Александр Суворов
Шрифт:
Свежие в памяти успехи Петра I могли бы вызвать тревогу даже в головах самых тупых немецких политиков. Но Фридрих этим не тревожился: его успокаивала уверенность, что Россия, как он полагал, начала онемечиваться. Династические браки отпрысков немецких князьков с персонами русского царствующего дома усиливали самоуверенность людей, окружающих короля. Никчемный голштинец под именем Петра Федоровича [91] стал наследником русского престола. «Дурень», – думал о нем прусский король. Зато он ценил ум и хитрость жены наследника престола, Екатерины [92] . От Петербурга через Кёнигсберг [93]
91
Петр Федорович (урожд. Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский; 1728–1762) – российский император Петр III с 1761 г.
92
Екатерина (урожд. Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская; 1729–1796) – будущая российская императрица Екатерина II Великая (с 1762 г.).
93
Кёнигсберг– ныне г. Калининград (Россия).
О русской армии Фридрих II заносчиво говорил: «Москвитяне суть дикие орды, они никак не могут сопротивляться благоустроенным войскам». В том, что его собственные войска благоустроены, Фридрих не сомневался. Находились даже серьезные люди, разделявшие с прусским королем эту уверенность и считавшие прусскую армию лучшей в Европе. Противники же Фридриха II могли радоваться, что его благоустроенная армия невелика: при нападении на Саксонию она едва насчитывала 30 тысяч солдат. «Потсдамский развод» [94] ! – усмехались в Европе. Однако небольшие по численности войска Фридриха прошли муштровку на Потсдамском плацу: они искусно и быстро перестраивались, ходили быстро, заряжали ружья с автоматической сноровкой и, владея улучшенными мушкетами, могли заряжать и стрелять чаще, отвечая на каждые десять выстрелов пятнадцатью.
94
Развод – ежедневный смотр дворцовых караульных частей; здесь: сама караульная часть при дворце прусских королей в Потсдаме.
Пехота прусская, скованная немецкой дисциплиной, являлась бы очень серьезной силой в поле, если бы в самой силе своей не таила слабости. Связанные только одной дисциплиной, лишенные чувства долга и воинской чести, люди без отечества и национальной гордости, будучи разбиты, потеряв стройность, рассыпались, превращались в стадо, охваченное единственным чувством страха за свою шкуру, и бежали, не считая бегство с поля битвы постыдным. Если же они одерживали верх над менее стойким противником, то проявляли истинно звериную жестокость к поверженному врагу.
Конницей своей Фридрих II гордился еще более, чем пехотой. Вынужденный наносить быстрые удары только из центра, король-агрессор нуждался в легких войсках, способных в короткий срок покрывать расстояние из края в край страны, к счастью для полководца не очень большой. Он не мог обходиться без конницы. Драгуны [95] – «ездящая пехота» – и конные гренадеры [96] , не являясь изобретением Фридриха, занимали видное место в его войсках.
95
Драгуны – вид кавалерии в европейских и русской армиях в XVII–XX вв., предназначенной
96
Гренадеры – отборные пехотные или кавалерийские части во многих армиях XVII–XX вв.
Фридрих II мечтал воевать конной армией, соединив в ней достоинства пехоты и кавалерии. Но мечта эта так и осталась мечтой. Ни вооружить, ни обучить достаточное количество кавалеристов у короля не было возможности: не хватало времени, не хватало и коней. Тем не менее он извлек из конницы все, что мог, стараясь подавлять пехоту противника быстротой и массой конной атаки.
Наименьшее значение король придавал артиллерии, хотя и знал, что в России усиленно занимаются улучшением пушек и готовят нечто неожиданное.
Фридрих II ввел в тактику некоторые новые, остроумные приемы. Построение его войск уже не было прежним – «линейным». Вместо атаки лицом к лицу Фридрих изобрел «косвенный порядок» боевого построения для удара под углом на избранный фланг противника; это вело к обходу неприятеля и разрушению всего его фронта. Вначале, пользуясь этим приемом, пруссаки одержали несколько побед.
От своих генералов Фридрих не требовал самостоятельных решений, даже когда это вызывалось необходимостью. Офицеры же должны были слепо подчиняться высшему начальству и поддерживать строй суровой дисциплиной даже во время боя, когда успех часто зависит от инициативы и находчивости отдельных солдат.
Саксония, стремясь тоже к первенству в Германии, видела в Пруссии соперника. Поляки имели основание ждать, что Пруссия, недавно еще покорный вассал Польши, не остановится перед захватом западных польских областей. Швеция с тревогой следила за Фридрихом II, который мечтал получить богатства Скандинавии. Французы опасались появления пруссаков на Рейне, близ своих восточных границ. Эти опасения объединили против Пруссии почти всю Европу.
В 1756 году против Пруссии объединились Австрия, Франция, Польша, Саксония и Швеция. Россия тоже вступила в этот союз.
Русская армия собиралась и обучалась в Лифляндии и Курляндии. В 1757 году военные приготовления закончились. Главнокомандующим русской армии Елизавета Петровна назначила командира Семеновского полка Степана Федоровича Апраксина и возвела его в фельдмаршалы. Это назначение сильно огорчило Суворовых: они надеялись, что главнокомандующим будет Фермор.
Апраксин отправился к армии. Она сосредоточилась под Ригой. Все поля вокруг города белели палатками полков. Прибывали артиллерия и обозы. Скакали по всем направлениям казаки и ординарцы. Играли трубы, били барабаны. Армии предстояло пере правиться через Двину, чтобы через союзную Польшу вторгнуться в Пруссию.
Переправа совершалась в конце апреля. Перед мостом на берегу Двины поставили два великолепных шатра, расписанных и раззолоченных. В одном шатре находился фельдмаршал Апраксин, окруженный блестящей свитой и генералами. Другой шатер предназначался для дам и знатных гостей, которые во множестве съехались в ставку главнокомандующего, одни – чтобы проводить мужей и сыновей в поход, другие – просто полюбоваться пышной церемонией. Городские валы близ моста, дома, обочины дороги – все было усеяно народом.
По церемониалу шествие войск открылось маршем бригадных фурьеров, которым предстояло за рекой разбить для армии первый походный лагерь. Фурьеры шли с распущенными цветными значками.
За фурьерами следовали полковые штапы на выхоленных скакунах. В шляпах офицеров с новыми цветными кокардами зеленели листья лавровых ветвей, добытых в оранжереях Риги.
Далее конюхи вели сменных коней бригадного генерала, прикрытых попонами, на которых красовались золотые вензеля и гербы генерала.