Александр Агренев. Трилогия

Кулаков Алексей Иванович

Пока двое мужчин шли на выход, один из них еще сдерживался. Но стоило двери закрыться, как из-за нее тут же донесся очень характерный звук удара, сдавленное оханье и приглушенное шипение:

— Ах ты ж сука!!! Куда собрался — я за тебя перед мужиками объясняться буду? Пшел!

Афанасий невольно посерел лицом, явно примеряя ситуацию на себя — тем более, что его прегрешения были заметно тяжелее.

— Рябушкин.

По столу заскользил очередной контракт.

— Читай.

— Да чего там. Расписывался, помню.

— Пункт семь-три, правда, достаточно

редко. Десять-два — систематическое причинение телесного вреда работнику компании. Тринадцать-один — прямой ущерб производству компании. Пятнадцать-семь — нарушение общественного порядка в ночное время.

— Ээ?..

— Это когда ты вчера за женой с ковшиком в руках бегал, и соседей далеко посылал.

Буквально охреневшие от такого разнопланового списка прегрешений, мастер и начальник цеха переглянулись и с немалым интересом уставились на "героя дня", ожидая не менее длинного списка кар. Дождались:

— Штраф в размере месячного заработка, в пользу пострадавшего от…

— Это жены, штоль?

Долгин заткнул мастерового взглядом, и негромко предупредил:

— Еще раз перебьешь, пеняй на себя. И отвечая на вопрос — для компании она в первую очередь ценный работник, в обучение которого вложены немалые средства. Что она носит, юбку или штаны — дело десятое.

Придвинув контракт к себе, он тут же сбросил его в верхний ящик. Оттуда же достал лист бумаги с перьевой ручкой, откинул колпачок на чернильнице, после чего и продолжил с прежнего места:

— И выговор — первый и последний. Так же, удовлетворяя поступившее прошение о переводе на другое место работы, компания направляет Афанасия Рябушкина на Кыштымский кузнечно-прессовый завод номер два, с переводом на должность разнорабочего, с удержанием трети заработка в пользу семьи. Коя остается по своему нынешнему месту жительства.

Хозяин кабинета ласково улыбнулся и кивнул в сторону Мартына, превратившегося в одно большое ухо и глаз:

— Или можешь выбрать то, о чем он тебя предупреждал. Неволить не будем.

Проследив, как на белоснежную бумагу легла довольно-таки корявая подпись, главный инспектор подытожил:

— Отправление сегодня, охрана проследит. Свободен! Господа, я вас тоже более не задерживаю.

Начальник цеха коротко кивнул и вышел, не оглядываясь, а сменный мастер немного задержался. Не обращая более никакого внимания на неудачливого мужа своей работницы, он искренне произнес:

— Благодарствую, Григорий Дмитрич!

И получил не менее искренний ответ, с легкими нотками удивления:

— Да не за что, это моя работа.

Оставшись с всесильным главным инспектором наедине, Бусыгин опять занервничал. Герт — вот его потолок, выше он и не пробовал лезть со всеми своими предложениями и делами. А тут!.. То ли второе, то ли третье лицо в компании!

— Ты на хорошем счету. Если хочешь, чтобы так было и впредь… Думай, что говоришь. Где говоришь. И особенно — кому. Свободен!

***

Попадая в этот кабинет, люди чудесным образом менялись. Чиновники становились скромны и вежливы до необычайности,

царедворцы выказывали редкую предупредительность, военные чины и гвардейцы проявляли несвойственную им в обычной жизни осторожность… Одним словом, посетители никогда не кричали, никогда не врывались без стука, и отвечали на все вопросы исключительно четко и по существу. А все потому, что из окон кабинета товарища министра внутренних дел Российской империи, сенатора и генерал-лейтенанта Шебеко, по совместительству являвшегося командиром Отдельного корпуса жандармов, с необычайной легкостью можно было узреть как далекую Сибирь, так и еще более далекую Сахалинскую каторгу. При некоторой доле фантазии, разумеется.

— Кхм!

Убедившись, что внимание привлечено, адъютант коротко напомнил:

— Князь Агренев.

— Что, уже полдень?

Николай Игнатьевич слегка повел плечами и шеей, сбрасывая накопившееся напряжение, захлопнул папку с многостраничным рапортом, вдумчиво изучаемым последние полчаса, и кивнул адъютанту:

— Проси.

С благожелательной миной на лице сенатор подождал, пока молодой мужчина устроится на монументальном (как, впрочем, и вся остальная мебель в кабинете) стуле, и нейтральным тоном поинтересовался — чем обязан визиту.

— Благодарю, что нашли время для того, чтобы принять меня, ваше превосходительство. Дело же мое заключается в следующем.

Оружейный магнат на секунду замолчал, слегка шевельнув пальцами, словно бы подбирая правильные слова.

— В одной из лабораторий моей компании в данный момент разрабатывается некое устройство, называемое детекторной аркой. Суть этого устройства в том, что при прохождении человека сквозь нее, становится возможным определить — есть ли при нем оружие. Быстро, незаметно, и без всякого обыска.

Недолгое молчание помогло замминистра собраться с мыслями.

— Так-так, любопытно-с. Но что же вы замолчали, князь, я слушаю вас со всем вниманием?..

— Для того, чтобы работы над аркой завершились в кратчайшие сроки, мне нужно содействие одного довольно известного электротехника. В настоящее время тот живет в САСШ, но готов немедля выехать на родину. Его останавливает только одно — он всерьез опасается преследования с вашей стороны.

Генерал-лейтенант недоуменно вскинул брови, одновременно по давнишней своей привычке оглаживая правую бакенбарду:

— С моей?!..

— Пожалуй, я неправильно выразился, ваше превосходительство. Со стороны возглавляемого вами учреждения. Видите ли, в свое время господин Лодыгин немного сочувствовал идеям печально известной "Народной воли".

— Так!..

— К счастью, ничего серьезного за ним не числится. Ошибки молодости, не более того.

Аристократ, сам находящийся в обсуждаемом возрасте, слегка переменил позу, закинув ногу на ногу.

— Ныне же он полностью осознал всю пагубность своих заблуждений, и желал бы вернуться в пределы империи, дабы работой на ее благо искупить свои невольные прегрешеня. Я готов поручиться за благоразумие Александра Николаевича.