Александр Солоник - киллер на экспорт
Шрифт:
— Ну, Серега, поздравляем, — Миша, старший из Лукиных, с чувством пожал имениннику руку.
— Всех благ тебе, братан, — Коля Лукин, приязненно улыбнувшись, вручил подарок, черную коробочку пейджера. — Расти большой, слушайся старших, не забывай о братве. Давай, пристегивай к ремешку, чтобы было куда тебе названивать. У тебя мобильный вечно ломается или зависаешь где попало…
Свеча, сдержанно поблагодарив братьев, снова уселся за стол.
— Тут предложение поступило, — Укол принялся разливать спиртное припозднившимся
Старший Лукин благосклонно улыбнулся.
— Сауна — это хорошо. Особенно, если сисястая телка спинку потрет, яйца до блеска языком начистит. Все правильно: чистота — залог здоровья. Только давайте еще немного посидим. Тут один человек должен подойти, может, и его с собой прихватим…
Естественно, и ситуация, и субординация не позволили никому из собравшихся поинтересоваться, что это за человек, хотя Свечников, естественно, несколько насторожился. От Лукиных в любой момент можно было ожидать подвоха: что другое, а это он усвоил наверняка.
Человек, о котором шла речь, не заставил себя долго ждать — он подсел к столику минут через двадцать после прихода братьев.
Пожилой, невысокий, с аккуратно подстриженной бородкой, мягкими движениями и интеллигентностью манер, он напоминал то ли доктора провинциальной больницы, то ли ушедшего на заслуженный отдых директора школы. Впрочем, густые фиолетовые татуировки-перстни на пальцах красноречиво свидетельствовали: этот человек далек и от медицины, и от народного образования.
Обладатель аккуратно подстриженной бородки был не кем иным, как Крапленым — натуральным вором в законе, своеобразным «куратором» урицких.
— Ну, здравствуйте всем, — негромко, с подчеркнутой доброжелательностью произнес он. — А где же наш именинник?
Николай Лукин кивнул в сторону Свечи — тот было поднялся, чтобы освободить Крапленому почетное место, однако Крапленый, улыбнувшись, покачал головой:
— Спасибо. Не суетись, братан. Сегодня твой праздник. Подарок за мной — извини, слишком поздно узнал…
Вор, опустившись в кресло, предупредительно освобожденное одним из пацанов, принял в руки стопочку со спиртным, налитую другим пацаном, и сказал с чувством:
— Ну, за тебя, братан Свеча, за твои успехи, за твой авторитет. Репутация у тебя хорошая, наслышан — никаких «косяков» за тобой не водилось. Искренне желаю тебе, чтоб достиг ты того же, чего в свое время достиг брат твой покойный, Глобус, земля ему пухом!.. — закончил он, немного понизив голос.
Упоминание о погибшем брате заставило Свечникова едва заметно вздрогнуть. Уже при появлении вора именинник понял, что сегодня за праздничным столом речь обязательно зайдет и об убитом братане Валере.
Вскоре веселье возобновилось — ввиду появления авторитетного человека бизнесмены были спешно выпровождены из-за стола. Нетрезвые пацаны разбрелись по залу, присматриваясь к сидевшим тут телкам, сыпали недвусмысленными
Крапленый вновь подлил в стопку водки и пристально взглянул на именинника:
— А я ведь не зря твоего братана вспомнил.
Свеча внутренне напрягся — он знал, что такие разговоры просто так не заводят. И уж тем более такие люди, как вор.
— Парился я с твоим братишкой на Бутырке, по спецу на одной «хате». Толковый и авторитетный был Валера. Умный, энергичный, хватка у него была. Такие раз в сто лет рождаются! Ни себя, ни пацанов своих в обиду не давал. Мы на него тогда поставили — думали, сумеет поднять нашу идею. Я-то в свое время был одним из тех, кто венец воровской на него возложил. А конец, видишь, какой…
Недоговорив, Крапленый закурил. Свечников, внимательно глядя на собеседника, уже прокручивал в голове продолжение этой беседы. И приблизительно знал, о чем будет тереть с ним вор дальше.
— Как дальше жить собираешься? — продолжая внимательно рассматривать Свечу, поинтересовался тот.
— По понятиям и с уважением к братве, — с готовностью ответствовал бригадир.
— Ну-ну, — прищурился собеседник. — По понятиям — это хорошо. Только братишка твой, Глобус, вот уже больше года в земле лежит, а убийца его, беспредельщик хренов, на воле гуляет.
Свечников нахмурился.
— Он ведь в «матросске» сидел… Мы все тогда думали, что гада этого там блатные завалят. Да сбежал вот, сука.
— Сбежал, сука. Греется теперь где-нибудь на Багамах или Канарах, невозмутимо продолжал Крапленый. — А вы, пацаны, тут сидите, жиром обрастаете, жизнь прожигаете. А он… Кровь твоего брата — на нем! А ведь Глобус и мне братом был. Да и не только Балерина кровь. Много кого еще… Да и неизвестно, скольких еще воров, скольких золотых пацанов он перешмаляет!
Свеча понял: теперь или никогда! Вот он, шанс: дать вору слово найти и завалить киллера Солоника, выпустить нутро из этой суки, поднявшего руку на вора. Мало того, что получить моральное удовлетворение, еще и упрочить свое положение в уголовном мире, завоевать весомый авторитет. Уж после такого братья Лукины наверняка начнут с ним считаться!
— Так что скажешь?
Лицо Свечникова сделалось каким-то торжественным и в то же время непроницаемым.
— Слово даю, если этого урода не найду и не вальну! Бля буду, слово пацана!..
На лице Крапленого обозначилось нечто вроде улыбки.
— Уже теплей… Только ведь он хитрожопый, сука. Прячется. Это тебе не бизнесмен, на которого пацаны наехали, — снял квартиру на другом конце Москвы и руководит оттуда своим бизнесом по мобильному. Это — профи. Тут о нем по Москве разная параша ходит: будто бы и кагэбэшники его на что-то там натаскивали, будто бы стреляет он, как Бог. Насчет кагэбэшников не знаю, но то что снайпер он классный, это точно.