Александра Коллонтай. Валькирия революции
Шрифт:
На самом же деле она была второй. Ей предшествовала женщина, ставшая членом Временного правительства. Аристократка графиня Софья Панина задолго до революции прославилась благодаря своим передовым идеям и социальным инициативам. По настоянию крестьян (потомков тех, кого освободила реформа 1861 года) она возвела в своем имении Дом народа, под крышей которого разместились школа для детей, кружок обучения чтению для взрослых, столовая и пункт оказания срочной медицинской помощи. Панина являлась членом кадетской партии и руководила Министерством государственного призрения — тем самым, которое после Октябрьской революции досталось Коллонтай.
Придя в свое ведомство, расположенное на Казанской улице, Коллонтай обнаружила, что взбунтовавшиеся служащие испарились (как и во многих других государственных учреждениях) и рабочие места пустуют. К этому стоит добавить, что касса также оказалась пуста. Графиня
Зарисовка, составленная А. М. Коллонтай к воспоминаниям об участии в заседании Исполкома Петроградского совета в 1917 году. Подлинник. Автограф А. М. Коллонтай. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 120. Л. 2]
Коллонтай не застала в своем комиссариате (именно так теперь назывались государственные учреждения) никого, за исключением охранника, который, невзирая на ее объяснения, попросил ее удалиться. Ей пришлось возвращаться к себе. Едва она оказалась дома, как к ней явился крестьянин с запиской, подписанной Лениным. Этот крестьянин требовал платы за лошадь, конфискованную для армейских нужд, и Ленин поручил Коллонтай ответить на ходатайство. За неимением средств она решила поселиться в Смольном, где заняла пустовавшую комнату и повесила на дверь табличку с надписью «Народный комиссариат государственного призрения».
С этого момента она была вынуждена иметь дело с нескончаемой чередой просителей, инвалидов войны, матерей, не имевших возможности прокормить своих детей, безработных. Кроме того, государственные служащие бастовали и бойкотировали новые власти. Американка Луиза Брайант, супруга Джона Рида, сопровождавшая его в поездке в Россию, во всех подробностях расписала серьезные трудности, с которыми столкнулась тогда Коллонтай. Таковыми являлись в том числе уважение к личности графини Паниной и ее популярность в народе. Во время суда над графиней многочисленные крестьяне, проживавшие на землях, ранее принадлежавших помещикам, приехали в столицу, буквально осадили здание суда и выкрикивали: «Освободите нашу графиню! Она была добра к народу!»
Приложив немалые усилия, Коллонтай добилась возврата ведомственных средств и смогла приступить к исполнению многочисленных задач, вытекавших из ее должностных обязанностей. Но прежде всего ей требовалось вернуть на рабочие места служащих, а значит, разобраться с забастовщиками. Она прибегла к помощи матросов Дыбенко, которые сумели убедить большинство бастовавших возвратиться в комиссариат и взяться за работу, а тех, кто упорствовал, препроводили в тюрьму.
Александра Коллонтай считала защиту матерей и детей одной из ключевых задач вверенного ей ведомства. С разработкой практических мер (и публикацией соответствующих текстов) ей помог выдающийся медик — доктор Николай Короленко. Он оказал содействие в устройстве образцового родильного дома, получившего название «Дворец защиты материнства». Это заведение разместили в здании бывшего сиротского приюта, учрежденного в правление Екатерины Великой, где в течение двух столетий дети, как правило незаконнорожденные, находились на попечении у частных благотворителей. Приютом долгое время руководил один аристократ, который настроил работавших в приюте женщин против проекта Коллонтай. Коллонтай обратилась к Ленину за помощью, но тот, будучи сильно занят, не озаботился этим вопросом. Однажды ночью строившийся Дворец защиты материнства охватил пожар, полностью уничтоживший здание, к великой радости бывшего управляющего и его сотрудниц, которые приговаривали: «Господь покарал это предприятие, начатое по навету антихриста». Разве не Коллонтай распорядилась снять иконы, украшавшие стены сиротского приюта?
И снова Александра призвала на помощь Дыбенко. Его матросы тщетно старались локализовать пожар. Как и Короленко, Дыбенко был уверен, что причиной пожара явился чей-то преступный умысел. Однако проведенное им расследование уперлось в тупик. И Коллонтай пришлось смириться с утратой Дворца защиты материнства, которым она так гордилась.
Впрочем, еще один срочный проект требовал ее внимания. Петроградский совет
Поначалу Александра Коллонтай попыталась прийти к согласию с духовенством, которое осталось глухо к ее призывам. С другой стороны, Коллонтай испытывала давление со стороны самих раненых, которые организовали нечто вроде профсоюза, а также некоторых из ее друзей. Все советовали ей воспользоваться своими комиссарскими полномочиями и завладеть территорией лавры. Она последовала совету и отправила вооруженных людей, чтобы подавить сопротивление духовенства. Стычка вышла столь ожесточенной, что Коллонтай, как всегда, воззвала к Дыбенко и его матросам. Итог вторжения получился катастрофическим, один представитель духовенства был убит, а Александру осудил Ленин, упрекнув в том, что она действовала, не посоветовавшись с Совнаркомом, который, узнав о произошедшем, возложил всю вину на Коллонтай. Тогда решили отказаться от этого плана и оставить монахов в покое.
Удостоверение члена Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов на имя А. М. Коллонтай. 1917. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 4. Л. 6]
Александра Коллонтай испытала разочарование, но предпочла сохранить лицо. Впоследствии она скажет, что это несостоявшееся противостояние имело положительные последствия, поскольку подтолкнуло Совнарком к отделению церкви от государства раньше, чем можно было предвидеть.
Но не только Совнарком осуждал Коллонтай. Церковь организовала против нее манифестацию, в которой приняли участие очень многие верующие, и дело кончилось преданием Коллонтай анафеме. «Прямо как Толстой и Стенька Разин», — заключил Ленин, желая ее утешить. Но, когда она попыталась подвести итоги этого непростого периода, ей пришлось признать, что она проиграла по обоим пунктам. Дворца защиты материнства больше не существовало, а священнослужители и их приверженцы лишили ее всякой надежды на то, что ей удастся предоставить кров раненым ветеранам. Впоследствии их все же разместили в одном старинном благотворительном учреждении, а в Народном комиссариате государственного призрения был образован отдел, ответственный за решение проблем ветеранов.
Удостоверение члена ВЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов на имя А. М. Коллонтай. 1918. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 4. Л. 9 об. — 10]
Одновременно с устройством комиссариата и привлечением на службу наиболее компетентных служащих Коллонтай вернулась к своему извечному проекту — организовать женщин таким образом, чтобы они могли самостоятельно отстаивать свои требования. Наконец, в начале ноября состоялась конференция работниц Петрограда, на проведение которой Александра надеялась еще до Октябрьского переворота. И каков был успех! Более пятисот женщин съехались на это мероприятие не только со всех столичных заводов, но также из Москвы, Тулы и Иваново-Вознесенска. Такого наплыва делегатов не ожидали и не подготовились должным образом к приему. По счастью, Свердлов, всегда внимательный к Коллонтай, частично удовлетворил их потребности в жилье и питании.
Коллонтай представила на рассмотрение участниц конференции список требований, которые должны быть приняты правительством, чтобы женщины смогли вести активную социальную жизнь и одновременно производить на свет детей, в какой-то момент перепоручая заботу о них государству. Нужно было составить тексты законов, гарантировавших предоставление восьминедельного отпуска без потери заработной платы в период беременности и отсутствие препятствий для занятия профессией в дальнейшем. Государству надлежало позаботиться о лечении и питании детей, обеспечении их одеждой. Также требовалось принять законы, защищавшие женщин и детей на работе. Коллонтай дополнила эту программу точными указаниями на финансирование указанных мер (за счет налога на заработную плату) и порядок их реализации, которому женщины должны неотступно следовать.