Алекс

Максим Казакевич

– Разрешаю, - улыбнулся капитан-лейтенант.
– Но не слишком усердствуйте, завтра чтобы были как огурчики.

– Да рази можно иначе-то? Мы всегда только с разрешения и не больше своей нормы.

– Угу, я за вами это давно заметил. Особенно вашу норму по три литра на рыло.

Боппарт возмущенно хватанул ртом воздух.

– Какие три литра, начальник? По двести грамм, ни больше. И то только для улучшения пищеварения и поднятия общего тонуса.

– Я на тебя через час посмотрю, в каком ты будешь тонусе.

– Ну а что, тонус как тонус, - потупился Боппарт.
– Чего там смотреть-то? ... Разрешите идти?

– Разрешаю, идите. Все, кроме Дронина, свободны.

Оба пилота и Ксиу дружно козырнули и направились к выходу. Возле самой двери лейтенант притянул к себе Ксиу за ворот кителя и шепнул на ухо:

– Ты у нас самый молодой, тебе и бегать. Вот тебе ключ от тысяча сто двадцатой каюты. Это склад

бара. Тащи из него в мой старый бокс два ящика пива и четыре бутылки шампанского. Понял?

– Да, - также шепотом ответил Ксиу.
– А деньги?

– Какие деньги?
– удивился Боппарт Сон.
– Не знаешь, как надо воровать? Знаешь? Ну, тогда - бегом!

Когда дверь за ушедшими захлопнулась, Алекс остался наедине с Андерсоном. Он встал по стойке смирно и задышал через раз, лихорадочно соображая, зачем же ему приказали остаться. Тем более что капитан-лейтенант стал пристально вглядываться в его лицо, словно что-то выискивая, и это сильно нервировало.

Наконец, через некоторое время, Андерсон сказал:

– Присаживайся, чего торчишь?
– и показал на мягкий стул, стоявший напротив его рабочего стола.

Алекс осторожно присел.

Опять установилась небольшая пауза. Андерсон нервно побарабанил по столу пальцами.

– Даже не знаю с чего начать, - сказал он, скорее сам себе, чем курсанту. Затем кашлянул в кулак и попросил, - Скажи, пожалуйста, свое полное имя.

– Алекс Дронин Марка-Марии, сэр, - без запинки быстро ответил курсант.

– Это псевдоним?

– Нет, сэр. Это мое настоящее имя.

– Значит, настоящее..., - вполголоса повторил Андерсон. Кажется, он был слегка ошеломлен.
– Скажи, тебе знакомо имя Марк Дронин Антуана-Людмилы?

– Да, сэр. Это имя моего отца, - почему-то моментально севшим голосом ответил Алекс. Сердце в его груди заколотилось с отчаянной скоростью.
– Вы..., вы его знали, сэр?

– Знал, - сокрушенно опустил голову Андерсон.
– Очень хорошо знал. Он был моим другом. Черт...! Я так надеялся что ты всего лишь его однофамилец! Хотя я с самого начала знал кто ты, но все же глупо надеялся. Зря....

– Простите, сэр, но я вас не понимаю....

– И не надо. Зато я отлично все понимаю. Твоя семья получила наследство?

– Да, сэр. Но у меня нет теперь семьи, все завещанное досталось мне.

– Это плохо.... Сумма получилась большая?

– Да, сэр. Но...?

– Это еще хуже! Блин, ну зачем ты приперся на наше судно, другого корыта не нашлось? Что ты здесь потерял? Зачем...?

Алекс молчал. Он абсолютно ничего не понимал и был крайне озадачен видом стенающего и вопрошающего к небу офицера.

– Зачем, ну зачем ты решил проходить практику на "Могучем"? Хочешь погибнуть также как и твой отец? Ладно, он хоть был мастером экстра-класса, настоящим асом, но ты-то, сопля зеленая, о чем думаешь! Из первого же боя не вернешься!

Алекс обиделся на "соплю зеленую". Обиделся до такой степени, что резко встал и посмел возразить:

– Извините, сэр, но я считаю, что в академии меня смогли подготовить как следует. По крайней мере, я не планирую погибать в первом же бою. И я не "сопля зеленая", сэр.

– Но очень похож!
– почти что выкрикнул Андерсон и замолчал, потому что вдруг понял что сам находиться на взводе. И орать на подчиненного боевому офицеру совсем не пристало. Он сделал несколько глубоких вздохов, чуть-чуть успокоился и взял свои эмоции под железный контроль. Теперь внешне он их ничем не проявлял.

– Хорошо, курсант, - сказал он ровным голосом, - я согласен с твоим возражением. Из этого состояния ты уже вырос, но уверяю тебя, совсем не намного. Теперь поговорим спокойнее.

Андерсон снова жестом приказал сесть.

– Я сейчас тебе все расскажу, и ты поймешь, почему я перешел на такой резкий тон. Хочешь узнать как погиб твой отец?

– Конечно, сэр. Я этого очень хочу.

– Тогда слушай.... Твой отец пришел служить на "Могучий" почти три года назад. До этого он уже успел кое-где повоевать и кое-какой опыт он уже имел. В то время я занимал такую же должность как сейчас, то есть был для него непосредственным начальником. В то время война с комиксами только-только началась, и они теснили нас на всех фронтах. У нас не было достаточно сил, чтобы противостоять им, да опыта для борьбы с ними, если честно, тоже было недостаточно. Никто в то время не знал кто они такие, чем живут, чем дышат. Мы не знали всю их военную мощь. Война развязалась, наши интересы где-то столкнулись, наши корабли по ошибке расстреляли их колониальное судно, в ответ же они, не потребовав никаких извинений и компенсации, просто объявили нам вону. Они ударили внезапно - мы не были готовы. В течении первого года мы теряли одну планетарную систему за другой, сдавали их практически без боя. Защищаться было совсем нечем. Второй год войны не принес особых изменений, мы все также драпали.

Но...! Напор комиксов несколько ослаб.... Они оттянули с фронтов часть сил, для того чтобы контролировать захваченные планеты и это дало нам возможность слегка придти в себя. К тому времени было немало новых кораблей, так что к третьему году войны на фронте установился некий паритет сил. Команиксы были заняты новыми планетами и не могли дальше продвигаться вперед, а у нас не хватало сил чтобы отбить эти планеты обратно. Наши самые быстрые корабли часто проникали вглубь территории врага и нападали на их беззащитные транспорты - этим мы старались хоть как-то их ослабить. В общем, в космосе тогда царил полный хаос. Я для того тебе все это рассказываю, чтобы ты понял ситуацию. Наш линкор также принимал участие в таких рейдах и уничтожил не одно боевое вражеское судно, а уж сколько транспортов мы завалили, так это не сосчитать. Очень часто мы умудрялись подбирать в космосе спасботы как людей, так и команиксов. Это делали мы - пилоты прикрытия. Так вот однажды, во время очередного рейда на территорию врага, твой отец подобрал вражеский спасательный бот. По инструкции, подцепив его, пилоту запрещалось самостоятельно проникать на борт капсулы, но эту инструкцию мало кто соблюдал. Ведь там можно было найти много ценного, например, федеральные марки, драгоценности, или, например, дранги команиксов. Это их деньги, если не знаешь. Твой отец тоже наплевал на инструкции и пробрался на спасбот. Там был один член экипажа, да и тот мертвый. Скончался от полученных ранений. При нем Марк обнаружил два герметичных чемодана. В одном были дранги, очень много, а в другом какая-то металлическая узорчатая ерундовина. Он не знал что это такое, но забрал ее к себе на всякий случай. Мало ли, вдруг вещь ценная, да к тому же лежала она в отдельном чемодане, и была несколько раз обернута дорогой тканью. С дешевыми вещами так не поступают. После этого он доставил спасбот на борт линкора. Дранги в последствии он обменял на черном рынке, а ту штуку показал всем пилотом. И мне тоже. Он хотел узнать, что это такое, и думал, может, из других кто-нибудь сможет ему помочь. Но никто не знал. В итоге твой отец решил рискнуть и выложил в сети его изображение. С этого момента с ним стали твориться разные неприятности. То он поскальзывался на луже масла на пролетах между уровнями, то трубу с раскаленными газами срывало прямо над его головой, то вентиляция в его каюте вдруг переставала работать. Однажды в него даже стреляли, но по счастливой случайности он был лишь слегка ранен. Кто-то целенаправленно хотел его убить, и этот кто-то был из своих же. В то время пока он лежал в судовом лазарете его каюту методично и очень тщательно обшманали. Он понял, что искали ту вещь со спасбота, и поэтому он стал осторожен. Марк переехал в общую каюту и стал быть все время на виду. Позже он составил завещание. Не знаю, предчувствовал ли он свою смерть, или сделал это на всякий случай - он мне не говорил. Но на следующий день он погиб. Тогда была жаркая битва. Наше судно напоролось на засаду - умело спланированную и подлую. Нарвались на нее на своей территории. Рубка была страшная.... Мои пилоты работали насмерть, на перезарядку приходили через каждые пятнадцать-двадцать минут. Это очень быстро, поверь мне. В том бою погибло очень много моих парней и в живых осталось только шесть человек. Марка в их числе не оказалось. Его "мотыгу" почти в упор расстреляли зенитные орудия нашего же судна..., - Андерсон сделал глубокую паузу, давая Алексу время, чтобы осознать услышанное. Затем продолжил.
– Да, его просто-напросто убили. Не смогли оформить его смерть несчастным случаем, вот и решили избавиться от него примитивным, но надежным средством. В первый раз ему повезло - отделался неделей на больничной койке. Но в тот раз ничто не могло его спасти. Его "мотыгу" порвало на мелкие фрагменты, и было большим чудом, что Марк за доли секунды до этого рванул ручку катапульты и его кокпит отстрелился. Во взрывную волну он все же попал.... Через некоторое время после боя его подобрали.... Я никому не пожелаю такой участи. От взрыва в кокпите пробило кислородный шланг, и от искры вспыхнул пожар. Твой отец был комбинезоне, но его это мало защитило - в чистом кислороде горит даже железо. Врачи даже не знали с какой стороны за него взяться, на нем не было живого места. Комбинезон от высокой температуры прикипел к телу, так что его пришлось снимать вместе с кожей. Его не смогли спасти, он умер на хирургическом столе во время одной из многочисленных операций.

Андерсон замолчал, ожидая реакции Алекса. Но ее не последовало, курсант с трудом переваривал услышанное. Взгляд уставился в невидимую точку в пространстве - он ушел в себя.

Андерсон тем временем вскипятил в чайнике воду. Достал из ящика небольшой пузатый стаканчик с зауженным верхом - колобас, и насыпал в него бледно-зеленую заварку. Потом залил все кипятком.

Через минуту, когда напиток заварился, он воткнул колобас трубочку для коктейлей и подвинул Алексу.

– Выпей.