Альфа Центавра
Шрифт:
— Однако.
— Не знал, что вы владеете приемами не только борьбы, но и бокса.
Что ж, продолжим по-македонски. — И провел даме Правый Хук и Джеб.
Она ожидала перехода на Мельницу, но Фрай продолжил не борьбой, а боксом:
— На-те Кросс. — И она упала прямо под ноги мяснику, тащившему поднос еще больший, чем был у поварихи на горячих с рыбой — этот с:
— Бифштексами натуральными. — Они сами так и сели на плиту. Как в песне:
— Только прилетели — сразу сели, так что даже сковороды
Глава 46
Из кабинета вышла сама зав производством. Хотя многие считали, что ее там нет. Как изголодавшаяся самка она осмотрела ристалище. И приказала второму, старшему мяснику, вышедшему из своего отдельного пространства в заплиткованной стене:
— Положить: одного в ту духовку, где недавно пыталась жариться рыба — другого прямо на гриль.
— Не умэстится, — молча ответил мясник, так как практически никогда ничего не говорил, а так только:
— Сто, стописят и: всегда буду еще. — Спились, сволочи. Фрай, понимая, что Изольда, как гремучая змея запрограммирована на его убийство, решил притворится мертвым.
— Его — в холодильник, — рявкнула, впрочем, негромко Зав.
— В холодильник? — переспросил мясник — а это был вернувшийся инкогнито с поля боя Котовский, ибо постеснялся просто умереть или лечь в госпиталь для дальнейшего прохождения в нем, точнее не прохождения, а продолжения жизни.
— Не в самый маленький, а в самый большой.
— Там колбаса — может испортиться.
— Ну, я тебе и сказала: сделай из него колбасу — и в холодильник. Мясник положил Фрая на пенек, попросил младшего:
— Забыл топор — принеси, а? И принес, но Зав сказала, что:
— Это была шутка — не надо. Проверяла: не притворяется ли.
Фрая унесли и Ка-а, да-а — это была Камергерша в роли зав производством, так как поняла на поле боя, что без Врангеля:
— Мы проиграем не только сражение, но и битву. — И решила найти его в городе, куда за пять золотых — золотую пятерку царской чеканки Лева Задов пропускал всех. Впрочем, в этом не было ничего нового. Кто был вторым мясником пока не знаю. Девушка опять вернулась в зал — а уже темнело — села за стойку, и ответила бармену Дэну на непоставленный вопрос:
— Слаб оказался и душой и телом.
— Налью?
— Можешь. Но у меня, кажется, нет денег.
— Заработаешь — отдашь.
— Да како заработаешь, разве здесь кино снимают? Так — балаган на колесах.
— Я сам тебя с ниму.
— С ниму это значит надо отсосать, что ли, под лесницей?
— Без — что ли.
— Можно и в каптерке. Да нет, я действительно тебя сниму в кино, которое ты сама придумала под названием:
— Сорок Первый. И после каптерки рассказал все по-честному:
— Иди на вышку, встретишь Их Первой.
— Не первой вы сказали, а сорок
— Там до тебя был только Василий Иванович.
— Я хочу быть только сорок первой, и знаешь почему: так в моей карме написано. Не работать же мне здесь на самом деле проституткой.
— Нет, конечно.
Не завершено, почему она Сорок Первый?
Дэн написал в местную радикально-инопланетную газету под одноименным названием Альфа Центавра, что Фрай разоблачен, как шпион — или по-ихнему:
— Разведчик с Сириуса, — и посажен в холодильник пока что на неопределенный срок. Многие завидовали, ибо жара была под сорок.
— Меня нельзя записать шпионкой куда-нибудь? — спросила Изольда-Нина на следующий день.
— Невозможно, к сожалению.
— Почему? — она приняла бокал белого сухого вина, которое Дэни обычно подавал тем, кому неудобно отказать, но в тоже время:
— Уже надоело, в конце концов.
— Скотина неблагодарная, — пока не сказала, а только подумала Изольда. — Трахнут много раз, а потом: — Иди, сиди на окошке, как не проститутка даже, а хуже, хотя вроде: куда уж хуже? А есть куда. Просто-напросто предлагают убить кого-нибудь.
— А если я не умею стрелять?
— Два, — Дэн показал два пальца в виде древнего знака победа. — Первое, ты уложила Фрая, а у него на самом деле пояс, хотя и подаренный Розой Люксембург и Кларой Цеткин ему на Швейцарском курорте.
— Это насмешка дарить один Красный Пояс вдвоем?
— Нет, наоборот: большой смысл. Один проиграет — другой еще останется.
— А! теперь понятно, он и есть Сорок Первый.
— Только наполовину, ибо да, ваша победа развеяла миф о его швейцарско-немецкой непобедимости, но.
— Но?
— Только наполовину.
— Ви хотель сказать, чито я должен сиделать по нём ишшо адын выстрел? За дополнительные пятьдесят процентов того гонорара, который я еще вообще не получала. И знаешь почему? Если бы я его получала, то не пила бы это кислое ссанье, а потихоньку пробовала Хеннесси с Маскарпоне. Нет, лучше с Тирамису.
— Вот завалишь Сорок Первого — получишь всё сразу и в инкупюрах.
— Нет, нет, я больше никому не верю — только золотым пятерками царской чеканки, как любит Лёва.
— Какой Лёва?
— Который я думаю давно бы перебежал к Красным, если бы не боялся, что там у него отберут всё золото.
— Нет, я вижу, что вы, как многие здесь: не понимают, что мы:
— И есть полосатые, что значит красно-зеленые, а принципе можно уже говорить не скрываясь:
— Кр-ас-с-н-ые-е.
— Вы путаете, Дэни, красно-зеленые там, — она кивнула на Волгу за окном. Правда еще далеко.
— Не понимаю, почему?!
— Потому что, друг ты мой сердешный, Дэни, ты — Бе-л.