Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность»
Шрифт:
Александр Градский: «Лайза Миннелли плохо поет, но женщина очень интересная. У нас было так: каждый должен спеть свою партию, несколько фраз. Это была запись, посвященная армянским событиям. Тому времени, когда произошло землетрясение в Спитаке. И Азнавур (он ведь армянин Азнавурян) написал песню. Лайза шесть или семь раз спела, и все семь раз фальшиво. А я спел сразу… Но потом, после совместного выступления, я уехал на разбитом такси в аэропорт и улетел домой. А она в огромном лимузине с девятью собаками, пятнадцатью телохранителями и четырьмя чемоданами направилась к себе в апартаменты. Вот такой шоу-бизнес».
С
Александр Градский: «С Джоном Денвером мы записали клип “Зачем мы делаем оружие?” – эта вещь много раз звучала по радио и ТВ».
Монтажный пульт привычней, чем обеденный стол.
Рожден для сцены.
«Скоморохи»
Не Ринго Старр ни разу, но Леннон – это он.
Александр Градский: «Обычно Звездочет старый, седой, с дребезжащим голосом. Я был – молодой, наглый, ебарь-террорист, в своих темных очках… Еще сбрасывал с себя в конце на последних фразах балахон и оставался в джинсах и джинсовой рубахе. В Большом был шок!»
Александр Градский: «Отвечаю: концерт очень понравился, а больше всего понравилась пьеса с переменным размером – 7/8, 9/8 и 11/8. Как в русской музыке. Стинг говорит: да, как у Стравинского. Я говорю: да, как в “Весне Священной”. Стинг: да, как в такой-то части. Отвечаю: да, как в аллегро. Он мне: “Я знаю, кто ты такой и чего стоишь”».
У него двойная зависимость от никотиновых «палочек здоровья». Наркотическая & ритуальная. А еще он заморачивается с пепельницами. Странная история. На столах (везде: в студии, на кухне, в кабинете) всплывают нелепые мутные баночки. Наполненные водой ровно наполовину. С лениво плавающими в них «бычками».
С
Приглашение совсем еще молодого музыканта, студента вокального (а не композиторского!) факультета Музыкально-педагогического института имени Гнесиных в качестве автора музыки двухсерийной картины «Романс о влюбленных» – факт для советского кинематографа беспрецедентный. Но герои фильма молоды, и это потребовало, чтобы и музыка была близка «музыкальному языку» молодежи. Вот почему приглашение Градского логично. Михалков-Кончаловский сделал выбор абсолютно точный… Тридцать лет спустя.
Градский + Ольга, Кинчев + Александра Аманова: у автора в гостях, начало 90-х.
Известный всем гостям дома кухонный мегаабажур, подвергаясь упорным реставрациям, десятилетиями кочует с АБГ из квартиры в квартиру.
Сочинский кинофорум «Кинотавр» эпохи Рудинштейна (конец девяностых – начало нулевых) для Градского всегда был не только площадкой для демонстрации вокальных данных, но и тусовочным плацдармом.
Ремейк советского хита «Как молоды мы были» в исполнении дуэта Мария+Даниил Градские взорвал бы интернеты наши, уже зажравшиеся слабым рэпом и бессмысленными хипстерскими штучками.
Просто Мария.
Мария Александровна с автором – Евгением Юрьевичем.
С подачи «Фомы» появилось экстравагантное название этой книги. В 2009 году Градский перешагнул рубеж – пять дюжин лет. Шесть десятилетий. Три из которых он писал мегаоперу. Накануне юбилея он познакомил с творением ограниченный контингент публики. Исполнитель партии Коровьева Николай Фоменко диагностировал лаконично: «Градский насрал в Вечность».
Анна Субботина, Евгений Додолев и Александр Градский (2007 год, на тусовке журнала «Компания», который автор тогда возглавлял).
Лицо Марии стало известно телезрителям после телемарафона «Голос» Первого канала: ее стали узнавать на улицах.