздиком». Играю с ним языком, отмечая, как она погружается в приятные ощущения и вся дрожит.
— Боже, Алекс, больше трёх оргазмов моё сердце сегодня не выдержит. Зачем тебе девушка в глубоком обмороке? — дыхание Софии хрипнет и учащается, стоит мне коснуться членом её узкого лона и слегка надавить.
— Оох… — произносит на глубоком выдохе, непроизвольно выгибаясь и насаживаясь на меня. Голос девчонки приобретает томные, протяжные нотки. — Хотя бы защиту возьми, ненасытный.
— Поздно, Софи, — скольжу по нежным складкам, распаляя в ней жажду похоти. — Я не стану отрываться от приятного занятия. Даже не мечтай. Хочу чувствовать тебя без резинки. Можешь себе представить, какой это кайф для мужчины.
— Ты сумасшедший… — обречённо выдыхает она.
Напряжение в теле Софии заметно ослабевает. Нет ничего приятнее подчинять себе волю женщины.
Её плоть такая горячая, тесная и влажная. Не оставляет выбора, кроме как ворваться в неё с хриплым рычанием и завладеть ею, заклеймить, сделать своей женщиной, чтобы больше ни о ком не мечтала, кроме меня. Сейчас именно это желание настойчиво пульсирует в висках,
Одним мощным толчком врываюсь в её тесное лоно. София гортанно вскрикивает, выгибаясь подо мной. Затянутые поволокой глаза широко распахиваются. Девочка пьяным взглядом впивается в моё напряжённое лицо. От наслаждения царапает ногтями кисти рук, добавляя остроты моим ощущениям.
Замираю на пару секунд, растворяясь в чёрных, как бездна, зрачках. Они расплываются, неумолимо затягивают в глубину вспыхнувшего желания. Запах персиковой кожи кружит голову. Не сдерживаюсь, впиваюсь зубами в нежную плоть у основания тонкой шеи и в миг теряю рассудок от её вкуса. Собственный стон непроизвольно разливается по горлу, разжигая в крови удовольствие.
«Ведьма!» — не нахожу другого объяснения захлестнувшей меня одержимости. Выхожу едва ли не до конца и снова вбиваюсь в податливое тело. Глубоко. Срывая с её губ упоительный стон. Дурею, чувствуя, как мышцы её горячей плоти туго обтягивают мой член. Губки скользят по вздувшимся венам, доводя до исступления за считанные секунды. Хочется продлить наше общее безумие, наполненное хриплыми стонами, жарким дыханием и жаждой секса.
Черррт! Что же ты делаешь со мной? Заставляешь терять контроль. Затмеваешь разум. Выжимаешь по полной, до изнеможения.
Сводя зубы от кайфа, замедляю ритм, оттягивая финал.
София закатывает глаза. Прикусывая губку, обвивает меня ногами. Прижимается ко мне всем телом, подаваясь навстречу. И это, блять, ох**тельно! Очередной её приглушённый стон толкает обоих к краю пропасти. Выбрасывает в иную реальность. От медленных и тягучих движений простреливает затылок удовольствием. Отпускаю её руки. Они тотчас ловят мою шею, обжигая кожу царапинами. Это чертовски заводит! Боль сильнее распаляет азарт, разжигает неукротимую похоть.
Захлёбываюсь в экстазе.
Захлёстывающие волны возбуждения накатывают одна за другой. И мне до зуда в теле хочется затрахать её до обморока, получая полную отдачу. Она со мной на одной волне, и этим уничтожает мою выдержку в клочья.
Животное возбуждение преобладает во мне. Сгребаю в кулак шелковистые пряди на макушке, надавливаю второй рукой на плечо, насаживая девчонку на себя до упора. Жёстко вколачиваюсь в неё, выбивая из горла очередной упоительный крик.
— Сладкая, — с рычанием впиваюсь в приоткрытый рот, вдавливая её в матрац. С жадностью вгрызаюсь в губы, облизывая их языком. Кожа ароматная, вкусная. Всасываю, доводя нас обоих до острой грани.
Перехватываю левое бедро и стискиваю его до боли, оставляя свои отметины. Врезаюсь в неё, такую влажную и горячую. Страстную. Ещё… Ещё… и ещё… Подминаю под себя всю, сгорая от внезапной ревности.
— Моя! — собственное рычание оглушает и я теряюсь в реальности. Растворяюсь в ней, в её криках и в рваном дыхании.
Мир разлетается на куски от её напряжённого вскрика. Чувствую, как девочка сжимается вокруг меня, пульсируя на члене, погружается в оргазмическую агонию. Дрожит, выгибаясь, рвано хватает воздух ртом.