Александра

Ростов Олег

— Так точно! — Рявкнули все пятеро. Я вообще их натаскивала по советским воинским уставам. И звания, чего на Руси ещё не было, ввела в своей дружине. Конечно, на Руси были воинские звания, такие как десятник, сотник, полутысячник, и тысячник. Самое большое воинское звание было — воевода. Но я решила сделать по своему. О чём и рассказала как-то моему спецназу. Они впечатлились и прониклись. Даже про погоны им рассказала. Они теперь все ждали и новой формы, которую я только обдумывала, и знаки различия. Я начала ковать и воспитывать своё воинское сословие, на которое в случае чего, могла опереться.

Два раза повторять

парням не нужно было. Они быстро собрались. Забрали свою ночную экипировку, снаряжение и свалили. Всё делали слаженно, так, как это было много раз у нас отрепетировано. Ваня, глядя на моих бойцов только хмыкнул. Уважение в его глазах ко мне только возросло.

— Пошли, Ванечка, в горницу, подарочки с тобой посмотрим. Ещё что-нибудь посмотрим. — Взяла его под руку.

— А что ещё, люба моя, посмотрим?

— Что-нибудь. Что ты, кроме подарков посмотреть хочешь?

— На тебя хочу посмотреть.

— А ты разве не насмотрелся? Если нет, то смотри. Вот я вся, перед тобой.

— Саш, я и так смотрю и на любоваться не могу. Но я хотел бы ещё любоваться тобой…

— Что замолчал? Как ты хотел бы мной любоваться?

— Ну…

— То есть на меня на голую, когда я сижу на тебе?

— Да!

— Так бы сразу и сказал: «Жена моя, богом данная, хочу поять тебя до дрожания во всех чреслах моих и откидывания копыт в изнеможении!»

Мы с ним как раз шли, как примерная супружеская пара. При моих последних словах, он замер, смотрел на меня широко раскрыв глаза. Даже закашлял, покраснев. Я постучала его по спине.

— Ванечка, что с тобой?

— Саша! Ну ты и… Как это до дрожания в чреслах и откидывания копыт? Каких копыт? У меня что, как у нечистого копыта?

— Почему как у нечистого сразу? Как у быка. Ты же у меня по темпераменту чисто бык, да ещё производитель.

— А ты значит кто?

— Ну раз ты бык, значит я тёлка твоя. — Сказав, засмеялась. А ведь в нашем с Еленой времени парни девушек так называют — телки, тёлочки. Вот балбесы!

— Хорошо, пошли, тёлочка моя! — Он подхватил меня под руку и потащил.

— Вань, подожди. Что значит тёлочка? Я оскорблена.

— Не понял? Но ты же сама сказала?

— Это я сказала. И вообще, мало ли что я сказала. А ты не повторяй. Ты по другому меня называть должен.

— Как?

— Например, лебёдушка моя. Или голубка сизокрылая?

— Я уже ничего не понимаю. Ты сама назвала меня быком!

— Всё верно. Я тебя называю быком. Это констатация факта.

— Чего, конста… Тьфу. Консата…

— Констатация, значит указание на истину.

— То есть, я бык?

— Конечно. В моих глазах, после того, как ты полночи меня… Любил. Да так, что я некоторое время ноги сдвинуть вместе не могла.

— А ты лебёдушка и голубка?

— А что тебе не нравится? Разве я не лебёдушка и голубка? А ещё ангел во плоти.

— Ангел во плоти?! После того, как ты своих холопов гоняешь, колотя их палкой? Меня избивала сколько раз, тоже палкой. А Ваську вообще отходила по спине так, что у него следы до сих пор остались на спине.

— Запомни, Ванечка, как сказала одна очень мудрая женщина, красота, это страшная сила. А любая сила без побоев и палки не может обходиться. Ну вот ты сам скажи, ты кого хочешь видеть в качестве своей жены, тёлку, жующую сено или лебёдушку? Голубку?

— Я всё понял, голубка моя. Наплевать, кем

ты меня назовёшь, хоть козлом рогатым. Главное, что ты сама всегда будешь для меня лебёдушкой.

— Какой у меня муж умница. Надо такого мужа холить и лелеять, ублажать. Но вот с козлом рогатым, это перебор. Не хочу, чтобы муж мой был козлом, да ещё рогоносцем. Пойдём, Ваня. Посмотришь на меня, на красивую такую. Как ты хочешь, Ванечка, чтобы я ублажила тебя?

— Я тебе в горнице скажу.

По пути в горницу, сказала мужу, чтобы он квасу взял. А то пить после бурного секса охота. Зайдя к себе в опочивальню, конечно же никакие подарки смотреть не стали. Я скинула чобу. Иван быстро расстёгивал свой красивый кафтан. Сняла сапоги, потом шаровары. Заскочила на наше ложе в одних трусах, рубашке и лифчике. Иван, глядя на меня, в темпе раздевался. Я стояла, смотрела на него, шаловливо улыбалась и покачивала бёдрами. Супруг уже слюной давился. Похоже припёрло молодого мужчину совсем уж. Изголодался бедненький. И когда же он успокоится? Ваня, стоя на одной ноге, сапог с неё он уже снял, пытался стащить второй. Прыгал, пытаясь удержать равновесие. Я скинула рубаху, продолжала покачивать бёдрами. Иван взвыл, рванул сапог и грохнулся возле кровати. Посмотрела на него сверху.

— Ванечка, ты там не ушибся, любый мой?

— Нет. — Прохрипел он в ответ. Наконец, сапог полетел куда-то в угол. Я отбросила лифчик и быстро сняла трусы. Так как супруг был почти в неадеквате, побоялась, что он их просто порвёт. Эх, жаль постель не панцирная, а то так попрыгать можно было бы. Иван подскочил, снимая свою рубаху. Стал стаскивать штаны.

— Ванечка, динь-динь, поспеши! Время идёт. — Решила ещё больше подразнить его. Он зарычал и уже голый прыгнул на меня. Подхватил так, что я взвизгнула. Завалил меня. Попытался раздвинуть ноги. Но я не давалась.

— Саша!

— Ваня!

— Что?

— А поцеловать жену нежно? Погладить, поласкать? Ты что, как дикарь набросился? Значит ты получишь всё, а я?

— А ты разве нет? — Иван глубоко и возбуждённо дышал.

— Я нет! Давай целуй нежно. Шею, ушки мои. Грудь. Живот, бедра. Я тебе целовала, давай теперь ты. Хочешь сладкого, постарайся.

— Жена должна убоятся мужа своего и быть готовой впустить его в себя.

— Не поняла? Ты это кому сейчас сказал? Мне что ли?

— Саш. — Начал целовать. Я закрыла глаза и поглаживала его поощеряюще по голове. Вот он перешёл на грудь. Соски у меня возбудились и стали твёрдыми, как виноградины. Он гладил, нежно мял их своими большими ладонями. Посасывал, то сами соски, то рядом. Не убирая рук с груди и продолжая её мять, спустился лицом к моему животу. Я начала постанывать и развела ноги. Давай милый мой. Ощутила его губы и жаркое дыхание на своём лоне…

…Упиралась головой в подушку. Руками сжимая эту подушку. Покачивание и толчки прекратились. Стояла на коленях, попа вверх. За бёдра меня держал Иван и не двигался. Я чувствовала, как его естество пульсирует во мне, изливая семя. Ещё какое-то время так с ним и находились в этом положении. Я была никакая и ждала трамвая. Наконец, супруг осторожно отпустил меня. Я сразу повалилась на бочок.

— Ванечка. Ты меня задрал.

— Саша, тебе плохо со мной? — Он моментально оказался рядом со мной. Так же лёг на бок, лицом ко мне. Погладил по волосам, по лицу. Лежала, закрыв глаза.