Александра
Шрифт:
— Где же этой игре учат, Ваше Высочество? — Спросил Георг.
— Где надо, подполковник, там и учат. Не в этом дело. Просто сейчас и здесь в хоккей умеют играть только двое, я и моя сестра. Но мы вам покажем принцип игры. Смотрите.
Елена встала напротив меня. Шайба была у неё. Нас разделяло метров пять. Я качнулась в её сторону и Ленка сорвалась с места. Попыталась меня обогнуть с ходу, но я тоже уже быстро двигалась. Моя клюшка столкнулась с её клюшкой. Шайба отскочила в сторону. Мы обе бросились за ней. Но Ленка успела первой. Нанесла удар и тут же бросилась вперёд. Шайба, пролетев под углом ударилась в борт корта и отскочила в сторону моих ворот. А Ленка уже неслась к воротам. Я за ней. Елена, поймав клюшкой шайбу, нанесла опять удар. Шайба устремилась в ворота. Но попала в штангу. Мы опять бросились за шайбой. Но так как я неслась на скорости к Елене, а она для удара чуть притормозила, то я обогнала её и на мгновения успела раньше подцепить
— Ты смотри что делают?! Ничего себе. — Услышала я чей-то разговор.
— Как бы не покалечились. — Ответили ему.
— Так Царевна сразу сказала, игра жёсткая. — Сказал третий.
Шайба была у меня. Елена застыла на середине поля. Я пару раз стукнула клюшкой по льду. Погоняла шайбу туда-сюда. Елена продолжала на меня смотреть. Ждала. Я медленно катнулась в её сторону. Она рванула ко мне. Сделав обманное движение, на что Ленка купилась, я обошла её и рванула к воротам. По умолчанию, так, как нас было только двое, забросить шайбу в ворота мы могли, если приблизимся к ним метров на пять-семь. Мы неслись к Ленкиным воротам. Но я не стала сразу забрасывать туда шайбу, хоть они и были открыты для броска. Вместо этого, я подъехала к воротам, сманеврировала, обогнула их. Елена слишком поздно поняла, что я хочу сделать. Кинулась ко мне, обходя ворота с другой стороны. Но поздно. Объехав их, я закинула шайбу в сеть. Мы столкнулись с ней грудь в грудь. Я устояла, а Елена отлетела от меня и грохнулась на задницу. Народ засмеялся. Я подняла руки на головой, сцепив их в замок, давая понять, что сейчас победа была за мной. Мы ещё погоняли шайбу. Я так же сумела приложить подружку к бортику так, что она потеряла клюшку. Но всё же Ленка забросила мне больше шайб, чем я ей. Мы обе вспотели, но были довольные. Обвела взглядом зрителей.
— Ну как игра? — Крикнула громко. — И учитывайте, что нас было только двое, а хоккей игра командная, по шесть легионеров в каждой команде. Та команда, которая забьёт в ворота противника больше шайб и выиграет, будет получать награды. Ценные подарки и призы.
Игра большинству понравилась. Даже нашей свекрови. Правда она качала, как обычно головой и смотрела с осуждением.
— Вот права ты, Александра, этот ваш хоккей чисто мужская забава. Где это видано, чтобы девицы носились по льду и друг из друга дух выбивали? Вот мужам да, это интересно. Есть куда силушку приложить.
— Матушка, но вам понравилось? — Спросила Елена, уже в тереме.
— Да, я бы с удовольствием посмотрела, как кадеты эту вашу… Как она…
— Шайба?
— Шайба, всё верно, как её кадеты гоняют. Таких игрищ я ещё не видела.
В итоге, учиться в хоккей захотели многие. Но брали не всех. Всего кандидатов отобрали 16 человек. По восемь в каждую будущую команду. По 6 основных игроков и по два запасных. С этого момента начались тренировки, но не в ущерб учебному процессу Корпуса. Занимались по вечерам. Сначала сделали всем коньки. Сапожнику пришлось брать к себе подмастерьев, так как он стал не справляться с заказами. Шили всем форму. Те, кому коньки изготовили раньше, стали учиться стоять на них. Первое и самое главное научиться стоять на коньках на льду. Мы с Еленой поняли, что в этом году игр точно не будет. Так как просто не успеем подготовить игроков. Но это ладно. Худо-бедно, но обучение пошло. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже. Но у всех их было большое желание и оно с каждой новой тренировкой только усиливалось. Были и синяки, и ушибы при падениях. Не без этого, особенно, когда тренировались без защитной экипировки. Но кандидаты терпели, ибо не вместно мужчине плакаться над какими-то синяками. Вылететь из команды никто не желал. Естественно самыми первыми были зачислены мои палатины. Эти считали, что они имеют больше прав, так как были палатинами старшей Царевны и именно они делали корт, пока над ними все смеялись. Я им не отказывала. Брал уроки катания на коньках Василий, муж Елены. Но с ним она занималась индивидуально, как и с Егором, мужем Евдокии. И с самой Евдокией. Я занималась больше с кадетами. Иногда просто с Еленой катались на корте или ехали на Москву-реку. Ушлые москвичи прознали, кто делал нам с Еленой коньки. Хорошие кузнецы с первого раза увидев лезвия коньков поняли, что нужно делать. Сапожники тоже попытались делать ботинки к конькам, но делали по старинке, не разбирая, где левая нога, а где правая. В итоге коньки у них получались не очень, так как нога хлябала в них и устоять на таких на льду было проблематично. Наш сапожник только посмеивался. Заказы от левых лиц не брал, объясняя отказы большой загруженностью.
Как-то в Корпус приехал Великий Князь. Это было уже к вечеру. Он стал смотреть, как я учила своих хоккейных легионеров двигаться на коньках. Сама я была в той одежде, в которой каталась с Еленой на Москве-реке. И коньки у меня были для фигурного катания. Василий был с малой свитой, с десяток бояр и охрана. Наблюдая за тренировкой, как будущие легионеры пытаются устоять на коньках, Государь улыбался. Некоторые бояре стали посмеиваться, мол как коровы на льду. На что Василий возразил:
— А сами то можете вот так красиво, как Царевны прокатиться? Нет? Тогда чего смеётесь?
Я подъехала к бортику.
— Правильно, Государь. Они только учатся. Но обязательно научатся. А то, что неумело и падают всё время, это пройдёт ибо как сказал один поэт, о сколько нам открытий чудных готовит просвещения дух и опыт, сын ошибок трудных и гений парадоксов друг. Это он об учении. А ещё говорят так, век живи, век учись, ибо ученье свет, а не ученье тьма.
Василий засмеялся. Посмотрел на бояр,
— Слышали, что Царевна Александра сказала? Вот, её устами глаголет истина. Неучей у нас и так хватает, а вот умельцев маловато. Ну что же, Саша, будем надеяться, что увидим захватывающую игру по имени Хоккей.
— Увидим, Государь, обязательно увидим.
Позже, уже в Кремле он стал интересоваться, как долго я училась так ловко кататься на коньках?
— Василий, а хочешь я тебя научу?
— Меня? Скажешь тоже. Поздно мне учиться, чай не отрок безусый. Сама подумай? Вот выйду я на лёд и буду там, как твои кадеты, словно корова на льду. Увидят меня люди, что скажут? Нет, Александра.
— Зря, Василий. А то, что по началу неумело будешь делать, так это простительно. Ты же учиться будешь. А учиться никогда не зазорно. Но как пожелаешь. Но всё же я закажу тебе коньки, хорошо? А ты потом уже сам решишь, будешь учиться на коньках стоять или нет.
— Делай, как знаешь.
Всю зиму мы с Еленой учили будущих хоккеистов. Учили не только стоять на коньках и пытаться двигаться, хотя этому отдавали большую часть обучения, но ещё и умению владеть клюшкой и удерживать шайбу. Это делали не на коньках, но на льду и в полной экипировке. Сколько было сломано клюшек, разбито шайб, всё же они были деревянными и тоже раскалывались. Постепенно народ ощутил азарт от игры, пусть пока и не на коньках. На коньках им было ещё рано играть.
Но по мимо хоккея, конечно же на мне оставался ещё и учебный процесс в Корпусе. А так же врачебная практика, так как болящих меньше не становилась. Хорошо хоть, что основную массу страждущих взяли на себя Дарёнка с Фросей и девушки, которых я определила им в помощницы. Так же и некоторые кадеты, которые проявили интерес к медицине. С этими приходилось заниматься особо, ибо будущие хирурги, а тем более военно-полевые, это было для нас самым ценным. А кроме этого, ещё и работа с литейщиками, с которыми я встречалась, особенно с Петром Фрязиным и Борисом. Моими главными литейщиками и оружейниками. Общение с итальянцами, особенно с Джироламо Фракасторо! Ведь он пытался сделать для меня линзы. И он сделал три выпуклых и две вогнутых. Сделал он это в январе, после нашего с Еленой Нового года. Всё же мы с ней привыкли встречать Новый год с 31 декабря на 1 января. Хотя на Руси в это время Новый год встречали 1 сентября. Так повелось ещё с середины 14 века, когда Новый год на Руси перенесли с 1 марта на первое сентября, в день праздника Симеона первого столпника, в соответствии с решениями Никейского собора христианской церкви. Я на радостях, даже расцеловала Джироламо, от чего вогнала его в смущение. Линзы получились удачными и прекрасно отшлифованными. Заказала у ювелира, или как их на Руси называли — златокузнеца сделать сам микроскоп. Всё объяснила и показала. Нарисовала чертёж. Работа по микроскопу была очень тонкая, поэтому, кроме златокузнеца с ней справится никто бы не мог. Корпус микроскопа я велела сделать из бронзы или из латуни.
Коньки всё же я Василию заказала. Лезвия ему выковал кузнец, отполировал их. Ботинки должен был сделать сапожник, который уже делал их для нас с Еленой и продолжал делать по заказу для моих хоккеистов. Узнав, что надо ехать в Кремль и взять размер ноги Государя, сапожник испугался.
— Помилуй, Царевна. Как так можно?
— Я не поняла? Что можно?
— С Государя мерку снимать. Кто он и кто я, маленький человек.
— Ничего, маленький человек, снимешь так же, как снимал с меня. Заодно подрастёшь.
Мастер снял с ноги Василия мерки. Великий Князь смотрел на сапожника заинтересованно.
— Значит, это ты коньки Царевнам сделал?
— Я Великий Государь, по указанию Царевен. Кто я такой, чтобы им отказать. Пришлось делать.
Василий усмехнулся.
— Ну да, они умеют настаивать на своём. Палец в рот не клади, откусят по самое плечо.
— Истину говоришь, Государь. Не откажешь им.
Когда я проводила его на выход из Кремля, сказала:
— Ботинки будешь делать из кожи чёрного цвета. Туда сделаешь вставки из кожи белого цвета, понятно?