Александр Суворов (с илл.)
Шрифт:
Запахи сменялись по порядку: сначала паленый запах стальной искры от кремня, потом затхлый дымок трута, удушливая сера, дегтярный дух березовой лучины, и, наконец, запахло медом от восковой свечи.
Александр завесил оконце одеялом, чтобы не тревожить светом спущенных во дворе цепных собак, взял с полки книгу, раскрыл ее на постели и начал листать, стоя перед книгой на коленях, со свечой в руке.
Место, дочитанное вчера, заложено сухим кленовым листом. Сладко забилось сердце. Вчера он уже заглядывал вперед и догадывался, каковы-то предстанут воинам Ганнибала [4] Альпийские горы, как-то пойдут по кручам и узким тропинкам слоны и, главное, что скажет своим воинам перед битвой полководец.
4
Ганнибал (247 или 246–183 гг. до н. э.) – один из знаменитых полководцев древности, государственный деятель Карфагена; нанес ряд сокрушительных поражений римским войскам во время 2-й Пунической войны (218–201 гг. до н. э.).
Александр не торопил сладких мгновений, он раскрыл книгу на титульном листе и – в который уж раз! – прочитал:
Римская история от создания Рима до битвы Актинския, то есть по окончании
Медленно перелистывая книгу, мальчик читал знакомые уже страницы, одним взглядом узнавая всё сразу, подобно путнику, который, возвратясь из дальних странствований, видит привычное и родное.
Так он добрался до страницы, заложенной сухим кленовым листком.
«Армия была тогда уже облегчена ото всей рухляди [5] и состояла в 50 тысячах человек пехоты и 9 тысячах конницы да при 37 слонах, когда Ганнибал повел ее через Пиренейские горы, дабы потом переправиться через Падан [6] …
Воины Ганнибала, утомленные непрестанными стычками с галлами [7] , роптали. Они боялись предстоящего перевала через Альпийские горы. Великий страх овладевал их сердцами, ибо их пугали рассказы, что те горы достигают самого неба.
Ганнибал обратился к воинам с речью, чтобы их успокоить. Он сравнил Альпы с пройденными уже и оставшимися позади Пиренеями. Что же карфагеняне вообразили себе об Альпийских горах? А это не что иное, как просто высокие горы. Хотя бы те и превосходили вышиной Пиренейские, однако нет подлинно земли, прикасающейся к небу и непроходимой для человеческого рода. Сие, впрочем, достоверно, что горы пахотные и что питают как человеков, так и животных, кои на них родятся.
Сами послы галлические, коих воины видят здесь перед собой, не имели крыл, когда те горы перешли. Предки сих самых галлов, прежде нежели поселились в Италии, куда были пришельцами, многократно переходили те горы во всякой безопасности и с бесчисленным множеством женска пола и малых детей, с коими шли искать себе новых обиталищ…
Речь Ганнибала окрылила войско.
Исполнясь смелости и бодрости, воздели все руки и засвидетельствовали, что готовы они следовать всюду, куда он их поведет.
Армия Ганнибала вступила в горы. И казалось, что они точно достигают неба снежными вершинами. Виднелись убогие хижины, рассеянные среди острых камней. Тощие, иззябшие стада бродили на лужайках. Их пасли люди волосатые, вида дикого и свирепого.
Все это привело опять в леденящий страх воинов Ганнибала. Войско встретило, однако, очень большие препятствия не столько от непроходимости гор, сколько от местных жителей, которые нападали на идущих, бросали в них камни, сваливая огромные глыбы с гор, дабы прекратить дальнейшее их движение.
Карфагенским воинам надлежало совокупно и биться с неприятелями, и с трудом едва держаться на крутых склонах. Превеликий беспорядок был от коней, везших обозы и рухлядь; испугавшись криков и завываний галлов, кони, иногда и пораненные камнями, опрокидывались на воинов и низвергали их в бездну.
Слоны, бывшие в передовом войске, шли очень медленно по тем крутым склонам. Но, с другой стороны, где ни показывались они, везде прикрывали армию от наскоков варваров, не смевших приблизиться к животным, коих вид и величина были для них новые.
После десятидневного похода Ганнибал прибыл наконец на самый верх горы. Наступил конец октября. Выпало много снега, покрывшего все дороги, и это привело в уныние всю армию. Заметив это, Ганнибал взошел на высокий холм, с коего видна была вся Италия, показал воинам плодоносные поля, орошаемые рекой Падан, на кои они почти вступили, и прибавил, что нужно сделать еще немного усилий – два небольших сражения, – чтобы окончить славно их труды, обогатиться навсегда и стать господами престольного города Римской державы.
Речь сия, исполненная блистательной надежды и подкрепляемая видением Италии, возвратила веселие и бодрость ослабевшему воинству.
И так продолжали они свой поход. Но дорога не стала легче. Напротив, так как приходилось спускаться, трудность и бедствия умножились, тем более что горы здесь были значительно круче.
На тропинках, узких, тесных и скользких, воины не могли, оступившись, удержаться и падали одни на других и опрокидывали друг друга. Хватаясь руками и цепляясь за кустарники ногами, воины спускались вниз.
Наконец они достигли мест, где уже росли большие деревья, и тут перед ними открылась большая пропасть. Чтобы устроить дорогу, Ганнибал велел срубить деревья и сложить из них большие костры по краю пропасти. Ветер раздул зажженное пламя костров. Камни накалились докрасна. Тогда Ганнибал велел поливать их водой и забрасывать снегом. Камни трескались и рассыпались.
Так вдоль пропасти была проложена пологая дорога, давшая свободный проход войску, обозу и слонам. Употребили четыре дня на сию работу и наконец прибыли они на места пахотные и плодоносные, давшие изобильно травы коням и всякую пищу воинам.
Армия Ганнибала заняла и разоружила город Турин. На реке Тичино [8] произошла первая крупная битва с римлянами. Перед боем Ганнибал обратился к воинам, говоря: „Карфагеняне! Небо возвещает мне победу (гром в то мгновение ударяет!) – римлянам, а не нам трепетать. Бросьте взоры на поле битвы. Здесь нет отступления. Мы погибнем все, если будем побеждены. Какое надежнейшее поручительство за торжество! Боги поставили нас между победой и смертью!“
Римляне были разбиты в этом бою. Однако они ждали подкрепления. Навстречу карфагенянам стремился римский полководец Семпроний со своими легионами. Ганнибал на берегу реки Треббии выбрал удобное место, чтобы действовать коннице и слонам, в чем состояла главная сила воинства его.
Устроив засаду, Ганнибал повелел коннице нумидийской перейти реку Треббию и идти до самого стана неприятельского, вызвать римлян на бой, а затем снова убраться за реку, чтобы увлечь за собой пламенного и заносчивого Семпрония на то место, где была устроена засада.
Что Ганнибал предвидел, то и случилось. Семпроний послал тотчас на нумидян всю свою конницу, потом шесть тысяч человек стрелков, за которыми по следовала вскоре вся армия. Нумидяне побежали нарочно. Римляне погнались за ними. Был в тот день туман очень сильный, да и выпало много снега. Римские воины перезябли. Преследуя нумидян, они вступили по грудь в воды реки, и тела их так оледенели, что трудно им было удержать свое оружие. К тому же они были голодны, потому что весь тот день
Не так-то было со служивыми у Ганнибала. Они рано по его приказанию зажгли перед своими ставками огни и намазали все тело маслом, данным на каждый отряд, дабы быть у них телу гибким и к простуде стойким. Также и поели они не торопясь. Видимо, для войска есть великое преимущество, когда полководец сам за всем смотрит и все предвидит, так что от рачительности его ничто не уходит.
Заманив римлян на свою сторону реки, Ганнибал дал знак, и спрятанный в засаде отряд ударил в их тыл. Римские легионеры были опрокинуты в реку. Остальные погибли, растоптанные слонами или конницей. Перед Ганнибалом открылся путь на Рим через Апеннинские горы…»
5
Рухлядь – здесь: обозы со всевозможным имуществом.
6
Падан – река в Италии, исток реки По.
7
Галлы – древние кельтские племена, населявшие территории современных Франции, Бельгии, Швейцарии, Северной Италии.
8
Тичино – река, протекающая в Швейцарии и Италии, левый приток реки По.
Александр вздрогнул, услышав утренние звуки старого дома. Опять словно крякнула и заскрипела расшатанная кровать, скрипнула половица, стукнул засов. Александр оторвался от книги, ноги замерзли. В светелке не было печи, а ночи стояли уже холодные.
Наступило утро. Дом пробуждался. Александр погасил свечу, снял с окна одеяло и выглянул во двор через оконце. Серел рассвет. Алела над лесом заря.
В приспешной избе [9] жарко пылала челом к окну печь. Из волока [10] избы тянул серый дым. Дядька Александра, Мироныч, на дворе сосвистывал и сажал на цепь псов.
9
Приспешная изба – изба для дворовых людей.
10
Волок – (волоковое окошко) – небольшое окно, вырубленное в двух расположенных друг над другом бревнах, через которое выходил дым из избы.
Внизу скрипнула дверь родительской спальни. Завозилась мать, и заплакала разбуженная Аннушка. Александр оделся, босиком сбежал вниз и сенями выскочил во двор, боясь, чтобы его не опередил отец.
Через росистую траву двора мальчик перескочил прыжками и распахнул дверь в приспешную. Там уже завтракали под образом в красном углу несколько дворовых, собираясь на ригу молотить. Дым, вытекая через чело печки, плавал облаком под черным потолком и тянулся вон через волок. Стряпка пекла оладьи.
– А, барабошка! – сказала она ласково, увидев Александра. – Раньше батюшки поднялся. Молотить, что ли?
Александр, не отвечая, поплескал на руки и лицо холодной водой из глиняного рукомойника над ушатом, утерся тут же висевшей холстиной и попросил:
– Анисья, дай оладушек…
– Бери, прямо со сковородки.
Оладушек обжигал пальцы. Александр, разрывая его на части, торопливо жевал.
– «Молотить»! – проворчал Мироныч, поглядывая на него с угрюмой улыбкой. – «Тит, иди молотить!» – «Брюхо болит». – «Тит, иди кашу есть!» – «А где моя большая ложка?»
Никто из молотильщиков не отозвался на шутку ни словом, ни усмешкой. Все продолжали молча черпать кашицу, сгребая в ладонь хлебные крошки со стола и подкидывая их в рот.
– Выдумал твой батюшка манеру: где это видано, чтобы дворовые молотили? А?
Приговаривая так, дядька облизал свою ложку и протянул ее питомцу. Тот ради приличия принял ложку, зачерпнул кашицы из общей деревянной чашки и, хлебнув раз, вернул ложку Миронычу.
Александр выбежал во двор. Из конюшни, где уже стучали копытами, требуя корма, кони, он вывел любимого своего Шермака. Не седлая, Александр обротал [11] коня, сорвал с гвоздя нагайку, разобрал поводья, вскочил на него и ударил по бокам коленками. Конь «дал козла» и, обернувшись на задних ногах, вынесся вихрем со двора.
11
Обротать – надеть оброть, узду без удил.
– Александр! Куда? Не кормя коня? – грозно крикнул с крыльца вышедший в это время отец.
Сын его уже не слышал. Конь через убогую деревню, распугав гусей и уток, вынесся по дороге в лес.
Ветер свистел в ушах Александра, ветки хлестали по лицу и плечам, сучок разорвал рубашку и больно оцарапал лицо. Александр, вскрикивая, поощрял коня, потом повернул с дороги и вынесся на вершину холма. Из-за леса глянуло румяное солнце.
Осадив Шермака, Александр потрепал его по взмыленной шее и, вольно дыша, оглядывал даль. Его взорам предстала земля, похожая на взбудораженное бурей и вдруг застывшее море. Гряды холмов волнами уходили до края неба. Темные еловые боры по долам синели, а гребни волнистых возвышенностей, казалось, были покрыты пеной березняков и осинников. Местность, прекрасная печальной, тихой и нежной красотой, ничуть и ничем не могла напомнить грозные горы до неба, увенчанные снеговыми шапками, и бездонные пропасти Альп с их кипучими стремнинами.
А в ушах Александра стояли шум и звон. Слышался ропот оробевших воинов Ганнибала перед вступлением в Альпийские горы, рев горных потоков, нестройный гам обозов и боевые крики…
Александру чудилось, что ночью была явь, а теперь он видит сон. Мальчик снова сжал бока коня коленками и хлестнул нагайкой. Конь взвился и помчался с бугра по жнивью вниз. Холм кончился крутым и высоким обрывом. Внизу внезапно блеснула светлая вода. Александр не держал коня. На краю обрыва Шермак, давно привычный к повадкам седока, сел на задние ноги и поехал вниз. Из-под копыт его катилась галька, передние ноги зарывались в желтый песок…
Всадник и конь скатились до самого заплеса, и Шермак остановился. Ноги коня вязли в мокром илистом песке, он переступал ногами, выдергивая их со звуком, похожим на откупоривание бутылки. Александр взглянул вверх. Круча была такова, что он не мог бы вывести коня обратно и на поводу. Шермак храпел, устав выдергивать ноги из песка. Ничего не оставалось, как переплыть реку, хотя можно было простудить разгоряченного коня. На той стороне берег сходил к реке отлогим лугом. Седок понукнул коня. Конь охотно ступил в воду, погрузился и поплыл. Ноги Александра по бедра ушли в воду. Он скинулся с коня и поплыл рядом, держась за гриву…