Александр. Том 3

Ключевской Алекс

– Идите, – я махнул рукой. – Илья, с нами не едешь. Мне нужно, чтобы во дворце хоть один здравомыслящий человек остался. Зимин не сможет за всем уследить, а своих адъютантов я с собой забираю.

– Слушаюсь, ваше величество, – Скворцов наклонил голову. Он уже почти освоился. Тем более что сейчас, после отъезда Сперанского в Петербург, у него не оставалось выхода.

Я же окинул взглядом приёмную, покачал головой и пошёл готовиться к поездке. Она была запланирована неделю назад. Изначально Лиза хотела поехать со мной, но сегодня утром она почувствовала себя нехорошо. Мы вместе с Мудровым решили, что ей лучше остаться

дома. Елизавета огорчилась, но рисковать ребенком она не согласилась бы ни за что, поэтому не сильно возражала. К тому же я новое производство хотел посетить, а не театр с хорошенькими актрисами в торжественной обстановке открывать.

Это был завод по переработке сахарной свёклы в сахар. Как оказалось, первым, кто додумался до этого, был наш изобретатель Есипов Яков Степанович. Он придумал, как добывать сахар из свёклы ещё при Сашкиной бабке, вот только денег для дальнейших изысканий у него не было. Пока он не столкнулся с генералом Егором Ивановичем Бланкеннагелем. Егор Иванович сумел пробиться ко мне на аудиенцию и попросил кредит. Я его выслушал и в ответ предложил наладить производство на паях. Тем более Есипов был полон идей, а я прекрасно знаю, что все эти идеи будут реализованы, но только по истечении времени. И зачем тянуть, когда есть такая замечательная возможность, хоть в чём-то быть первыми, да ещё и ускакать на десяток лет вперёд?

Бланкеннагель развил просто сумасшедшую деятельность, и пару недель назад мне доложили, что завод заработал. Шла обкатка технологии, и мне нужно было посмотреть, на каком этапе находится производство. А ещё позаботиться о надёжной охране. Промышленный шпионаж никто не отменял. Да что уж тут говорить, когда я сам не гнушался им пользоваться.

На этот раз я изменил себе и предупредил Егора Ивановича о своём визите заранее. Не то, что я начал страдать повышенным человеколюбием, нет. Просто нам предстояло заночевать в его вотчине, и свалиться целой толпой на голову Бланкеннагеля было бы настоящим свинством.

Свернув в очередной коридор, я услышал громкие всхлипывания и затормозил, чтобы выяснить, кто так горько рыдает.

– Ну что вы, дорогая, держите себя в руках, – незнакомый женский голос заставил меня остановиться.

– Ах, Варвара Ильинична, не вас гонят прочь от двора, – всхлипнула Нарышкина Мария Антоновна. – Не вам её величество так надменно сказала, что не желает видеть, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу без запинок назвать имя отца моего ребёнка. Как она могла мне такое сказать? – И Мария Антоновна снова всхлипнула. – А вы зря приехали. Несмотря на заверения Марии Фёдоровны, вас не сделают её фрейлиной без одобрения его величества. А он недавно Гагарину утвердил статс-дамой её величества вдовствующей императрицы.

– Я не думаю, что всё так серьёзно, – пробормотала неизвестная мне Варвара Ильинична.

– О, всё ещё серьёзней. – Мария Антоновна фыркнула. – Его величество намерен сократить количество придворных, и я лично слышала, как Елизавета Алексеевна сказала: «Ну, слава богу. Теперь я смогу избавиться от всех этих великосветских ветрениц. При мне останутся лишь те дамы, кто вопреки моде на распутство, верны своим мужьям!». Уж кто бы говорил…

– Тише, не стоит злословить на счёт её величества. У Макарова, говорят, везде шпионы, даже среди двора. – Укоризненно произнесла Варвара Ильинична. – Но, конечно, это как-то звучит…

странно.

– Она просто боится, что его величество наконец-то снимет траур по отцу и увидит, что окружён прелестнейшими женщинами. Вот тогда я точно посмеюсь…

Я не стал дослушивать. И так понятно, о чём пойдёт речь. Вот только я не знал, что Лиза своё неважное самочувствие начнёт выплёскивать на этих… хм… не слишком разборчивых дам. А ещё я не знал, что она тяготится присутствием женщин, половину из которых приписывают мне. И я не знаю, как ей помочь. Хотя… Раз беременная императрица вслух изъявила желание видеть возле себя исключительно преданных хотя бы друг другу супругов, то, как я могу противиться её маленькому капризу?

Развернувшись, я быстро направился в приёмную. Скворцов вскочил, удивлённо глядя на меня.

– Ваше величество, что-то случилось? – спросил он немного растерянно.

– Да, случилось, – я внимательно посмотрел на него. – Как ты относишься к сплетням?

– Простите, ваше величество, что? – Илья моргнул.

– Только не пытайся меня убедить, что тебя ни разу не приглашали ни в один салон, – я смотрел на него скептически.

– Приглашали, зачем мне это отрицать? – Скворцов подал плечами.

– Значит, сегодня ты примешь приглашение. И, когда дойдёт очередь до сплетен, расскажешь, что её величество выгнала сегодня Марию Антоновну Нарышкину. И заявила, что не желает видеть подле себя много порока. Что это неполезно для ребёнка. Ну, придумай что-нибудь. Что Мудров выразил опасения насчёт разных дурных болезней.

– А Елизавета Алексеевна действительно что-то подобное говорила? – осторожно спросил Илья.

– Да. Она неважно себя чувствовала и расстроилась из-за отмены поездки, так что действительно много чего наговорила. И об этом, и без тебя всем будет известно. Ты же скажешь, что я слаб, и не сумел ей отказать в её маленькой прихоти. – Я задумался. – Да, именно так. И готовься к взяткам.

– Мне их и так предлагают каждый день, – буркнул Илья.

– О, на этот раз всё будет куда интересней. – Я похлопал его по плечу. – Развлекайся.

И я оставил его стоять посреди приёмной, обдумывая мой приказ, и поспешил уже в свои апартаменты, где меня ждал Кириллов, чтобы помочь уже одеться для выезда.

Глава 4

Идея поехать верхом оказалась не самой лучшей. Нет, если бы я выехал в карете или в санях, то итог был бы тот же. Но, во всяком случае, я не напоминал бы весьма оригинальный сугроб, когда зашёл в обеденный зал этой подмосковной почтовой станции. И ведь ничто не предвещало такой резкой смены погоды. Когда мы выезжали, на небе не было ни облачка, стоял прекрасный, слегка морозный день. Снега было ещё немного, дороги не заметены, так что ехать верхом было сплошным удовольствием.

А потом налетел ветер, небо очень быстро обложило тучами, и пошёл снег. Сначала он падал крупными хлопьями, а потом началась метель. Ветер дул нам прямо в лица, и ни черта не было видно. Последнюю версту пробирались пешком, ведя лошадей на поводу. Хорошо ещё, что почтовая станция неподалёку оказалась.

– Ну и погодка, – Зимин стряхивал снег со своей одежды, а мальчишки, Киселев с Чернышевым, бросились помогать мне раздеться, чтобы просушить мои шинель и шляпу. – И с чего поднялось-то?