Александр I
Шрифт:
Достигнув Елисейских Полей, царь и его свита останавливаются на главной аллее и пропускают войска союзников, проходящие перед ними церемониальным маршем. Особенно рьяные роялистки карабкаются на лошадей офицеров из эскорта императора, чтобы получше рассмотреть «Агамемнона всех народов». Царь с улыбкой показывает на них стоящим рядом. Шварценберг отвечает: «Как бы это не кончилось похищением сабинянок».
В течение пяти часов – с десяти утра до трех часов пополудни – жители французской столицы наблюдают за прохождением русских и прусских войск. Появление двадцати тысяч казаков и калмыков вызывает шепот изумления: сама Азия переселилась на Елисейские Поля! За ними проезжают четыреста пушек, оглушая зрителей грохотом колес. Денщики, объединенные в отдельные отряды и одетые у старьевщиков, увеличивают численность войска. Теперь-то парижанам ясно: имея в столице такую военную силу, союзники не испугаются Наполеона.
Еще до окончания смотра Александр выбирает резиденцию. Поначалу он предполагал остановиться в Елисейском дворце, но неожиданно его предупредили, что в погребе здания заложен порох.
В особняке Талейрана в гостиной первого этажа – «Салоне орла», окна которого выходят на угол улиц Сен-Флорантен и Риволи, начинается прием, на котором присутствуют государи России и Пруссии, Шварценберг, Талейран, герцог Дальберг, Нессельроде и Поццо ди Борго. Чуть позже приглашают к столу переговоров барона Луи, генерала Дессоля и аббата Прадта. Верный своим заявлениям, Александр готов выслушать и обсудить любое предложение о политическом будущем Франции, будь то регентство Марии Луизы, реставрация Бурбонов, возведение на трон Бернадотта или провозглашение республики. Барон Луи, имея в виду Наполеона, восклицает: «Этот человек уже труп, только он еще не смердит». Талейран, поддерживая, хотя и с оговорками, эту точку зрения, менторским тоном объясняет, что исключает мир с Наполеоном, что «республика невозможна, регентство Марии Луизы или Бернадотт на престоле – всего лишь случайности, одни только Бурбоны олицетворяют определенный принцип». Это удачное выражение поражает Александра: ему кажется, он слышит голос самой Франции, говорящей устами князя Беневентского. Однако у него есть и возражение: на реставрацию необходимо «согласие всех французов». Талейран берется добиться поддержки Сената. Действительно, на следующий день, 1 апреля, наскоро созванные шестьдесят четыре сенатора учреждают временное правительство во главе с Талейраном. Генеральный и муниципальный советы, собравшиеся в ратуше, вотируют низложение династии Наполеона и призвание на французский трон Людовика XVIII. Курс пятипроцентной ренты, упавший до сорока пяти франков, резко подскакивает.
Вечером Александр присутствует в Опере на представлении «Весталки» и видит из ложи у своих ног великолепно украшенный и пестрящий белыми кокардами зал. В перерыве актер Лаис выходит на просцениум, кланяется царю и на мелодию популярной песенки о короле Генрихе IV поет сочиненный им куплет:
Трижды славен Александр —Август, рыцарь и герой!Он, Агамемнон, Царь царей,Ничего у нас не взял,Свой закон не навязал —Нам в короли Бурбона дал!Гремят аплодисменты, роялисты обнимаются, взволнованный Александр слегка склоняется в величественном поклоне. Вспоминает ли он в эти мгновения другой театр – в Эрфурте, где шесть лет назад он вызвал такую же бурю оваций, на глазах у всех пожав руку Наполеону?
В Комеди Франсез публика заставляет Тальма прочесть поэму в честь Людовика XVIII. На следующий день на улицах разносчики раздают прохожим гравюру, выполненную Ж. Л. Бенуа, с такой подписью:
Победитель, величьем души наделенный,Разум свой проявил и глубокую мудрость:Мир возвратил он народам,А законных монархов – французам.На улицах мальчишки пристают к русским офицерам и, протягивая руку за милостыней, напевают:
Творец, храни царя РоссииИ род его благослови,Дабы и в будущем свершилиДеянья славные они!В моду входят посредственные стишки, прославляющие оккупантов. Их читают, завидев в каком-нибудь общественном месте офицера или солдата в иностранном мундире:
Приятно мне встречать на наших берегахРоссии воинов суровых.Грозны в сраженьи Севера сыны,Но среди нас, как на родной земле,Они добры, щедры, великодушны.Каких друзей еще желать французам?Сам Руже де Лилль, автор «Марсельезы», опускается до угодничества перед царем, превознося его в высокопарной и неуклюжей поэме:
Героем века будь, истории красой!Изгнал ты с Запада зловредного тирана,Утешь французов радостью победы,Верни Бурбонам трон, а лилиям их блеск. [52]Эта лавина славословий едва не заставляет Александра поверить, что народ Франции соединяет Романовых и Бурбонов, с равной нежностью называя эти имена. Но что замышляет Наполеон, статую которого тщетно пытался сбросить с Вандомской колонны рьяный роялист Состен де Ларошфуко? Роялиста сменил какой-то наглый субъект. Этот забрался на вершину колонны и бил бронзовую статую по лицу, поощряемый криками собравшейся внизу черни. Побежденный и запертый в Фонтенбло император готовит, несомненно, ответный удар. Сенат, чтобы опередить его, объявляет его низложенным, вменив в вину «нарушение присяги,
52
«К Его Величеству Императору России». Опубликовано в журнале «Le Siecle» в 1848 году.
Александр, принимая сенаторов, пришедших объявить о низвержении бывшего властелина, требует образовать французское правительство на принципах «прочных и либеральных». Он не испытывает к Бурбонам ни малейшей симпатии, но склоняется перед тем, что принимает за волю народа. Сразу после ухода сенаторов он принимает Коленкура, приехавшего из Фонтенбло с предложением вступить в переговоры лично с Наполеоном. Это предложение категорически отвергнуто. Пока Наполеон не подпишет отречение от престола, Александр не станет его слушать. И по обыкновению, просвещенный Провидением, повторяет, что не питает никакой личной ненависти к Наполеону, что от всего сердца жалеет его и прощает ему зло, причиненное России. Он предоставляет свергнутому суверену самому выбрать место ссылки при условии, что оно будет не во Франции и не в Италии. Более того, он предлагает ему приют в своих владениях. «Если он поедет в Россию, он будет принят, как подобает государю, – обещает он Коленкуру. – Если бы он доверился мне, то в России, а не в какой-нибудь другой стране, понял бы, какие права имеют надо мной несчастья и личность великого человека. Он неправильно судит обо мне: он сам погубил себя, против него обратилось все то зло, которое он принес Европе. Заботясь о благе наших народов, мы вынуждены принять предосторожности… но в тот день, когда все это утрясется, во мне не останется и следа злопамятства. Я открываю вам двери, выбор за вами». На деле он, увлекшись своим красноречием и предлагая Наполеону убежище в России, в мыслях держит совсем другое место ссылки – остров Эльба.
Наполеон, узнав о новом отказе вести переговоры лично с ним, решает идти ва-банк. В Фонтенбло у него 60 тысяч штыков – его гренадеры и старая гвардия, несгибаемые воины, поклявшиеся лечь костьми под стенами Парижа. Политическую поддержку он рассчитывает найти у Австрии, которая поддержит его при условии регентства Марии Луизы. Он делает попытку привлечь в свою свиту прежних соратников, но маршалам опротивела война, они не верят в победу и не желают вновь подвергать себя опасностям. 4 апреля под давлением Нея, Удино, Лефевра Наполеон пишет акт отречения в пользу сына при регентстве императрицы Марии Луизы и поручает Коленкуру, Нею и Макдональду передать Александру о своем отречении на этих условиях.
Ночью, под проливным дождем, они прибывают в Париж. Александр сразу их принимает и внимательно выслушивает предложения Наполеона. На его взгляд, преимущество регентства в том, что оно позволит, не прибегая к кровопролитию, устранить Наполеона и не оставит шанса роялистам, несмотря ни на какие их усилия, навязать ему Людовика XVIII. Здесь, в самом сердце Франции, раздираемой противоречиями, Александр снова во власти сомнений. Сколько партий в этой погрязшей в политических интригах стране: бонапартисты, легитимисты, республиканцы! Как спокойна, как едина и целостна Россия по сравнению с кипящим политическими страстями французским котлом! «Я не держусь за Бурбонов, я их не знаю, – отвечает царь посланцам. – Я передам ваши предложения союзникам и я их поддержу. Мне не терпится со всем этим покончить». И отпускает своих собеседников, которые удаляются с ощущением, что дело выиграно. Новая встреча назначена на следующий день, 5 апреля. Между тем корпус Мармона под командованием генерала Суама перешел австрийские аванпосты и построился на позициях союзников. Царь еще не уведомлен об этом, когда снова принимает Нея, Макдональда и Коленкура, уже оповещенных об измене Мармона. Переговоры возобновляются. Александр держится очень любезно. Вдруг в салон проскальзывает адъютант и что-то тихо говорит Его Величеству. Царь едва заметно вздрагивает. Новость меняет его планы. Как будто бы опять в момент, когда он колеблется и медлит принять решение, перст Божий указывает ему правильный путь. Покинув своего властелина, Суам и Мармон доказали, что вовсе не вся французская армия верна Наполеону. В таких обстоятельствах абсурдно было бы идти на уступки. «Это решает дело», – как бы про себя произносит Александр и обращается к Поццо ди Борго: «Вы видите, так угодно Провидению, – оно явило свою волю. Нет больше сомнений, нет колебаний!» Тем не менее он откладывает окончательное решение до завтра: пора посоветоваться с Фридрихом-Вильгельмом III и Шварценбергом. Их вердикт предельно ясен: союзники «не вступят в переговоры ни с Наполеоном, ни с членами его семьи», – это требование отречения без всяких условий.
Наполеон, оставшийся в полном одиночестве, покоряется и 6 апреля подписывает акт безоговорочного отречения: «Поскольку союзные державы заявили, что император Наполеон – единственное препятствие к восстановлению мира в Европе, император Наполеон, верный своей присяге, объявляет, что от своего имени и от имени своих наследников отказывается от престолов Франции и Италии, ибо нет такой жертвы, вплоть до жертвы собственной жизнью, которую бы он ни принес ради интересов Франции».
В тот же день на совместном заседании Сената и законодательного собрания принято решение: «Французский народ свободно призывает на трон Людовика-Станислава-Ксавье Французского, брата последнего короля». О новом монархе, после революции бежавшем в Англию, народ знает одно – он тучный добродушный подагрик. Важно другое: Людовик XVIII – это конец войне, а для большинства французов главное – мир. Что до Наполеона, то Александр проявляет глубокое сострадание к судьбе побежденного и предлагает ему в пожизненное владение остров Эльба и два миллиона франков содержания, которое обязан выплачивать Людовик XVIII.