Александр II
Шрифт:
Турки не приняли штыкового боя и бежали.
XIII
Было два часа дня. Волынцы продвинулись вперёд. Турки отходили перед ними. Всё выше и выше по уступам гор поднимались волынцы и, наконец, достигли вершин. Перед ними широко развернулась вся Систовская долина.
Там кипел теперь страшный бой. Пушки били непрерывно, и уже в самой частоте и непрерывности их огня чувствовалась растерянность поражения.
– А, видать, наша берёт, – сказал сосед Афанасия и сел на землю.
– А что там, братцы, делается, страсть!..
Турки уже более не
– Глянь, а гляньте, что делается? Стрелки пошли… Слышьте, музыка.
Лёгким ветром доносило певучий, красивый стрелковый наступной марш.
– А идут-то! Идут! Как на ученье!..
– «Ура» слышно, значит, пошли уже по-настоящему…
«Ура» всё гремело и гремело не переставая, перекатываясь всё дальше и дальше. Потом раздались залпы: определилась наша победа. Ещё и ещё прилетела граната и лопнула в лощине, где светлой полосой тянулось широкое шоссе, и всё стало стихать.
– Ваше благородие, – обратился к Афанасию солдат, – гляньте, наши казачки в самый Систов входят. Знать, ушли оттеля турки.
Радостное, ни с чем не сравнимое чувство победы теплом залило сердце Афанасия, и сразу вместе с ним явилось и нестерпимое желание есть и спать. Он тут вспомнил, что и точно не спал всю ночь, ничего со вчерашнего вечера не ел и не пил, и вот уже солнце нового дня перевалило далеко за полдень и невыносимо печёт, нагоняя дремоту. Афанасий растянулся на земле, надвинул кепку на брови и сейчас же забылся в крепком и покойном сне.
Спал он недолго. Сквозь сон он услышал, как совсем подле него кричали:
– Подпоручика Разгильдяева к полка командиру!
Афанасий встал, протёр глаза, обтёр платком разомлевшее от сна и солнечного зноя лицо, вскочил на ноги, поправил кепи, отряхнул от земли мундир и шаровары и огляделся. Шагах в ста от него стоял полковник Родионов и сзади него жалонёры полка с пёстрыми ротными и батальонными значками.
Афанасий окончательно стряхнул с себя сон и, придерживая рукою саблю, побежал к полковому командиру.
– Подпоручик Разгильдяев, забирайте жалонёров и ступайте в Систово, – сказал ему Родионов. – Там разыщите штаб дивизии и узнайте, что делать полку, куда ему теперь идти? Если укажут ночлег – провесьте бивак жалонёрами.
– Слушаюсь, – бодро ответил Афанасий.
Усталость точно слетела с него. Он скомандовал жалонёрам и быстрым шагом пошёл вниз к шоссе.
Как только Афанасий по Тырновскому шоссе стал приближаться к Систову, ему стало ясно – победа! Невозможное стало возможным. Русские войска окончательно перешли через Дунай…
У входа в Систово была такая толчея людей, что Афанасию пришлось протискиваться сквозь неё.
У колодца болгарки непрерывно черпали воду. Скрипело по-мирному деревянное колесо колодца, мокрое ведёрко подхватывали десятки рук, и запёкшиеся, воспалённые, запылённые губы жадно приникали к студёной воде. Румяные, чернобровые лица болгарок под пёстрыми платками улыбались, сверкали белые зубы.
Донцы в белых фуражках с назатыльниками, в расстёгнутых мундирах поили у колоды запотелых, с прилипшею пылью на боках и крупах приморённых лошадей. Пики были прислонены к плетню, на остриях их пестрели букеты цветов.
Людской гомон шумел по улицам.
Вдруг
Старо-Егерский марш гремел, эхом отдаваясь по улице. Житомирцы в колонне по отделениям, круто подобрав штыки, входили в Систово. Знамя под золотым копьём колыхалось над штыками. Болгары снимали шапки с голов. Всё громче звучали голоса приветствий:
– Да живие царь Александр!
– Добре дошли!
Внезапно, радостно и празднично грянул хор песельников:
Шуми Марица окрвавенна, Плачи вдовица люто ранена. Напред да ходим, войницы милы, Динав да бродим с сички сили… Марш, марш, с генерала наш!.. Раз, два, три! Марш, войницы!Женские голоса болгарок звонко вторили победному гимну:
Марш, марш, с генерала наш!.. Раз, два, три! Марш, войницы!Ура-а-ааа!.. – загремело в толпе жителей.
– Живие!.. Живне-е-еее!!!
Афанасия с его жалонёрами сначала притиснули к садовым плетням, потом подхватили общим солдатским потоком и понесли к городской площади. Вокруг мощно гремел хор:
Юнака донски нам е водитель, С препорец левски – вождь победитель. Виждте, деспота, генерала наш, Чуйте, запойми Николаев марш! Марш, марш! С генерала наш! Раз, два, три! Марш, войницы!Вдруг остановились, сорвали ружья «к ноге», сжались в колонне. Хор смолк, солдаты снимали кепи, вытирали вспотелые лбы, шумно сморкались.
Афанасий протолкался через колонну на площадь. У церкви с белыми жестяными куполами стояло духовенство в высоких шапках и в золотых ризах. Крестный ход с иконами и хоругвями вышел навстречу войскам. Седовласый и седобородый, смуглый болгарин в длинном чёрном сюртуке – систовский старшина – говорил речь спешившемуся генералу Петрушевскому, стоявшему против него. Девочка в расшитой пёстрыми узорами рубашке и пёстрой юбке поднесла генералу громадный букет лилий и роз.