Александр Агренев. Трилогия
Шрифт:
— Все понял? Тогда иди, капитан.
Лидер школьных отличников (а других в команду и не допускали) потрусил за уже скрывшимися с глаз подчиненными-друзьями. Сегодня они в очередной раз разберут свои ошибки, клятвенно пообещают подтянуться-исправиться (причем и в самом деле будут стараться) и в очередной раз помечтают — как оно все будет, если они выиграют соревнования. Нет! Не если. КОГДА выиграют! И при всем честном народе получат полтысячи призовых на команду, по комплекту особой формы с правом постоянного ношения и специальный нагрудный эмалевый знак. Чтобы каждый видел — победитель
— Ну а теперь вы, Михаил.
Великий князь империи, член августейшей семьи, и прочая, и прочая и прочая — его императорское высочество Михаил Александрович недовольно нахмурился и соизволил сурово шмыгнуть носом.
— Расскажите мне про свои ошибки.
Капитан проигравшей команды едва заметно покраснел, и непроизвольно стиснул рукоять своего оружия, что тоже не осталось незамеченным.
— Плохая тактика.
— Правильно.
— Нет взаимодействия.
— Правильно.
— Никуда не годная команда.
Александр изогнул бровь.
— Поясните?
— Первый плохо стреляет, второй и третий номера наоборот — слишком частят, а четвертый постоянно делает вид, что плохо понимает мои приказы. А еще он бережет левую руку.
— Хм, пожалуй, вы правы — Иосиф только недавно приехал в Сестрорецк из Тифлисской губернии, и еще не совсем хорошо говорит по-русски. Да и на полигоне всего второй раз. А рука?.. Семь лет назад он попал под фаэтон, который покалечил ему левую руку и ногу. Нога восстановилась полностью, а вот на руку недавно пришлось делать операцию.
Видно было, что у великого князя прямо вертится на губах вопрос — вот почему же у противников команда как команда, а ему вечно дают каких-то неумех и чуть ли не калек? Не спросил. Вместо этого огласил (с некоторым усилием, но все же) последнюю причину недавнего разгрома.
— Я плохой командир.
— Правильно.
Михаил в разговоре проявлял отменную выдержку, вот только пальцы на рукоятке пистолета-пневматики стискивались все сильнее, а предательская краснота стала проявляться и на ушах.
— Ну что же, вы явно прогрессируете. Раньше вы НЕ командовали вообще. Затем делали это кое-как, то есть практически никак. Теперь же вы делаете это плохо. Далее. Вы стали четко понимать собственные ошибки — поверьте, это дорогого стоит.
Подросток покраснел еще чуть-чуть сильнее, и слегка отвел взгляд. При этом вполне умело делая вид, что его ну совсем-совсем не затронула похвала князя. Единственного, кто говорил с ним без скидок на титул и возраст. Одного из немногих, кто мог сказать неприятные вещи так, что даже и обиды не возникало. И опять-таки — единственного, способного не только рассказать о тысяче интереснейших вещей, но и доходчиво ответить на такое же количество вопросов.
— Сегодня вы потерпели очередное поражение. Не великий князь, не его императорское высочество — именно вы, Михаил Романов. Цените и помните это чувство, оно делает вас
Глянув куда-то за спину собеседнику, гостеприимный хозяин коротко кивнул.
— Скоро тут будет ваша свита, Михаил.
Страдальчески поморщившись, сын императора тут же стал снимать с себя тренировочную амуницию — ох уж эти сопровождающие, вечно они мешаются и не дают вдосталь поболтать! Внезапно он замер, и с интересом спросил:
— А я уже могу справиться с кем-нибудь из конвойных атаманцев? Пистолетом?
— Да вы и раньше могли это сделать — сильно сомневаюсь, что они ждут нападения именно с вашей стороны.
Непроизвольно хихикнув (чего стесняться, коли вокруг все свои), Михаил сбросил на руки подошедших наблюдателей тонкую кожаную кирасу. Вслед за ней снялась защита ног, наручи, шлем-маска и стрелковые перчатки. Последним, и с явной неохотой, он расстался со своей пневматикой — особым оружием для тактических игр, внешне очень похожим на пистолет-карабин Кнут. Всех различий — чуть меньше весом и размером, да баллон сжатого воздуха в рукоятке. Ну и начинка, естественно. А так все один к одному — и количество желатиновых шариков с масляной краской внутри узкой длинной обоймы совпадало с количеством остроносых патронов в штатной обойме старшего брата, и кобура с такой же легкостью превращалась в приставной приклад.
— Но вопрос ваш я понял. Скажем так. Ваш нынешний уровень позволяет без особого труда застрелить любого свитского. Вы ведь иногда подумываете об этом?
Безуспешно борясь с одолевающей лицо улыбкой, подросток фыркнул и с просительными нотками протянул:
— Александэр, но все же?
— Ну хорошо, хорошо. В реальном бою на коротких дистанциях с… Выпускником любого военного училища империи — я бы поставил исключительно на вас. Довольны?
Без лишнего жеманства и стеснительности Михаил Александрович, великий князь империи, признал.
— Да!
И тут же продолжил расспросы, направляясь вместе с другом (по крайней мере, Михаил на это надеялся) к выходу с полигона:
— Александэр, как вы думаете, я могу собрать собственную команду?
— Если государь, или государыня одобрят эту вашу затею — почему бы и нет? Вот только соревноваться с вами никто из моих не будет.
— Почему!?!
— Нет, ну как вы это себе представляете — дети мастеровщины, и выиграли у наследников известных фамилий? Вы уж увольте меня от такого скандала.
— А что же мне тогда делать? Я приезжаю к вам самое большее раза три в месяц, мои же соперники бывают на полигоне каждый второй день?..
Коротким жестом отослав сопровождающих, аристократ молодой развернулся к аристократу юному.
— Я бы мог организовать в Питере и Москве полноценные арены — при условии, что будет разрешение и подходящий участок земли. Новая забава наверняка вызовет живейший интерес у офицеров и юнкеров. И кадетов. Вот из последних и можно было бы набрать две-три команды. Опять же заниматься близко, и выбор кандидатов большой. И сразу скажу, предупреждая все возможные вопросы — такие траты для меня несущественны.