Александр Невский

Шишов Алексей Васильевич

В нем в удивительном согласии сочетались три величайшие доблести: практический трезвый взгляд, гибкий, изобретательный и широкий ум, способный обнимать разнородные предметы и обстоятельства во всей их сложности и, проникая в будущее, намечать новые формы жизни, в соединении с несокрушимой волей и самообладанием. Эти свойства помогли ему проявить более высокую, чем доблесть полководца, поистине царственную добродетель — правителя…

Он — один из тех немногих великих людей в истории, которые завершают предшествующую эпоху и, сознав полную несостоятельность прежних форм жизни, отдаются на служение новым началам, несмотря на личные страдания и даже унижения. Александр имел достаточно силы и самоотречения, чтобы воплощать в своей деятельности

идеалы будущего и сообразно с ними устраивать судьбы своего народа тем способом, какой только был возможен по обстоятельствам того времени, благодаря чему новые, намеченные им порядки, несмотря на ошибки его преемников, пустили корни в народной жизни и получили возможность дальнейшего развития и применения. И в этот момент своей жизни, который должен был повлиять на судьбу целых столетий, он является перед нами великим правителем и героем, который жертвует своим спокойствием, всеми выгодами и почестями своего положения, всеми личными интересами для того, чтобы заложить прочные основы великого здания будущего, отличаясь в этом отношении от всех современных ему князей. Фундамент для Московского государства заложен был Александром. Успехи Даниила, Калиты, Донского, Иоанна III были бы невозможны без Александра».

Первое беспокойство великому князю владимирскому доставил вольный город Новгород. Древнерусская боярская республика вновь оказалась под угрозой нашествия крестоносцев, которые к тому времени оправились от нанесенных им поражений и стали готовиться к новому «натиску на Восток».

Первыми, как и пятнадцать лет тому назад, двинулись в завоевательный крестовый поход шведские феодалы. С благословения папских легатов шведские рыцари захватили Финляндию и укрепились в ней. Теперь на повестку дня встал вопрос о вторжении во владения соседа — на земли Великого Новгорода.

Папская курия позаботилась о наборе новых крестоносцев в войско Швеции. В нем, кроме шведского рыцарства, оказалось немало немецких орденских братьев, прежде всего тех, кто владел поместьями в Датской Эстонии, датских рыцарей и прочих искателей богатства и славы.

Но перед этим Литва напала в который уже раз на Торопецкую волость, спеша разграбить ее. Старший сын Александра Невского Василий, ополчившись с новгородцами, разбил нападавших в битве под городом Торопцом. У литовцев был отнят весь людской полон и большая часть награбленного добра. Такое известие сильно порадовало великого князя владимирского, тем более что его старший сын продемонстрировал хорошие задатки умелого воителя.

Затем последовал удар крестоносцев по новгородскому порубежью. Шведские феодалы и их союзники, высадившись с судов на восточном, русском берегу реки Наровы, сразу же приступили к строительству крепости. В случае захвата устья Наровы Швеция обеспечивала себе контроль над землями ижорян, южных карел, входивших в состав Новгородской Руси, перекрывала торговый путь из реки Невы в Финский залив и дальше по Варяжскому морю.

Новгородцы начали собирать городское и сельское ополчение «по своей волости, тако же копяще полки». Вольный город отправил послов во Владимир, прося великого князя о военной помощи. Однако посылать дружины Владимиро-Суздальской Руси на балтийские берега не пришлось. Крестоносцы, узнав о сборе в Новгороде сильного ополчения, бросили постройку крепости и, погрузившись на корабли, «побегоша за море».

Столь поспешное отступление шведских крестоносцев с правого берега Наровы объясняется довольно просто. Они еще не забыли тот урок, который преподали русские полки захватчикам на берегу Невы в 1240 году и на льду Чудского озера в 1242 году. Кроме того, они опасались того, что им снова придется сразиться с русской ратью, возглавляемой таким прославленным полководцем, как князь Александр Невский.

В том же году «немцы юрьевские» — ливонские рыцари предприняли нападение крупными силами на Псков. Взять город-крепость они не смогли, но зато пожгли его посад — пригород, где проживали в основном ремесленники

и работные люди. Псковичи, укрывшись за крепкими каменными стенами, успешно отбились от нападающих.

Известие о появлении немецких рыцарей под Псковом всполошило новгородцев, поскольку ливонский орден тем самым нарушил подписанный им после Ледового побоища мирный договор. Великий Новгород незамедлительно пришел на помощь псковичам. Новгородцы выступили в поход и за рекой Наровой, настигнув ливонцев, разбили их наголову. После этого были разорены поселения неприятеля на левом берегу реки.

Ливонскому ордену пришлось посылать в Великий Новгород послов и заключать невыгодный для себя мирный договор «по всей воле новгородской». Псковичи же пригласили на княжение Ярослава Ярославича Тверского, младшего брата великого князя владимирского.

После одержанных на Западе побед Александр Невский мог надеяться на перемирие с ливонским орденом и Шведским королевством. Там все больше склонялись к миру, поскольку заморские рыцари были еще и весьма предприимчивыми купцами. Недаром шведы так настойчиво стремились завладеть морскими торговыми путями вольного города Новгорода. Все мирные переговоры новгородцев с ливонцами и Швецией обязательно касались торговых дел. Благодаря этим переговорам Новгород получил от Европы статус наибольшего благоприятствования, стал чем-то вроде свободной экономической зоны — членом Ганзейского союза. Не случайно древний русский город на берегах Волхова был богатейшим во всей Руси и об этом говорилось в песнях и сказаниях.

Пришлось менять политику в отношении славянского Востока и Риму. Там поняли, что одной лишь силой оружия невозможно превратить Новгородскую Русь, Псковщину в зону господства католичества.

Переговоры с Римским Папой вели князь Михаил Черниговский, князь Даниил Галицкий и даже отец Александра Невского — князь Ярослав Всеволодович. Католические священники-миссионеры доходили на Востоке даже до самого Каракорума.

Великий князь владимирский Александр Невский хорошо знал историю христианского мира, будучи одним из образованнейших людей Руси того времени. Он помнил судьбу Константинополя — Царьграда — захваченного и разграбленного в 1204 году рыцарями-крестоносцами, которые шли в Палестину с благословения Папы Римского. Да и собственный опыт, которого он набрался на новгородском княжении, побуждал его не доверять Западу. Князь Даниил Галицкий за союз с Римом, ничего ему не дававший, прежде всего в военном отношении, заплатил изменой православию — церковной унией с католичеством. Александр Невский не желал этого родной ему Русской Православной Церкви.

Римский папа Иннокентий IV, видя, с каким противником они имеют дело на Руси, вместо рассылки грозных посланий — булл, призывавших к крестовым походам против восточных язычников, в своей внешней политике избирает иной путь. Ставка была сделана на попытку обратить старшего среди русских князей, полководца, прославленного в Европе, в католическую веру.

В 1248 году Папа Иннокентий IV отправляет на Русь к великому князю во Владимир представительное римское посольство, которому пришлось проделать долгий путь. В посольство вошли два опытных папских дипломата — кардиналы Галд и Гемонт. Им предстояло вручить Александру Невскому специальное послание Папы и употребить все усилия к тому, чтобы склонить его к подчинению Риму.

Прибыв в стольный град Владимир, послы Иннокентия IV, который именовал себя «рабом рабов Божиих», представляясь старшему среди русских князей, сказали:

«Святейший отец много слышал о тебе, славном и дивном князе. Поэтому он послал нас из числа своих кардиналов, чтобы ты выслушал нас».

Папское послание адресовалось «благородному мужу Александру, герцогу Суздальскому». Римский папа ссылался на авторитет отца Александра Ярославича — великого князя Ярослава Всеволодовича, который когда-то готовился отдаться послушанию римской церкви и готов был привести своих подданных к повиновению «апостольскому престолу».