Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Шрифт:

В 1857 году, в бытность А. Я. Панаевой в Риме, Н. П. Боткин повез ее к братьям Ивановым, предупредив, впрочем, что вряд ли она увидит А. А. Иванова и его квартиру.

— Он сделался совершенно нелюдимым и вообразил, что его хотят отравить, закупает себе провизию в разных лавках и сам ходит за — водой к фонтану, — говорил Н. П. Боткин.

Когда гости рассматривали акварели архитектора Сергея Андреевича Иванова, вдруг отворилась дверь и появился худой господин небольшого роста, с болезненным и мрачным выражением лица, одетый в поношенное платье. А. Я. Панаева догадалась, что это, должно быть, художник А. А. Иванов. Он приветливо поздоровался с Н. П. Боткиным, пожал ей руку, когда их познакомили, и сказал:

— Продолжайте-с

рассматривать рисунки, они очень-с интересны, брат много положил труда на них.

Потом он отошел от стола и сел в кресло. А. Я. Панаева осторожно рассматривала художника, имевшего изнурительный вид. Он не произнес ни слова и как будто все к чему-то прислушивался. Вдруг быстро встал и торопливо ушел из комнаты. Его брат, смотря ему вслед, с грустью сказал:

— Верно, ему показалось, что кто-то идет сюда; он избегает приходить ко мне в комнату, даже когда я один, а если придет, то требует, чтобы никто из знакомых не увидал его. Только это он для вас, Николай Петрович, сделал исключение, что пришел поздороваться с вами.

Н. П. Боткин заметил Сергею Андреевичу, что ему необходимо бы уговорить брата лечиться и увезти его куда-нибудь из Рима.

— Слышать не хочет о лечении, уверяет, что он совершенно здоров, — отвечал Сергей Иванов [178] .

«Мы продолжали рассматривать рисунки, которые архитектор объяснял нам, — вспоминала мемуаристка, — вдруг послышались два удара в потолок; архитектор сказал нам: „Извините, я сейчас вернусь, — это брат зовет меня к себе наверх“, — и ушел.

178

О болезненном состоянии А. А. Иванова, его недоверчивости и в то же время доброжелательности писали и другие лица. Тургенев так характеризовал художника: «Долгое разобщение с людьми, уединенное житье с самим собою, с одной и той же постоянной, неизменной мыслью, наложило на Иванова особую печать; в нем было что-то мистическое и детское, мудрое и забавное, все в одно и то же время; что-то чистое, искреннее и скрытное, даже хитрое. С первого взгляда все существо его казалось проникнуто какою-то недоверчивостью, какою-то суровой, то заискивающей робостью; но когда он привыкал к вам, — а это происходило довольно скоро, — его мягкая душа так и раскрывалась» (Тургенев И. С.Сочинения. Т. XIV. С. 87. См. также: Ковалевский П. М.Стихи и воспоминания. СПб., 1912. С. 227–229).

Вскоре он вернулся с папкой в руке, говоря:

— Чудеса! Сам предложил показать вам свои эскизы!., и просил вас, Николай Петрович, зайти к нему на минуточку наверх; давным-давно никого к себе не впускал.

Архитектор, показывая нам эскизы брата, указывал на те фигуры, которые изображены на его картоне, и говорил:

— Конца, кажется, не будет его поправкам в картине. Несколько дней совершенно доволен своей картиной, а потом найдет у одной фигуры лицо невыразительным, у другой позу нехорошей — впадает в отчаяние, начинает опять делать поправки. В это время боишься ему слово сказать, так он бывает раздражителен» [179] .

179

Панаева А. Я.(Головачева). Воспоминания. М.: Правда, 1986. С. 216.

Двери мастерской А. Иванова открылись для зрителей, повторимся, в марте 1857 года.

Первой ее посетила вдовствующая императрица Александра Феодоровна и осталась чрезвычайно довольна картиною.

После посещения государыни мастерская

была отворена для широкой публики.

Молва в тратториях и на улицах разнесла весть об этом событии по Риму, выявив неслыханную популярность иностранца в стране, где на пришельца в искусстве смотрели, как на врага и хищника.

Сосредоточенный, съежившийся ипохондрик боязливо встречал посетителей на пороге своей мастерской и провожал их без всякой надобности до самой лестницы.

Какой-то художник-француз, пораженный «Явлением Мессии», не хотел верить, что пробирающийся на цыпочках человек был ее автором.

— Mais il faut avoir de la modestie pour cent [180] , — говорил он, и уже поражался автором, а не картиною.

«Еще накануне никто бы не поверил, что картина, о которой иные уже говорили, как о пустом холсте, предстанет утром во всеоружии перед глазами, — писал П. М. Ковалевский. — Чт оже картина? — думал каждый, ускоряя шаг к Vicelo del Vantaggio…

180

Важна прежде всего красота (фр.).

Не скрою, что я взялся за щеколду двери с замиранием сердца: шутка ли! мне предстояло увидеть плод целой половины жизни человека, его убеждение, цель, общество, семью, счастье — все, все! Ну, как все это было только ошибка!..

Первый взгляд на картину (надо быть искренним) был не в ее пользу: испытывалось нечто в роде колебания… „Гобеленовский ковер из Ватикана!“ — даже вырвалось у меня невольно, а Иванов, смотрю, стоит подле и прислушивается одним ухом.

— Весьма любопытно слышать суждение, — сказал он, когда я его заметил, и мы сели.

Обаяние сюжета, сила экспрессии и поразительная смелость в сочинении, правда и движение в группах, жизненность фигур, доходящая до обмана — незаметно и с каждою минутою превращали ковер в живую действительность. Всякий миг, застывший на полотне, вставал во всем величии перед глазами, и скоро студия, успевшая наполниться, вся замерла. Казалось, восторг крестящихся в Иордане сообщился зрителям, и они, задержав дыхание, следили вместе с ними за приближавшимся Мессией.

Русские художники все были на лицо: одни сидели бледные, взволнованные могуществом искусства; другие — углубленные в подробности картины, так что, найди они к чему придраться, им бы стало легче; некоторые просто недоумевали: виденное им было не по силам. Будущие хулители, решительные и непреклонные, поглядывали боком… Иванов был и сам, как мне казалось, не совсем спокоен, был возбужден и, может, потому именно говорил более…

Овербек, имевший дело с робким начинателем, проводит несколько часов пред оконченным произведением и только в состоянии произнесть: „Кто бы мог думать? Иванов нас надул!“

Сам доживающий восьмидесятые свои годы Корнелиус…после оговорок, что картина грешит против стиля…пожимает руку Иванова и твердит: „Вы большой мастер“, а немцам, думавшим угодить ему хулою, приказывает строго, чтоб они пошли да поучились…

На другой день, казалось, весь Рим потянулся вереницей к безлюдной несколько лет студии. В продолжении десяти дней оставалась она заполненной, точнее запруженной римлянами.

Некоторые просиживали перед картиной часами…»

Успех был необычайный. А. Иванову предлагали ехать с картиной в Париж и Лондон, показывать ее за деньги. Художник наотрез отказался.

— Пусть купят картину и сами везут, куда хотят, — говорил он, — это другое дело; тогда она уже не моя: пока она считается моей, я никуда ее не повезу-с!

Летняя поездка в Германию и Швейцарию, казалось, вовсе оживила А. Иванова. Он поправился, пополнел, даже платья стали узки ему.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 27

Сапфир Олег
27. Лекарь
Фантастика:
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 27

Идеальный мир для Лекаря 15

Сапфир Олег
15. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 15

Князь Мещерский

Дроздов Анатолий Федорович
3. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.35
рейтинг книги
Князь Мещерский

Ты нас предал

Безрукова Елена
1. Измены. Кантемировы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ты нас предал

Бракованная невеста. Академия драконов

Милославская Анастасия
Фантастика:
фэнтези
сказочная фантастика
5.00
рейтинг книги
Бракованная невеста. Академия драконов

Чужая семья генерала драконов

Лунёва Мария
6. Генералы драконов
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Чужая семья генерала драконов

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Курсант: Назад в СССР 10

Дамиров Рафаэль
10. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 10

Прорвемся, опера! Книга 2

Киров Никита
2. Опер
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Прорвемся, опера! Книга 2

Газлайтер. Том 2

Володин Григорий
2. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 2

Камень. Книга пятая

Минин Станислав
5. Камень
Фантастика:
боевая фантастика
6.43
рейтинг книги
Камень. Книга пятая

Попаданка в академии драконов 2

Свадьбина Любовь
2. Попаданка в академии драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.95
рейтинг книги
Попаданка в академии драконов 2

Камень. Книга 4

Минин Станислав
4. Камень
Фантастика:
боевая фантастика
7.77
рейтинг книги
Камень. Книга 4