Александра
Шрифт:
— Да? А как?
— Ну вот как-то так. — Стала ей показывать. — Да ещё, Лен, нам нужно срочно обзавестись веерами.
— Зачем?
— Не тупи, дорогая. Веер, это очень важный атрибут вот в таких поскакушках. Он является основным в языке жестов. Вспомни как Диана им орудовала? Вроде ничего такого, но разные маркизы и прочие графья на жесты с ним реагируют очень бурно, порой неадекватно, подпрыгивая и выписывая кренделя ногами.
— Сань, а оно мне надо, чтобы какие-то козлы скакали передо мной?
— Извини дорогая, но придётся терпеть. Ты бы видела, как маркиз отреагировал даже на эти мои жесты без веера.
— Трындец какой-то. Ладно, давай показывай,
Мы разучили с ней несколько движений, которые я скопировала и чуть ещё добавила от себятины при поскакушках фон Клаузица.
— Лен, — начала опять капать ей на мозги, — мне нужен эфир. Отвар на мухоморах, это, конечно, хорошо, но берега надо знать. Переборщишь и у человека крышу снесёт.
— Для получения эфира мне нужен перегонный куб. Нормальный куб, а не то убожество, которое здесь используют для перегонки. Желательно стеклянный. Пусть не весь, но трубки и колбы стеклянные.
— Почему?
— Чтобы видеть процесс перегонки. Извини, но у меня нет датчиков давления и прочих манометров.
— Может тебе ещё ядерный реактор подогнать, с коллайдером в придачу?
— Было бы не плохо.
— Извини, подруга, но бананьев нема.
— Сань, ну правда. Меня именно это тормозит. Аж зло берёт.
— Лен, у нас ресурс ограничен в этом вопросе. Где я тебе стекло возьму? Оно сейчас дорогое.
— Может самим начать делать?
— Ты серьёзно? Знаешь технологию производства?
— Нет. Там вроде песок какой-то плавят.
— Плавят. Какой-то. Вон иди, набери песка на подворье и попробуй. Я посмотрю, что у тебя получится.
— Саш, но ты взрывчатку хочешь?
— Хочешь!
— Давай перегонный куб, со стеклянными трубочками и колбами.
— А по другому нельзя?
— Нет, нельзя! Всё, я пошла в свою лабораторию.
— Лаборатория, сарай!
— У меня хоть сарай, а ты вообще людей режешь в гостиной. Нашла там скотобойню.
Я задумалась, а ведь Ленка права. Но долго думать мне не дали, постучалась какая то девчушка к нам, пропищала, что нас зовёт матушка-боярыня трапезничать.
— Евпраксия Гордеевна, хотела совета Вашего спросить.
— Спрашивай, княгиня.
— Я вот врачевала Евсея, потом молодого маркиза. Пользовала их в там, где Вы принимаете гостей. А это неправильно. Мне нужно для этого отдельную горницу что ли.
— Ты хочешь и дальше врачевать?
— А что делать? Люди болеют. Воюют, да и просто могут руку или ногу сломать. Зверем диким порванными быть.
— На то воля божья. Значит за грехи наши такое наказание.
— Это я понимаю. — Мы все перекрестились. — Но всё же. Вот Евсея, не сделай я ему операцию, умер бы ближник супруга Вашего. Евпраксия Гордеевна.
Она немного подумала, потом кивнула.
— Твоя правда. Евсей то благодарен тебе. Всё ему обсказали и Фёдор мой, и сыновья.
— Так, может Вы укажите, какое помещение я могла бы использовать под лекарскую?
— Хорошо. Сейчас потрапезничаем и посмотрим.
Закончив завтрак, пошли с Евпраксией Гордеевной смотреть, что лучше мне подойдёт. Елена намылилась в свой сарай. На крыльце нас встретили мужчины. Маркиз увидев Елену, посмотрел на боярина Вяземского-старшего. Тот кивнул. Фон Клаузиц расплылся в счастливой улыбке и толкнул проникновенную речь о том, как он счастлив видеть последних потомков Великих Комниных. Опять запрыгал козликом. Елена смотрела недовольно, но я толкнула её локтем. Сделала страшное лицо. Теперь прыгал нам обоим не только маркиз, но ещё и парочка его людей. Это оказались
— Надеюсь это всё? — Прошипела мне Елена.
— Нет, сейчас будет третий заход.
— Да, бл….
— Тише. И культурнее, дорогая, культурнее.
Пришлось третий раз отвечать на попрыгушки.
— Ваши Высочества, принцесса Александра и принцесса Елена Трапезундские, — заговорил на своём тарабарском немец, толмач успевал только переводить, — дочери Великих Комниных! — Дальше шёл поток словоблудия и восхваления принцесс крови. Кроме того, маркиз был впечатлён моими познаниями в медицине, так как его племянник до сих пор жив. Я ещё подумала, что подожди не вечер, вдруг копыта откинет. Хотя, если честно, то не хотелось. Парень был довольно симпатичен. Елена, взглянув на него утром, сказала:
— О, истинный арией, характер нордический, череп правильный, пользуется у товарищей по партии уважением и авторитетом!
Я ещё удивилась, спросила её что это за фигня? Она мне сказала, что её папочка очень любит фильм «17 мгновений весны» и ей волей не волей приходилось смотреть этот шпионский сериал. А ещё как-то отец смотрел фильм по нету, режиссера Ромма. Фильм старый документальный, чёрно-белый, назывался «Обыкновенный фашизм». Она хотела уйти, но отец заставил её смотреть фильм. Сначала с неохотой, а потом с интересом она смотрела это кино. И вот стоим мы и выслушивает от представителя нордической расы чуть ли не любовную оду в наш с Еленой адрес. Сами стоим с каменными выражениями лица. Это я Елене сказал, чтобы она смеяться не начала. А то нас не поймут. Скосила глаза на подругу. Та выслушивала маркиза с лицом партийного работника на очередной съезде компартии. Но при этом, в глазах её прыгали бесы. Она тоже скосила глаза на меня и прошептала мне, скривив рот в мою сторону, продолжая сохранять серьёзную мину:
— Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо! Только, бл…ь, кобыла сдохла и дом сгорел.
Коза такая, я не знаю каким титаническим усилием воли мне удалось сдержаться и выслушать всё до конца. После чего, мы с Еленой опять выполнили головой и правыми кистями рук поощряющие маркиза па! Маркиз и пара-тройка его дворян усиленно мели шляпами землю. Надо бы почаще их приглашать, чтобы поработали за дворников на подворье.
Маркизёныш очнулся ближе к обеду. М-да, забористое зелье у Дарёнки. Жила бы в наше время, озолотилась бы у наркош. Но самое главное, у него крышу не унесло. Он ничего не помнил, спрашивал — где он и что с ним? Сначала родовитый дядюшка объяснил ему, потом, через толмача, и я объяснила ему, что делать резкие движения ему сейчас не рекомендуется, как минимум неделю. А там посмотрим. Старший маркиз ещё что-то наплёл ему про меня и Елену. Елены правда рядом не было, она уже во всю химичила в своём сарае. Младший маркиз фон Клаузиц впечатлился. Это я поняла по тому, как она на меня смотрел. Да чтоб его. Поняла, что около меня появился ещё один воздыхатель. Мало мне Ванюши. Но этот хотя бы свой, так сказать родной. А вот имперца мне совсем не надо и даром.