Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи

Коллектив авторов

Пароход «Иль де Франс»

А.И. Шокин с коллегами в Нью-Йорке

Теперь А.И. Шокину пришлось учить уже английский язык, да еще с нуля. Индивидуальные занятия с преподавателем, несмотря на непродолжительность, не прошли даром в отличие от изучения французского и немецкого в техникуме и МВТУ. Хотя с неважным произношением и не всегда грамматически правильно,

но объясниться по-английски А.И. мог и много лет спустя, даже в ранге министра.

Собравшись с вещами похуже (чтобы не везти их обратно), А.И. отправился в дорогу. Правда, на нем самом одежда была довольно дорогая, выданная для поддержания престижа Родины. На фотографии он запечатлен в дорогом драповом пальто и в шляпе, которую ранее не носил. Говорят, что в состав обязательного комплекта входил еще шевиотовый костюм и желтые ботинки. Путь был далекий: сначала через Польшу и Германию во Францию на поезде, далее через Атлантику на знаменитом лайнере «Иль де Франс». Можно представить, сколько впечатлений и жизненных наблюдений дала эта командировка 25-летнему молодому человеку, начиная с первого вопроса мрачного польского пограничника, проверявшего паспорт: «Пан большевик?» 21 ноября 34-го года Шура отправил из Гавра открытку домой:

«Мама и папа!

Сейчас на пароходе. Через две минуты отбываю в Америку. Здоров. Желаю всего хорошего. Крепко целую. Простите, что никак не успел написать больше. Подвел поезд.

Целую, Шура».

Огромный океанский лайнер – не чета маленькому эсминцу, но и переход через зимнюю Атлантику – это не плавание по Финскому заливу. Морская болезнь была та же. Она началась сразу после вступления на борт парохода, медленно и незаметно для стоявщих на берегу покачивавшегося у причала, и сделалась невыносимой в открытом море. Но постепенно за время плавания привычка сделала свое дело, и стало легче. С годами и богатым опытом воздушных болтанок на поршневых самолетах эта болезнь была изжита полностью.

Американские впечатления не ограничивались только фирмой, расположенной в Бруклине. О них писал он домой в письмах и открытках с видами Нью-Йорка, отправлявшихся через «Амторг». Были автомобильные поездки по окрестностям Нью-Йорка, экскурсии по городу. 26 января 1935 года А.И. побывал на вершине самого высокого тогда в мире здания – на 102-м этаже Эмпайр Стэйтс Билдинг. Врезался ему в память просмотр только что вышедшего кинофильма «Чапаев» в зале, битком набитом русскими эмигрантами, и тот восторг с аплодисментами и слезами, который вызвала у бывших белогвардейцев сцена «психической» атаки каппелевцев, строем, с папиросками в зубах идущих под пулеметы [110] .

110

Возможно, это было в «Амторге», или в Париже на обратном пути.

Изучив по мере предоставленных возможностей за четыре месяца постановку дела на «Сперри», А.И. Шокин вернулся в Москву и продолжил работу на ЗАТЭМе. Знания, приобретенные им за границей, быстро пошли в ход. Его перевели в основное производство и назначили начальником механического цеха по производству ПУАЗО. Счетные элементы в этих системах были механическими, очень трудоемкими в изготовлении. Например, среди них были так называемые коноиды (от слова конус) – устройства на кулачковом принципе. Перемещением по его криволинейной поверхности в точку с координатами, задававшимися входными данными, определялась величина выходного сигнала, так что от точности изготовления коноида и других механических элементов зависела величина ошибки при выработке данных для стрельбы.

Приходилось вникать во все тонкости точнейшего механического производства. При низкой степени автоматизации процессов обработки в те годы роль «человеческого фактора» в технологии была очень высока. При изготовлении того же коноида в заготовке сначала высверливалось

множество глухих отверстий со строго заданной глубиной, а затем деталь доводилась вручную лекальщиками высшего разряда. А.И. Шокин научился хорошо понимать рабочих, ценить их мастерство и находить общий язык во всех трудных случаях. Это умение не раз выручало его впоследствии в тех нередких жизненных случаях, когда вопрос нужно было решать не в кабинете министерства, а непосредственно в цехах. И став министром, посещая предприятия, на каждом рабочем месте он старался поговорить с работником или работницей, вникнуть в их дела, похвалить, а то и поругать, и нередко помочь советом из собственного опыта.

Передача «Мины-7» на ЗАТЭМ

Завод быстро набирал силу, перед ним ставились все новые задачи. Во многом рубежным стал 1936 г., когда из Наркомата тяжелой промышленности была выделена промышленность оборонная.

Новому наркомату передавались авиастроение, судостроение, танкостроение, точное приборостроение, оптика, производство вооружений, взрывчатых веществ, а также учебные заведения, готовившие специалистов для этих отраслей. Первым его наркомом стал старый революционер (с 1904 года), член ЦК ВКП(б) Моисей Львович Рухимович [111] , до этого работавший первым заместителем Орджоникидзе.

111

На посту руководителя Наркомата оборонной промышленности он пробыл недолго и в роковом для него 1938 году был заменен Михаилом Моисеевичем Кагановичем.

Главэспром тоже вошел в состав Наркомата оборонной промышленности (НКОП), получив наименование «5-е Главное управление».

ЗАТЭМ перешел в ведение НКОП в составе Главэспрома, и как, всем оборонным заводам, ему был присвоен номер – 205. Начальником главка на рубеже 1936–1937 гг. стал вернувшийся из США Н.М. Синявский. Л.А. Лютов был перемещен на должность главного инженера, но карьера его шла к закату – в 1936 г. он был исключен из партии, хотя и продолжал еще работать вплоть до ареста 7 мая 1937 г. [112]

112

Лютова арестовали 7 мая 1937 г., и 21 августа 1937 г. ВКВС СССР по обвинению в шпионаже в пользу Германии и участии в антисоветской троцкистско-зиновьев-ской диверсионно-террористической организации приговорила его к расстрелу.

Вчерашний студент А.И. Шокин быстро превращался в одного из ведущих специалистов промышленности в области приборов управления стрельбой, и это вылилось в его очередное перемещение – он стал работать в выпускном механосборочном цехе. Здесь собирали и регулировали ПУАЗО, а позднее и морские ПУС. Сначала А.И. Шокин стал заместителем начальника цеха по технической группе, затем начальником цеха.

Морские ПУС были не проще. Представьте себе два корабля в море, движущиеся навстречу друг другу параллельными курсами. Расстояние – 10 миль, скорости – 25 узлов. Простейший расчет показывает, что время полета снаряда до цели составит примерно 30 секунд. За это время цель сместится на 750 метров, что в три раза превышает длину самого большого корабля. Скорости, конечно, не такие как у самолетов, но стреляющий корабль подвержен бортовой и килевой качке.

А наивысшей сложностью отличались морские комплексы ПУАЗО (МПУАЗО), предназначенные для стрельбы по самолетам с движущейся и качающейся платформы (корабля).

В схемы ПУС входили:

– приборы обнаружения и определения координат цели (в то время оптические дальномеры и визиры, а в сухопутных частях и звукоулавливатели; в дальнейшем – радиолокаторы);

– центральный прибор – система счетно-решающих устройств для механизации и автоматизации всех вычислительных операций по определению установок для стрельбы;