Александр-II Великий

Старицын Виктор Карлович

Матросы передвигались по палубе с осторожностью, придерживаясь за леера. Сухопутный люд болтался в подвешенных к подволокам палуб койках, время от времени выползая из них, чтобы на четвереньках подобраться к прочно закрепленным помойным ведрам. Впрочем, примерно половина страдальцев уже переносили качку легче, и начали посещать камбуз. Они же выносили наполнившиеся помойные ведра и качали рукоятки помп.

Все матросы экипажей линкоров и фрегатов размещались в верхней батарейной палубе, а солдаты занимали нижние батарейные палубы. После снятия с них пушек места там было достаточно. Несмотря на открытые верхние люки, в батарейных палубах было

душно и сыро. Открыть орудийные порты, ввиду сильного волнения, не было возможности. Пассажиров при сильном волнении на верхнюю палубу не выпускали совсем. Командиры кораблей опасались, как бы их не смыло за борт.

Жизнь на кораблях уже устоялась в привычном русле. Камбузы кораблей работали весь день непрерывно. Матросы и пассажиры посменно, ориентируясь по отбитым «склянкам», подходили к камбузам с мисками за своей порцией густой морской похлебки из круп, макарон, капуты, лука, чеснока и солонины. Похлебкой кормили без ограничения, «до отвала». Запивали еду настойкой сушеной клюквы в воде. Через день за ужином выдавали матросам и пассажирам по яблоку или горсть изюма. По продольной оси нижних батарейных палуб между мачтами на всех кораблях установили длинные обеденные столы для пассажиров.

Офицеры в кают-компаниях питались поразнообразней. На первое — суп с мясными фрикадельками и зеленью или куриный с лапшой. На второе — мясо, утка или курица с рисом или макаронами. На третье — оладьи или булочки с вареньем. На десерт — изюм, яблоко, или апельсин. Само собой — кофе, чай, компот или разбавленное сухое вино. После обеда корабельные оркестры играли на палубе полчаса для тренировки.

При спокойной погоде пассажиров выпускали на палубу партиями посменно, опять же, по склянкам. Большую часть дневного времени пассажиры проводили там же, где спали, свернув свои койки. В спокойную погоду солдатиков привлекали к приборке палуб. Чтобы занять их чем-то полезным, офицеры и члены научной экспедиции взялись учить солдат грамоте, арифметике и географии. В остальное время грамотные солдаты читали остальным вслух книги из корабельной библиотеки. В час отдыха пассажирам разрешили настольные игры, включая карточные. Исключая игры на деньги, конечно.

Миновали широту Франции, Испании, Португалии и Марокко. Их берегов не увидели. За три недели дошли до Канарских островов. На подходе к островам ветер стих. Ловя полными парусами его слабые дуновения, корабли доползли порта Лас-Пальмас на острове Гран-Канария и встали на якорь на рейде. На берег пошли баркасы и шлюпки за водой и свежей провизией. Здесь простояли тридцать пять дней. Занимались серьезным ремонтом корпусов кораблей и такелажа, изрядно расшатанного непогодой. Офицеры и ученые погуляли в городе, отведали местной кухни, полюбовались окружающими город тропическими лесами и плантациями ананасов, бананов и виноградниками. Некоторые даже наняли проводников и поднялись на вершину потухшего вулкана Бандама высотой более полверсты, нависающую над портом. Природные красоты и сногсшибательные ароматы тропической флоры остались в памяти путешественников надолго.

2-го октября эскадра дождалась благоприятного ветра и двинулась в дальнейший путь почти строго по меридиану, в обход Африки. Вскоре корабли приняли в свои паруса пассат, ровный и теплый. Умеренная зыбь плавно качала корабли. О морской болезни все пассажиры уже забыли. И даже научились уверенно передвигаться по качающейся палубе.

Вскоре пересекли северный тропик. Команды и пассажиры переоделись в белую форму. Стало жарковато. Палубу то и дело поливали водой, но металлические детали все равно сильно раскалялись

на солнце. Время от времени налетали короткие ливни. Воздух они почти не охлаждали, но становилось душно от большой влажности воздуха. Чтобы проветривать батарейные палубы, открыли часть пушечных портов.

Командор эскадры решил сделать остановку на островах Зеленого Мыса, в порту Прая, на острове Сант-Яго, чтобыпополнить запас воды и закупить свежих овощей с фруктами, хотя прошло всего восемь дней плавания от порта Пальмас. Эскадре предстояло пересечь экваториальную штилевую полосу — ужас парусных кораблей. Бывало, корабли застревали в ней на месяцы.

Между тем эскадра обогнула выступающую на запад часть Африканского материка, повернула на восток и вошла в воды Гвинейского залива. Вскоре пассат покинул эскадру. Гладкий океан лениво покачивал корабли слабой зыбью. В батарейных палубах открыли все порты.

Командам снова пришлось работать, буквально в поте лица, ловя парусами хаотично меняющиеся слабые ветерки. В час проходили две — три версты. До экватора ползли четыре недели. Команды приуныли. Командор распорядился вечером после заката выдавать командам по чарке водки и устраивать вечерами силами команд музыку, и пассажиров пляски и хоровое пение.

Уголь на паровых кораблях, как и на всех других, использовали только для камбузов. Паровые машины предполагалось использовать только в экстренных обстоятельствах.

Адмирал Невельской решил, что обстоятельства близки к экстренным. Паровые корабли взяли на буксир парусники. Поскольку в отряде транспортов паровых кораблей не было, их тоже пришлось взять на буксир флагману. Между кораблями завели толстенные канаты. Цесаревич развел пары, густо задымил обеими трубами, винты вспенили воду за кормой. Цесаревич с натугой сдвинул с места, и затем, постепенно набирая ход, потащил за собой связку из пяти больших кораблей. При полном давлении пара в котлах удалось дать два узла хода, или четыре версты в час.

Другим паровым кораблям было полегче. Фрегат Светлана вел за собой связку из трех фрегатов, а корвет Калевала — два корвета и бриг. Для поддержания хода флагмана, им даже не пришлось давать полное давление паровым котлам. Палубным командам все равно приходилось работать. При появлении благоприятных ветерков в помощь машинам ставили паруса, затем снова убирали.

Через шестнадцать дней таких мучений, наконец, проявилсяпассат, позволяющий идти в нужном направлении лавировкой в бейдвинд. Буксирные тросы отдали и выбрали, котлы загасили. Отряды снова маневрировали самостоятельно, однако, не теряя из вида линкоры. Скорость движения по прямой достигла пяти узлов. Вечером перед закатом паруса спускали, команду и пассажиров посменно купали, опустив в воду парус. Из паруса матросам выплывать запрещали, опасаясь акул, которых время от времени замечали за бортом.

Ясная погода сменилась штормовой. Ветер, к счастью, попутный, силой до восьми баллов, дул в бакштаг. Снова началась изрядная качка, которая теперь уже не портила никому аппетита. Ход эскадры вырос до 11 узлов. Такая погода продолжалась три дня. Море стало прохладнее. Утреннее умывание и обливание морской водой бодрило.

Еще через пятнадцать дней эскадра подошла к южной оконечности Африки — мысу Доброй Надежды и обогнули его. Этот переход занял 73 дня. Корабли встали на якоря в бухте Фальсбей среди множества других судов. Наличие среди них пароходов, свидетельствовало о том, что здесь можно будет восполнить запас угля.