Александра

Ростов Олег

— А я буду лекарем. Или по нашему, врачом. А для этого мне надо инструмент. Его придётся делать. Заказывать ювелирам. И сталь нужна хорошая. Например, дамасская или наш булат. А он очень дорого стоит. Но это ерунда. Мне вообще много чего надо. Главное иметь материал, а что необходимо изготовить я объясню.

— А что я буду химичить?

— Лен, не тупи! Много чего. Мыло, например. Я не призываю тебя пытаться построить здесь химический комбинат. Ни средств, ни знаний, ни силёнок не хватит. А вот на уровни местного кустарного производства, пожалуйста. Та же косметика.

— Да? Тебе хорошо. У тебя учебник есть и справочник, а у меня ничего нет.

— Да, нет.

И что? Вспоминай всё, что знаешь из школьного курса. Всё что знаешь из институтского. Даже этого здесь будет выше крыши. Не суетись. Мы тут ещё развернёмся. Кстати, взрывчатку можно сделать.

— Зачем?

— Лен, не расстраивай меня. Здесь же идёт тотальная, не прекращающаяся война. И в качестве взрывчатки используют обыкновенный черный дымный порох. Которым пользоваться будут до второй половины 19 века, пока не изобретут бездымный. И Лена, раз нет учебника, то всё, что вспомнишь, записывай.

— На чём и чем записывать?

— У меня ручка есть, но это не вариант. Она кончится и всё. Но здесь бумага имеется и чернила. Пишут гусиными перьями.

— Ты хочешь, чтобы я гусиным пером писала?

— Извини, придётся раскорячится. Здесь нет «паркера». И ещё долго не будет. Хотя перо можно заказать у ювелира или как тут их называют — златокузнецы.

Я обратилась к Евпраксии Гордеевне по поводу татарских шаровар и тканей на пошив. Она некоторое время подумала. Всё же ткани, да ещё если заморские, стоили дорого. Но я сказала, что для нас с Еленой одежда нужна. Хотим пошить. Конечно, сами шить мы не собирались, но тут хватало прислуги. А дворня шить умела. В итоге она согласилась. Ну что же. Будем вживаться в это общество. Поинтересовалась ювелиром, сиречь златокузнецом. А вот его не было. Просто кузнецы были, а златокузнеца не было. Но такие имелись во Пскове.

— Тебе зачем, княгинюшка, златокузнец? — Поинтересовалась боярыня Вяземская.

— Я лекарьское дело изучала. И мне, чтобы лечить, инструменты нужны.

— Никак царевны сами болящих лечат? Никогда не слышала это.

— Не только царевны, но и царицы. Последняя королева Иерусалима Сибилла Иерусалимская, во время осады Святого города войсками Саладина, триста лет назад, надела простое платье, сняв все драгоценности, и ухаживала за ранеными воинами. — Это я вспомнила фильм «Царство небесное», с Орландо Блумом в главной роли. Ухаживала ли королева на самом деле за ранеными, я не знала, но кто об этом сейчас помнит.

— Господи, страсти то какие! Тогда, конечно. И много инструмента тебе нужно?

— Достаточно. Нужны как минимум два скальпеля, это хирургические ножи. Нужны зажимы, иглы все возможные. Пила, чтобы кости пилить, если отнимать руки, ноги нужно будет. Ножницы, крючки, пинцеты. — Я перечисляла боярыне инструменты, она меня слушала и половину не понимала того, что я ей говорила. Но кивала соглашаясь. Очень забавно. — И сталь хорошая нужна для инструментов. Оружейная. Другая не пойдёт. Это дорого, я знаю. Но это окупится сторицей, Епраксинья Гордеевна. Люди всегда болели и болеть будут. Будут получать раны и увечья. А значит будут нуждаться в лечении. И здесь не имеет значения кто ты, родовитый боярин или князь, или же холоп. Ведь и бояре с князьями так же болеют. А я очень хороший лекарь, боярыня.

— Надо к мужу моему идти. Такие дела, я не могу решить. С тканями помогу, а вот с твоими крючками, да ножами, то мужи пусть решают.

— Я понимаю.

С бояриным Вяземским поговорила. Объяснила ему всё на пальцах. Он согласился. Но оружейной стали и у него было мало. Но один свой боевой нож из дамасской стали он согласился отдать на благое дело. Уже не плохо. Скальпель

и хотя бы один зажим изготовить из него можно было. Уже что-то. Отдавать свою шашку на это я не хотела самым категоричным способом.

Глава 3

Тяжело в ученье, легко в бою,

Прими королевна благодарность мою.

Получила по заду прости, прости.

К победе нету иного пути.

Сам огрёб по спине.

В удовольствие мне.

А что иду за тобою

И смотрю, как хочу.

Нам ведомо обоим,

Крылья дай, полечу.

Zay…

Елена, высунув кончик языка, сосредоточено писала гусиным пером на листе бумаги, довольно грубого производства. Но на это можно было наплевать. По началу у неё ничего не получалось. Она постоянно делала кляксы, буквы расплывались, кончик гусиного пера ломался, Ленка злилась и бросала это издевательство над собой. Начинала просить у меня мою ручку. Но я стояла железной девой и не велась на провокации новоявленного химика. Мы испортили ни один лист бумаги. Боярин Вяземский-старший морщился, глядя, как уничтожаются дорогие продукты целлюлозы, но молчал. Писарь, бывший в хозяйстве Вяземских и записывающий приход-расход большого боярского хозяйства под руководством старшей боярыни, в первое время таращился на нас, бледнел и ежесекундно ожидал, что его выпорят на конюшне, так как он должен был научить писать нас гусиными перьями. Слушая, как Елена начинала ругаться, только крестился в ужасе. Иногда подругу заносило в плане нецензурщины. Благо половину из сказанного местные не понимали, но слово блядь, было уже известно и что оно обозначало, так же не являлось ни для кого секретом. Часто мне приходилось тормозить Елену, а то это совсем никуда не годилось, и я даже испытывала стыд за неё. А ей всё, как с гуся вода.

У меня пошло быстрее писать гусиными перьями. Наконец и Елена, перемазавшись как обычно в чернилах, всё же стала более-менее выводить буквы. Вот только писарь, да и остальные не совсем понимали, на каком языке мы пишем?! Некоторые буквы были похожи на буквы старорусского алфавита, но и только. К тому же тогда писали без знаков препинания, без абзацев и пробелов. А нам их незнание, как раз и надо было. Ибо нечего знать наши секреты. Ни один шпиЁн этого мира, не смог бы прочитать то, что здесь написано. А записывала Елена формулы и ингредиенты для разных интересных и полезных вещей. Обыденных в нашем мире и, либо неизвестных здесь, либо жутко дефицитных и дорогих.

В настоящий момент Елена выводила на бумаге, гусиным пером, формулу динамита.

— Понимаешь, — щебетала она между делом, закончив писать, — динамит в основе своей состоит из нитроглицерина. Но это взрывчатка нестабильная и очень опасная. Чтобы сделать её менее опасной нитроглицерин мешают с другими веществами. Иными словами, пропитывают что-то нитроглицерином. Динамит, это бризантная взрывчатка. Порох же, особенно чёрный дымный к бризантной взрывчатке не относится.

— А ты откуда знаешь? — Спросила её удивлённо.