Александра Коллонтай. Валькирия революции

д’Анкосс Каррер Элен

Оказавшись в столь неравном положении, Троцкий прибег к услугам офицеров царской армии, которым присвоили ранг «специалистов», ради восстановления дисциплины и иерархии, позабытых в час революции. Исполнения приказов добивались суровыми методами, и смертная казнь вновь стала применяться в качестве высшей меры наказания. Солдаты вновь должны были торжественно приветствовать офицеров. Наконец, офицеры и солдаты стали проживать и питаться раздельно. Эти меры, возврат к старому порядку, произошедший всего через год после опубликования первых декретов советской власти, — все это стало настоящим переломом! Эсеры, меньшевики и даже некоторые большевики не могли принять разворот

власти прочь от идеалов Октября.

Идейный разброд не остался без последствий, о чем свидетельствовали вспыхивавшие повсеместно мятежи и невиданные провокации. 6 июля 1918 года германский посол Мирбах был убит левым эсером Блюмкиным, намеревавшимся таким образом спровоцировать разрыв Брест-Литовского мирного договора, против которого эсеры неустанно вели яростную кампанию. Как только Ленину стало известно об убийстве, он поспешил в посольство Германии, чтобы выразить свои соболезнования, и приказал русскому послу в Берлине Иоффе сделать то же самое. Лидер большевиков хотел любой ценой избежать разрыва с Германией.

Затем пришло время для другого убийства, точнее покушения, целью которого стал уже сам Ленин. Это произошло 30 августа, когда он завершал посещение одного из московских заводов. Внезапно раздались два выстрела, Ленин упал. Свидетель подтвердил, что в него стреляла женщина. Поначалу дело казалось очень простым. Стрелявшая сама отправилась в полицию, назвалась Фанни Каплан и без обиняков заявила, что намеревалась убить Ленина и действовала в одиночку. Ленина перенесли в Кремль. Хотя в него попали две пули, его жизнь была вне опасности.

А. М. Коллонтай в окружении беспризорников. Петроград, 1918. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 39]

Однако покушение вызвало сильную эмоциональную реакцию. Было проведено тщательное расследование с целью проверки слов Фанни Каплан. Она объявила себя эсеркой, добавив: «Я стреляла в Ленина, ибо считаю, что он предал революцию». Фанни Каплан казнили 4 сентября без дальнейших разбирательств. Пролетарского поэта Демьяна Бедного пригласили присутствовать при ее казни под тем предлогом, что это событие могло «вдохновить его на создание произведения».

Архивные материалы, открывшиеся после демонтажа советской системы, показали, что дело сфабриковано, а Фанни Каплан стала невинной жертвой подтасовок. К тому же это не первый раз, когда жизнь Ленина оказывалась под угрозой. В январе 1918 года машина, в которой находился Ленин, была обстреляна, и своим спасением он обязан лишь быстрой реакции швейцарца Фридриха Платтена, который сидел рядом с ним и инстинктивно заставил своего спутника пригнуть голову. Эти несостоявшиеся покушения свидетельствуют прежде всего о той ненависти, которую Ленин и большевики тогда вызывали. Незадолго до этого двое видных большевиков, Володарский и Урицкий, были застрелены: один в июне, другой за несколько дней до покушения, приписанного Фанни Каплан.

В качестве ответа на неудачное покушение на Ленина власть стала проводить политику систематического террора. Еще в начале лета Ленин отдал главе Пензенской губернии приказ «организовать беспощадный террор против кулаков, служителей культа и белогвардейцев». Разве то, за что он ратовал, не являлось революционным террором? После покушения этот политический террор был признан официально. Законодательной основой послужил тотчас же опубликованный «декрет о красном терроре». Ленин

издавал многочисленные инструкции, предписывавшие «составлять списки заложников в каждом районе», чтобы заставить крестьян сдавать зерно. Чрезвычайная комиссия (ЧК) стала по собственной воле главенствующей силой в государстве. Тут и там начали возникать концентрационные лагеря. Именно в тот период, в июле 1918 года, Ленин приказал убить царя вместе со всей его семьей в Екатеринбурге, а также большую часть членов императорской фамилии, содержавшихся в Алапаевске.

Таким образом, летом 1918 года в России установился режим террора. Народ жил в ненависти и страхе перед беспринципной властью. Стране грозили со всех сторон союзные державы, Германия и Белая армия. Кто мог тогда вообразить, что власть, находившаяся под гнетом ненависти, страха и угроз, сможет пережить этот кромешный ад и устоять перед вооруженными силами могущественных противников, осадивших ее?

Вот в какой стране Александре Коллонтай предстояло развернуть свою деятельность. Незадолго до этого она восстала против желания Ленина подписать Брест-Литовский мирный договор. Внутри партии она выступала против восстановления смертной казни. Тем не менее именно с этого времени она посвятила все свои силы и все лучшее, что в ней было, служению Ленину и партии. Ее преданность большевизму стала с тех пор абсолютной.

Пока в стране развертывался террор, порождавший такие трагические явления, как взятие заложников и предумышленные убийства, невозмутимая Александра проводила пропагандистское турне, порученное ей партией. Конечно, в этом задании для нее крылось и преимущество, ибо она реабилитировала себя в глазах партии, чье уважение к ней было подорвано. Ее репутация как женщины также страдала от злонамеренных слухов. Ее обвиняли в том, что она смешивает любовные дела с политической жизнью, и сам Ленин насмехался над ней по этому поводу.

Александра Коллонтай. 1918. [РГАКФД]

Но теперь она вновь производила впечатление активистки, отдающей все силы на благо партии. Пропагандистское турне, вмененное ей в обязанность, совсем не оставляло времени для отдыха, а везде, куда она направлялась, существовала угроза нападения белогвардейцев. Когда в августе она прибыла в Ярославль, находившийся в списке мест, где ей надлежало выступать, то оказалась в большой опасности, поскольку город был окружен войсками адмирала Колчака. Коллонтай и всем, кто ее сопровождал, пришлось сделать крюк в направлении Костромы, а затем вернуться в столицу.

В то же время по пути из Москвы ей удалось сделать остановку в небольшом городе Орехово-Зуево, где все рабочие силы были задействованы в текстильной промышленности. Эта индустрия предъявляла спрос в первую очередь на женские рабочие руки, и перед Коллонтай вставали сразу два крупных вопроса, являвшихся предметом ее забот: защита прав женщин и их включенность в политическую жизнь. Вернувшись в Москву, она собрала вокруг себя женщин — простых работниц и ответственных партийных активисток, Клавдию Николаеву и Конкордию Самойлову, — чтобы обсудить с ними организацию всероссийской конференции женщин, которую Коллонтай надеялась провести в ноябре. Она также возобновила свою кампанию, нацеленную на то, чтобы добиться от партийного руководства разрешения иметь внутри партии женское представительство от специальных инстанций. ЦК ответил на это твердым отказом.