Александровскiе кадеты. Смута
Шрифт:
А ещё увидел бы ангел скопление военных кораблей на рейде Кронштадта, линкоры, броненосцы, крейсера, эсминцы — казалось, вот-вот раскрутятся турбины, провернутся винты и эскадра, дымя трубами, двинется прочь, но пока она ещё здесь, пока ещё здесь…
Интерлюдия 5
Ленинград, 1972. Поздняя осень и начало зимы.
После беседы с «полковником Петровым» время, казалось, ускорилось десятикратно. Профессор передавал какие-то свои архивы ученикам.
Игорёк с Юлькой всё так же ходили в школу. Онуфриевы-старшие — на работу. Все стояли в очередях, добывали продукты, хотя теперь Мария Владимировна несколько чаще, чем раньше, ходила на Сытный рынок, где продавалось безумно дорогое, по мнению Юльки, мясо за десять рублей килограмм.
— Нечего теперь экономить, — только и шепнула ей Игорькова бабушка.
В назначенный срок появился и сам Петров. Принёс устрашающего вида бумагу, где утверждалось, что «установка, выполненная по предложенной схеме, не является работоспособной».
Миша, Стас и Паша дружно возмутились, подхватили полковника под белы рученьки, усадили на почётное место, после чего с видом жрецов тайного культа принялись нажимать кнопки и перекидывать тумблеры.
Установка загудела.
Поползли ленты самописцев, качнулись стрелки, на экранах осциллографов заметались причудливые фигуры Лиссажу.
— И что? — скептически осведомился Петров.
— Гоните ваших «экспертов» поганой метлой, — сердито заявил Николай Михайлович. — Если они не способны понять разницу между принципиальной схемой и разводкой непосредственного устройства!.. На овощебазу таких знатоков. Или в совхоз имени Ленсовета. На ударную, так сказать, трудовую вахту!..
— Профессор, ваш сарказм неподражаем. Но не могли бы вы…
— Полковник Петров, или как вас там! Вы что, не поняли главного?! Главного, вот здесь показываемого?! — Николай Михайлович несколько раз ткнул в бумаги. — Ради чего всё это затевалось?! Ради самофокурирующегося пучка!.. Вы понимаете, что такое самофокусирующийся пучок и какую роль могут сыграть такого рода установки в борьбе с перспективными противокорабельными ракетами потенциального противника или при отражении его массированного ракетно-ядерного удара?!
Кажется, Петрова проняло.
— Тише, тише, Николай Михайлович!..
— Что «тише», ну что «тише»?! Я что писал в отчёте?! Что необходим переход к разработке перспективной установки, мобильного устройства, в крайнем случае, для противоракетной обороны столицы!..
— Но почему же наши эксперты…
— А почему ваши «эксперты», — ядовито осведомился профессор, — зарубили отличный проект «Волга», хотя он продемонстрировал весьма многообещающую эффективность на лабораторном стенде?.. Я вам скажу, почему. Потому что гораздо привычнее и удобнее идти по пути создания противоракет, несмотря на все ограничения, налагаемые законами классической физики на такие системы. А тут…
— Достаточно, товарищ Онуфриев, достаточно!..
— А вы мне рот не затыкайте! Так и знайте, я вновь буду вынужден обратиться в ЦК. И в Политбюро.
Несчастный Петров совсем стушевался. Профессор наседал на него, словно коршун на голубя.
— Вы меня шантажируете! — продолжал бушевать Николай Михайлович. — Я требую независимой экспертизы и конкурентных испытаний!.. О, я догадываюсь, догадываюсь, чьи это интриги! Теплофизики, да? Академик — в кавычках! — Аб…
— Всё, всё, довольно! — прямо-таки завопил несчастный Петров, вскидывая руки. — Успокойтесь, Николай Михайлович, прошу вас. Никто вас ни в чём не обвиня…
— Как это «не обвиняет», когда вы прямым текстом именно что обвинили меня в подтасовке научных результатов и подаче заведомо ложных сведений!.. Пусть эти эксперты явятся сюда! Я им докажу!.. если, конечно, они в состоянии отличить функцию…
— Я вам верю! Верю! — Петров в изнеможении затряс взнесёнными дланями. — Довольно, товарищ Онуфриев! Возможно, наши эксперты… были недостаточно беспристрастны…
— Давно бы так, — проворчал профессор. — Ну, так и что дальше?
— Дальше у нас Сергей Никаноров, его загадочное исчезновение, — с изрядным облегчением и весьма поспешно выпалил полковник. — Вы обещали помощь…
— Обещал. И я своё слово держу. Мы с ребятами провели, так сказать, мозговой штурм. Я бы на вашем месте проверил следующие места: северный берег Ладоги, Водлозеро и треугольник густых лесов между Тихвином, Неболчами и Анциферовым.
— Вот как? А поточнее?
— Поточнее вот, — профессор размашисто написал что-то на листке, протянул полковнику. — Эте те места, куда, я знаю, Никановров частенько отправлялся под предлогом охоты, ещё когда мы работали с ним вместе. Оформлял путёвки в охотобществе, всё как положено, отмечался в охотхозяйствах на местах. Вы должны были бы это обнаружить.
— Охотобщество? Охотхозяйства? — Петров аж весь подобрался. — Николай Михайлович, уверяю вас, все связи Нифонтова отрабатывались с предельным тщанием. Я готов руку дать на отсечение, он не состоял ни в каких обществах. Из оружия у него был только наградной пистолет, а больше ничего.
— Как это «не состоял», да я сам его охотбилет видел, — встрял Стас.
— И дичь он привозил! Прошлой весной, глухарей…
— Вот видите, как интересно получается, товарищ начальник, — усмехнулся профессор. — По бумагам человечек чистенький, а на самом деле всё у него есть. И охотбилет, и ружьишки, даже не одно. И приятели в нужных местах, что из списочков фамилию его убрать-то смогут. Вы формально проверили, запрос послали, ответ в дело подшили — и голова не болит. Не-ет, с такими кадрами мы не то, что коммунизм, мы и социализм-то достроить не сумеем…