Александр Агренев. Трилогия
Шрифт:
Мда, а человек князя определенно узнал его порученца. А даже если и не узнал, у них ведь еще осталась фотокарточка… Плевать, не в интересах русского фабриканта именно сейчас поднимать столь щекотливый вопрос, так что все будет идти по-прежнему — разве что Нейгелю теперь посещение Российской империи нежелательно. А в остальном все останется по прежнему — тем более, что Агреневу вроде бы нужна его помощь в реконструкции каких-то там пушечных заводов? Нет, его добрый друг Александр на конфликт не пойдет. По крайней мере, до окончания работ в этом его Кыштыме — а потом будет поздно.
Клац!
Гильотинка
— Какие глупости! Его ли мне стоит опасаться!..
Где золото, там и англичане, — так что разработка такого месторождения мимо них не пройдет. Значит, все надо устроить тихо и конфиденциально, и желательно не в одиночку. Но первое, что он сделает, это!..
— Все проверить, и перепроверить. А потом проверить еще раз!!!
И если сведения все же подтвердятся… Он, Фридрих Альфред Крупп, всегда и во всем будет первый!
Глава 15
— Эмик, дорогой — а ты меня любишь?
Супруга Герта мягко обняла своего мужа. Самым решительным образом отвлекая того от девственно чистого листа ватмана, безжалостно распятого на настоящем пыточном станке — станке, под названием инженерный чертежный центр. Массивная станина, сменные линейки из бука с белыми целлулоидными шкалами, стальной пантограф, большой щит из теплой липы, свободно вращающийся в двух плоскостях. Электрическая лампа на гибком основании, встроенный плоский пенал-готовальня для чертежных инструментов, изогнутый лоток для карандашей и еще кое-какие полезные мелочи. Вроде высокого поворачивающегося стула на колесиках и с удобно-изогнутой спинкой — немногие, очень немногие конструкторы могли позволить себе подобное. Директор станкостроительного производства смог, того даже и не заметив — для него это был всего лишь обычный, хотя и весьма удобный инструмент. Как ручка, как счеты, как лекала или там логарифмическая линейка… Вот только обычные счеты, если только они не золотые, тысячу рублей не стоят.
— Поговоришь со мной?
Иммануил Викторович Герт бережно снял с себя нежные оковы — но только для того, чтобы тут же их поцеловать. Вернул на место рейсфедер, стянул нарукавники, которыми пользовался уже скорее по привычке, чем из действительной необходимости, проверил прическу и усы, поправил галстук, и еще раз приложился к теплой ладошке супруги — с контрольным, так сказать, поцелуем.
— Люблю, золотце мое. Поговорю.
Хозяйка дома довольно улыбнулась, усаживаясь напротив мужа.
— Эмик. Меня спрашивают. У меня интересуются. А я даже не знаю, что отвечать!..
После отъезда Сонина со всем семейством в Москву, именно госпожа Герт стала неофициальной "первой дамой" Сестрорецкого фабричного сообщества (отдаваясь новому, но давно желанному делу всей душой). Статус же оный, кроме всего прочего, подразумевал: все, что она скажет своим подругам, должно быть если и не истиной в последней инстанции, то хотя бы просто — правдой.
— Что именно спрашивают, душа моя?
— После вашего вчерашнего большого собрания уволены пять начальников цехов, три мастера, без вести пропал счетовод, еще у одного начальника цеха приключился
Гладя на задумчиво нахмурившегося супруга, его половинка понизила голос и добавила легкие просительные нотки:
— С утра приходила Ксения Валерьевна, просить, чтобы их не выселяли из дома — хотя бы еще месяц, пока они не найдут себе нового пристанища. Сказала, что Олег Петрович очень подавлен, и абсолютно не понимает причин своего увольнения, плакала… Эмик, ну прошу тебя, объясни мне хоть что-то!..
— Хорошо. Только прежде, душа моя, распорядись о чае.
Все время, пока жена организовывала чай с обязательным (потому что любимым) брусничным вареньем в маленькой вазочке, Герт простоял у окна, наблюдая за дочерьми. Вернее, за своей старшенькой, весело перекидывающейся с подругой перьевым воланчиком. Причем игра в бадминтон не мешала Анастасии время от времени бросать озорные взгляды по сторонам — и особенное предпочтение отдавалось той самой стороне, где разговаривал с напарником Спиридон.
С немного испортившимся настроением вернувшись за стол, Иммануил Викторович сел, отпил из глубокой чашки и едва не поперхнулся — чай был настолько свежезаваренным, что просто обжигал.
— Кгхм!
Настроение опустилось еще на градус.
— Что же, начнем по порядку. Причиной вчерашних увольнений — и Олега Петровича в том числе, была, цитирую: "нелояльность нашей компании". Ты конечно понимаешь, кто именно это сказал?
Супруга медленно кивнула.
— И уверяю тебя, никакого недоразумения или же ошибки — их нелояльность была вполне убедительно доказана. Что касается начальника. Гм, бывшего начальника второго цеха и постигшего его несчастья, то Григорий Дмитриевич послал за врачом, едва увидев первые признаки удара. К сожалению, того не оказалось на месте — немного позже выяснилось, что он в этот день отбыл в Санкт-Петербург, пополнять аптечные запасы. Пока об этом узнали, пока прибыл медик из города — время было потеряно. Увы. Но это всего лишь трагическая случайность.
Подействовавшая на присутствующих подобно удару хлыста — Герт вспомнил, как он сам, время от времени скашивал глаза на кушетку, где дожидался врачебной помощи нач-два. Тихий хрип, синюшный цвет лица, перекошенного на всю правую половину, тоненькая ниточка слюны из уголка губ, невнятные конвульсивные движения левой руки… И тихие слова главного инспектора о том, что компания не потерпит даже малейшей нелояльности. Очень убедительные, и чрезвычайно доходчивые — настолько, что буквально вплавлялись в память огненными письменами. Тем временем побледневшая половинка Иммануила Викторовича прижала ладонь ко рту, другой рукой налагая на себя крест.
— Что касается счетовода, то исчез он не после собрания, а до него — за четыре дня, если быть совсем точным. Да и не пропал он вовсе…
Директор станкостроительного производства немного поколебался, решая, стоит ли раскрывать благоверной ТАКИЕ подробности, затем махнул рукой — его жена была большой умницей (в чем ему несказанно повезло!). К тому же хорошо понимала, что можно говорить подругам, а что нет, а посему заслуживала полной откровенности с его стороны. По данной конкретной теме, разумеется.