Александра

Ростов Олег

— Господи, кошмар какой! А что сократить гуляния нельзя? Ванечка, нам дело нужно делать.

Иван встал, начал надевать портки. Потом рубаху. Смотрел на меня умоляюще. Но я выдвинула нижнюю челюсть и отвернулась. Услышала его грустный вздох.

— Да, Ванечка. Надо было раньше думать. — Сказала ему. — Знать на ком женишься. Если ты думаешь, что я буду сидеть у окошка и ждать тебя, что-нибудь вышивая, то ты ошибся. Я не буду этого делать. Хотя искусство вышивки постараюсь освоить. Хочу тебе вышить рубаху. Но не более. Извини, Вань.

— Да я и не думал об этом. Может я тебя и полюбил именно

за то, что ты такая. Прости меня ещё раз, Саша. Я не хотел тебя обидеть. Я сам не был в его замке. Но там бывал дядька Евсей. Надо с ним поговорить.

— Хорошо, Ванечка. Давай поговорим вместе. И сделаем макет замка.

— Макет?

— Макет. То есть, в уменьшенном виде сделаем из глины маленький замок Ульриха. Словно с высоты птичьего полета. Понимаешь? Мне надо знать всё. Сколько башен, где резиденция Ульриха, где и какие постройки? Где казармы для солдат.

— Каких солдат?

— Воинов.

— Понял.

— Вот и хорошо. Можешь сейчас сходить и позвать дядьку Евсея?

— Саш, но у нас свадьба.

— Одно другому, Ванечка, не мешает. Давай иди. А я пока приведу себя в порядок.

Помогла ему одеться. Штаны, сапоги. Застегнула на нём кафтан. Поцеловала его в губы.

— Иди, Ванечка.

Муж ушел. Привела себя в порядок. Заплела косу. Надела шаровары, верхнюю татарскую праздничную одежду. Надела на голову кубанку. Женские наряды Руси 16 века надевать совсем не хотелось. В этот момент заявились две девушки из прислуги. Увидев мою косу, замахали руками.

— Боярыня, как же так? Нельзя этого делать?

— Что нельзя?

— Косу такую плести.

— Не поняла? Мне что, простоволосой ходить?

— Нет. Вы теперь мужняя жена. Надо две косы плести и складывать их на голове, и закрывать кокошником.

— Этого мне ещё не хватало! У меня кубанка есть.

— Матушка-боярыня, но одну косу мужняя жена не плетёт.

— Хорошо. Заплетите две. Но кокошник я надевать не буду. Он не подходит к этой одежде.

Села на лавку. Одна из девушек стала плести мне две косы. Заплела, уложила и закрепила. Я сверху надела кубанку. Хорошо, косы у меня не большие, а то даже не знаю, чтобы и делала. Вторая девушка протянула мне серьги. Серебряные, довольно массивные.

— Что это?

— Серьги, матушка-боярыня. Подарок Вам от мужа.

— Положите вон в ту шкатулку. — Девушка выполнила моё требование. Обе вопросительно посмотрели на меня. Что ещё надо им?

— Можете быть свободны.

Встала. Оглядела себя. Шаровары с узорами, не в облипку, но и не болтаются. Всё ровно. Сапоги до колен. Специально мне такие пошили. Праздничная чоба, чуть ниже колен, с вышивкой и небольшими разрезами по бокам. Под чобой рубаха. Тоже с вышивкой. В ушах золотые серёжки с камушками. На левой руке часы. Должно быть нормально. Открыла дверь и вышла. Там меня ждали отосланные девушки. Перед трапезной, где опять собрались гости, или они вообще не расходились, у меня возникло такое ощущение, меня ждал Иван. Одежу вчерашнюю он сменил. Был красный кафтан, сейчас зелёный. Красавчик. Я взяла его под руку и мы зашли к гостям. Василий с Еленой были уже здесь. Ленка была наряжена, как новогодняя ёлка. Я, глядя на неё, усмехнулась. Подруга вытаращилась на меня и недовольно засопела. Вяземскому, его супруге и некоторым

гостям не понравилось, как я вырядилась. Типа не по покону предков. Но было глубоко фиолетово. Статус принцессы, нарушающей принятое поведение для женщин, я уже заработала. А если возьму замок фон Деница и вынесу его под ноль, это воздвигнет меня на такую высоту, что никто вообще не вякнет в мою сторону.

Народ опять веселился. Ели, пили. На этот раз и мы за столом тоже ели. Нам с Еленой даже вина налили в кубки. Кубки были серебряные. Наши мужья пили медовуху хмельную.

Мы с Еленой опять сидели вместе. А Иван с Василием по краям.

— Саня! — Прошипела Елена, отпив из кубка. — Вот ты наглая!

— Не поняла? — Тихо задала вопрос.

— Почему мне не сказала, что можно так одеться?

— А когда бы я тебе сказала? Мы с тобой со вчерашнего вечера не виделись. Что, Лен, не нравится одёжка молодой боярской жены?

— В гробу я её видала и белых тапках. Тяжело. Хочу нашу, татарскую.

— Ну так и надо было надевать.

— Ага, надевать. Наденешь тут. Это не вместно, то не вместно, а вот это в самый раз. Ибо не гоже царевне и боярыне надевать такое, чай не басурмане поганые. Чтоб их всех!

— Ладно, хватит ныть. После наденешь. Расскажи лучше, как ночь брачная прошла?

— А чего рассказывать. Сапоги я Васе отказалась снимать, сама на постель залезла и ему ноги свои сунула. Сказала если хочет любви, то пусть с меня сапоги снимет. И свои тоже, но после моих.

— И как?

— Нормально. Не кобенился. Стащил, от нетерпения подол мне там же давай задирать, пришлось его немного тормознуть, а то чуть сам в сапогах на койку нашу не заскочил. Потом я поела. Он сидел, ждал, слюнями давился.

— Ты что, его не кормила?

— Он сам не хотел. Ему другое надо было. Ну а я что? Мне больше досталось. Потом правда оторвались на всю катушку. — Она хихикнула. — Рассказала ему про индийскую камасутру, в перерыве, когда он собирался с силами. Вася заинтересовался. Попробовали несколько вариантов. Так он потом в меня так вцепился, словно боялся, что я потеряюсь. Сказал, я тебя никому не отдам. Всем глотки перегрызу. Смотри какой довольный сидит. Ну а ты?

— Тоже нормально. Полночи трахались, как заведённые. У меня чуть из ушей уже не бежало.

— Что, Сашка, оторвалась? У тебя ведь сколько мужика не было?

— Больше года. Как Ваню с папой схоронила, так и всё. Что лыбишься?

— Ничего! — Лена засмеялась. Я тоже. — Да ладно, Сань, зато залетишь и родишь лялечку.

— А ты?

— И я, Саш. Вот мы с тобой попали! Я вообще до 28 не планировала рожать. И что мне теперь делать? Вася же не поймёт такого хай-тека!

— Не поймёт, Ленка. Тут эмансипация никак не проскочит. Прикинь?!

— Люба моя, о чём это вы говорите с Еленой? — На меня посмотрел Иван. С другой стороны, так же смотрел Василий. Мы с Еленой переглянулись. Я лучезарно улыбнулась мужу.

— Это мы, Ванечка, о своём о женском. Вам, мужам знать не обязательно. Подслушивайте да, братья Вяземские? Ай-яй-яй, не хорошо.

— Саш, мы не подслушиваем. Просто вы заговорили о детях. Мы с братом очень надеемся.

— На что, Ванечка?

— Как на что, Сашенька? На детишек. И не только мы. Но и родители наши.