Александр дюма из парижа в астрахань свежие впечат (Владимир Ишечкин) / Проза.ру
Шрифт:
Греки, напротив, не знали научной анатомии; у этих апостолов красоты считалось святотатством кромсать человека, после смерти. Гиппократ рассказывает нам, что, стремясь получить хоть какое-нибудь понятие о нашем телосложении, он сам вынужден был ходить за войсками и на полях сражений по страшным ранам на мертвецах, нанесенных обоюдоострыми мечами и боевыми топорами, изучать внутреннее строение человеческого тела.
Такой же запрет, после греков, наложили христиане; исходя из иных мотивов, почти все рабы, почти все несчастные, почти все, кто принадлежал к угнетенным классам общества, рассматривали смерть не как трагедию,
Ну вот, несмотря на невежество в области мускулатуры, античный мир дает нам Л а о к о о н а, У м и р а ю щ е г о г л а д и а т о р а, Б о р ц о в, Г е р к у л е с а Ф а р н е з с к о г о, Т о ч и л ь щ и к а и двадцать, сотню, тысячи других шедевров. Какая золотая жила эта Греция, которая при Перикле избавляет от расходов Афины, Коринф, Сиракузы; при Августе - Рим, Александрию, Неаполь, Торонто, Арль, Геркуланум, Помпеи; а при Наполеоне - Париж, Лондон, Мадрид, Вену, Петербург, Берлин – весь мир!
Теперь, где же истоки совершенного мастерства у Праксителя, Фидия, Клеомена и двух десятков других, неизвестных скульпторов, оставивших нам настоящий лес шедевров и целую армию мраморных фигур? Ведь трех вещей - изображения по-древнему обнаженной натуры, инстинктивного чувства на прекрасное, запоминающихся форм - невозможно встретить в современном искусстве. Что ты хочешь! В наших руках пар, электричество, железные дороги, воздушные шары и газеты, чего не было у древних: не получается владеть всем одновременно. Есть у нас и монумент Фридриху Великому работы скульптора Рауха, но, хотя и превозносимый, особенно берлинцами, он не идет ни в какое сравнение с простой конной статуей Бальбуса (Заики), найденной в Геркулануме и принадлежащей уже не греческому, а римскому искусству.
Что касается самогo Берлина, я не могу сказать тебе лучше того, что сказано о нем в моем франко-германском путеводителе:
«Берлин, столица Пруссии, насчитывает 13000 домов и 480000 душ, включая гарнизон, силы которого - 16000 солдат. Этот город, один из самых значительных и упорядоченных по застройке в Европе, имеет четыре лье в окружности; в городе три сотни улиц, в том числе Фридрихштрассе длиной 4220 шагов и прогулочная аллея Унтер-дер-Линден длиной 2088 и шириной 170 футов, в начале которой находится королевский замок - 460 футов в длину, 100 футов в высоту - с 420-ю окнами».
Ну, хорошо, друг мой, задался ли ты теперь правомерным вопросом? Неужто в городе окружностью четыре лье, с 13 тысячами домов, тремястами улиц, одна из которых тянется на 4220 шагов, я не смог найти для себя комнату и кровать?.. Однако это - истинная правда.
В восемь часов вечера, когда я уже должен был, вернее, когда мы, Муане и я, уже должны были отправиться просить гостеприимства у короля Пруссии, который, располагая замком в 460 футов в длину и высотой 100 футов, очевидно, нам не отказал бы, но моя мысль остановилась вдруг на этой, такой прохладной ванной и на этом, таком широком ложе в ней, где утром, по приезде, мы провели один из сладостных часов. Я спросил, заняты ли ванные и пусты ли в них ложа. После отрицательного на первый и положительного ответа на второй вопрос, я велел отнести вниз два матраса и четыре простыни и соорудить для каждого из нас постель на ложах в ванных комнатах. Вот каким образом, дорогое дитя мое, к великому изумлению припозднившихся берлинцев, которые созерцают меня через подвальную отдушину,
Завтра утром мы едем в Штеттин, где будем послезавтра по расписанию. Если Балтика нам друг, то я напишу тебе с борта парохода, который возьмет нас до Санкт-Петербурга.
А придется тебе поехать в Берлин, остановиться в Р и м с к о м отеле, и для тебя не найдется номера, проси ванную № 1: решительно, там лучше всего.
Доброго вечера и спокойной ночи».
Примечания:
Агриппина – мать Нерона, в 50 году н. э. по ее приказу в области убиев был основан город Колония (Кельн)
Чичероне (итал.) – гид, экскурсовод.
___
«Между Данией и Курляндией
Борт парохода В л а д и м и р
25 июня
Мой дорогой мальчик!
Балтика, хотя она, как и подобает морю Севера, тусклая и серая, спокойна как зеркало; и я могу выполнить обещание, что дал тебе в последнем письме, а вернее - самому себе: написать тебе с борта парохода.
Два паровых судна ходят из Штеттина в Санкт-Петербург, это - О р е л и В л а д и м и р. Мы на борту лучшего из них - В л а д и м и р а.
Владимир, именем которого названо наше судно, насколько могу припомнить, находясь посреди Балтики без словаря и биографической литературы, был одним из трех сыновей Святослава - великого князя России; в удел от отца, несомненно - по праву старшего, он получил Новгород, надменный девиз которого гласил: «Кто осмелится бороться с Господом и Господином Великим Новгородом?»
История расскажет тебе, как Владимир стал Великим; я ограничусь тем, что расскажу тебе, как он стал Святым.
Сначала, подобно Ромулу, он убил своего брата, что удвоило его долю. Затем он сделал женами шесть женщин и завел 800 наложниц, прямо-таки число царя Соломона. Среди шести жен находилась полоцкая княгиня Рогнеда, семью которой он истребил, а саму взял силой, чтобы заставить ее выйти за него замуж. От шести жен и 800 наложниц у него было 12 детей, на 38 меньше, чем у Приама: действительно, у Приама только от Гекубы их родилось 19. Но все 12 детей Владимира тоже были сыновьями; по всей вероятности, он позабыл сосчитать дочерей.
Ты помнишь Эль-Мокрани, с которым мы встречались в Алжире по нашим финансовым делам, и которого я спросил:
– Сколько у тебя сыновей?
– Трое.
– А дочерей?
– Не знаю.
Владимир походил на Эль-Мокрани. Только он не был мусульманином, как Мокрани.
Ему предложили четыре религии; как ты справедливо полагаешь, человек, начавший с убийства своего брата и насилия над княжнами, имеющий шесть жен и 800 наложниц - эклектик в вопросах культа. Но Владимир решил поступить хитро.