Александровскiе кадеты

Перумов Ник

Ответ пришёл быстро, уже на следующий день — в пределах Гатчино почту разносили без задержек.

«Кадету 7-ой роты Солонову Федору,

Дорогой Федор, буду рад обсудить с Вами все волнующие Вас темы. Очень рад, что подарок мой пришёлся ко двору…»

…Корпус встретил Федора почти полной пустотой. Кадеты разъехались на Святки, за малым исключением — как всегда, уныло слонялся по коридорам Севка Воротников, обрадовавшийся Федору, словно родному брату.

В казённой квартире у Ильи Андреевича Положинцева дым в буквальном смысле стоял коромыслом, пахло канифолью, всюду валялись катушки медной проволоки, толстой и тонкой, гальванические батареи,

сопротивления, какие-то приборы, реостаты, какие-то прозрачные пузырьки, в которые зачем-то засунуты были странной формы спиральки и пластинки, в которым тянулись длинные провод[3] и прочая электротехника.

— Фёдор! — Илья Андреевич встретил гостя в коричневом клеенчатом фартуке, покрытом чёрными пятнами прожжений и кое-как наложенными заплатами. — Прошу, прошу. Садись. У меня, как видишь, тут как Мамай войной прошёлся.

Федя сел. Ему очень хотелось задать прямой вопрос — «Илья Андреевич, а правда, что вы оттуда?» — и сдержался он с немалым трудом.

— Вот, готовлюсь к новому семестру, — хозяин широким жестом обвёл первозданный хаос своего кабинета. — Физика, голубчик мой, развивается сейчас с поистине невероятной скоростью. Не успеваю выписывать новые устройства и материалы!.. Но ты, наверное, пришёл совсем по иному поводу?

— Так точно! — невольно вытянулся Федор и Положинцев только махнул рукой — садись, мол.

— Рискну предположить — ты проследил за сестрой, так?

— Так точно!

— Вот заладил, — усмехнулся Илья Андреевич. — Ну, рассказывай.

И Фёдор рассказал — обо всём, без утайки.

Положинцев слушал напряжённо, очень внимательно, порой чуть покачивая головой, а один раз даже руками всплеснул — когда Фёдор дошёл до сваленного его ударом жандарма.

Пересказ обсуждавшегося на сходке Илья Андреевич аж записал в большой кожаный журнал.

— Ох, Фёдор, Фёдор… — вздохнул наконец. — Что ж тут сказать, повезло тебе, сударь мой кадет. Повезло несказанно вам с сестрой. Вот уж воистину, Господь вас хранил…

Он поднялся, прошёлся по кабинету, в явном замешательстве.

— Что же теперь делать, Илья Андреевич? И как думаете, правду Вера сказала, что она — агент в Охранном отделении?

— Настоящий агент никому не мог в этом признаваться, — сумрачно проговорил Положинцев. — Даже в таких обстоятельствах. Вера должна была всё отрицать, в крайнем случае — ссылаться на этого, как его «кузена Валериана», на, гм, романтическое увлечение, на его, так сказать, дурное влияние… Но, видать, ей проще было назваться «агентом», чем признаться в… — он оборвал себя. — Впрочем, друг мой Фёдор, сердечные дела твоей сестры — не наше дело. А вот эсдеки эти во главе с «товарищем Бывалым» — как раз наоборот. Бывалый, ишь ты!

— А, а вы знаете, кто это? — с замиранием сердца спросил Фёдор.

Илья Андреевич покачал головой.

— Нет, дорогой, не знаю. Я же, увы, в Охранном отделении не состою. Да-да, «увы», не удивляйся. Я знаю, в армейской среде к жандармским офицерам относятся с пренебрежением. Мол, «фараоны», бедных студентов гоняют. Да и сами гвардионцы того-с, любят повольнодумничать. Ох, отольётся им это, чует моё сердце, ох, и отольётся же!

— Так Илья Андреевич… а делать-то теперь что? Смутьянов-то повязали уже!

— Кого-то повязали, — согласился хозяин. — А кто-то и ускользнул, как этот Бывалый с твоим недобрым знакомым, Бешановым. Да и схваченные, боюсь, отделаются лёгким испугом. Самое большее — сошлют в Сибирь на казеный кошт.

— Они жандармов убили, Илья Андреевич, — осторожно напомнил Федя.

— Тогда, может,

и не отделаются. Тогда — каторжные работы. А убийце может и смертная казнь грозить. Хотя… как-то они всегда выкручивались, эти эсдеки. Словно кто-то им покровительствовал, кто-то очень влиятельный… Что ж, посмотрим. Если кому-то удалось скрыться от полиции, они сейчас залягут на дно, а вот их доброхоты… они начнут действовать. Присяжные поверенные, профессора права, либеральные журналисты, литераторы и прочий сб… э-э, люд. Прочий люд. Может, на этих благодетелей и удастся таким образом вывести на свет Божий… так, так, пускай-ка Вера наша Алексеевна в этом поучаствует. Если этих мазуриков станут судить открыто, с присяжными заседателями… может, что-то и выясним. Но это долго, долго и нудно, да и шансы на успех невелики…

— Побег им устроить, — Федя вдруг вспомнил «Странствие «Кракена»». — Посредством Веры. Пусть скажет, что, дескать, кадеты готовы помочь…

— Идея с побегом хорошая, — задумался Илья Андреевич. — Так можно было б и споспешествующих среди сильных мира сего выявить, если они «помощь» окажут. Идея хорошая, да воплотить нелегко будет. К тому же… хороший способ проверить, действительно ли Вера Алексеевна «агент» Охранного отделения или только так, прикидывается.

[1] Подлинный исторический факт. Отец террористки Софьи Перовской, действительный статский советник, бывший петербургский генерал-губернатор, кавалер многих российских орденов, Лев Николаевич Перовский (*1816 — †1890), несмотря на преступление дочери, остался в прежней своей должности.

[2] «Федра», трагедия французского драматурга Жана Расина (1677)

[3] Как раз в это время появились первые электронные лампы: диод системы Флеминга (1904) и триод системы Ли де Фореста (1906)

Глава 14.2

Так ей и скажем — что, мол, надо будет всех этих «стариков» из узилища выручать.

— А она скажет — мол, больно ты крепок задним умом?..

— Скажет. Но от этого мы и оттолкнёмся — коль Вера и вправду служит Государю и хочет вывести смутьянов на чистую воду, она не откажется. Во всяком случае, пообещает доложить начальству. А мы проверим, как она это сделает. Она тебе не рассказывала, часом?

Федор помотал головой.

— Досадно. Ну да ничего, где наша не пропадала! Кстати, кадет Солонов! Пока длятся каникулы думаю я поискать подземные ходы в округе — помнишь о галерее на восток из-под Приоратского дворца? Мне наконец-то было пожаловано высочайшее разрешение провести полное её обследование. Не желаете ли принять участие, господин кадет?

— Конечно, Илья Андреевич!

— Иного ответа и не ожидал.

— Вот только… друг мой, Ниткин Пётр…

— Ну, конечно, как же могу я забыть лучшего в моём класс! — усмехнулся Положинцев. — Разумеется, позовём и его, если никуда не уехал на каникулы.

— Я ему письмо напишу, — пообещал Федор.

— Вот и отлично. Как отзовётся, устроим вылазку. Сейчас, скажу по секрету, обыскиваются многие подвалы. И церковные, и дворцовые. Государь Павел Петрович был большой забавник, не один ход проложить велел…

Разговор с сестрой у Феди не клеился. Вера сидела, нахохлившись, на диване с книгой и на подъезды брата не поддавалась. Дома они остались вдвоём, нянюшка ушла к службе, родители с Надей отдавали последние визиты. Нарушал уединение один лишь котенок Черномор, требовал внимания, забирался Вере на колени, откуда она его раздражённо смахивала, но котенок не отступал.