Альфа для строптивой

Горская Ева

–  Демьян, это ведь я протянула руку. Я вынудила его ответить. Следовательно, я виновата.

–  Согласен, - невозмутимо кивнул Лукрецкий, а я взвилась.

–  То есть меня ты тоже накажешь?
– повысила голос.
– Изобьешь? Чем вы там пользуетесь? Плетью? Батогами?

–  Не кричи, Влада, - поморщился оборотень.
– Я тебя прекрасно слышу. Тебя никто пальцем не тронет, чтобы ты не натворила. Если хочешь считать себя виноватой, считай, я не спорю. Но ты не знала, а он знал.

–  И за это его надо наказывать? Ты только что сам сказал, что за неуважение к тебе

или ко мне наказывают. Если бы он не подал мне руку, выказал неуважение, и было бы то же самое.

–  Нет. Он мог извиниться, объяснить, и инцидент был бы исчерпан. Между прочим, я итак обошелся с ним довольно мягко. Но я, вообще, не сторонник казней. Нас не слишком много,

–  замолчала. Обсуждать дальше что-либо было бессмысленно. Мне не понять особенности мира оборотней. Но, похоже, придется изучить и принять эти правила, чтобы больше не чувствовать себя виноватой. Правда, дальше строить отношения с Лукрецкий прыти поубавилось, чему я была несказанно рада.

–  Отвези меня в отель, пожалуйста, - буркнула, когда оборотень перестроился в правый ряд и включил поворотник. Он собирался везти меня куда-то в противоположную от отеля сторону.

–  Почему?

–  Я устала и хочу отдохнуть.

–  Позволишь остаться с тобой?
– спокойно поинтересовался он. Слишком спокойно.

–  Угу, - за Лукрецким было интересно наблюдать. Рука, лежащая на руле, мгновенно стала менее напряженной. Меня поразило, что оборотень опять спросил разрешения, а не поставил перед фактом, как сделал до этого, выбрав дорогу. Определенно, Лукрецкий не столь безнадежен.

–  Тебя расстраивают физические наказания?

–  Естественно, меня это расстраивает, - фыркнула.
– Мы живем в цивилизованном мире, а у вас творится явное Средневековье. Ты даже не представляешь, как это звучит для нормального человека. Демьян, ведь до встречи с тобой я считала себя нормальной! А сейчас... сейчас не знаю, что обо всем этом думать. Слишком спокойно воспринимаю большинство вещей, от которых несколько дней назад волосы на голове зашевелились бы, и я явно старалась держаться подальше.

–  Постепенно ты привыкнешь, - пообещал он.

–  Это-то меня и пугает, - делать переоценку ценностей, когда у тебя полностью сформировано мировоззрение, ох, как непросто.

Оборотень лишь усмехнулся. Довольно усмехнулся.

Глава 10.

Мы почти добрались до отеля, когда мой телефон ожил. Пришла смс: «Дорогая, я не знаю, как тебе сказать (грустный смайлик с капелькой пота). Я беременна (улыбающийся и чуть смущающийся смайлик)».

Мне потребовалось прочитать сообщение не менее шести раз, прежде чем смысл смс до меня окончательно дошел.

–  Не верю!
– выдохнула я.

–  Сердце мое, что случилось?
– обеспокоенно спросил Лукрецкий, пытаясь заглянуть в экран моего смартфона.

–  На дорогу смотри!
– рявкнула.
– Мать с ума сошла!

–  Что сделала Камелия Емельяновна?
– вот же, он даже знает, как зовут мою маму. Хотя, не так давно он был любовником моей сестры, посему вполне мог

часто с ней видится. С мамой в смысле. Инга все еще жила в доме отца.

–  Она беременна!

–  А ты не знала?

–  ЧТО?!

–  Камелия Емельяновна беременна уже месяца полтора, кажется.

–  ЧТО?!

–  Честно говоря, удивлен, что Инга тебе не проболталась, - заметил Лукрецкий.

–  Полтора месяца, - произнесла вслух, мысленно подсчитывая сроки. Легальные аборты можно было делать до двенадцати недель. Полтора месяца - это примерно шесть, ну, в крайнем случае, семь недель. Вполне успеет.

–  О чем ты так напряженно думаешь?
– поинтересовался оборотень.

–  Что мать успеет сделать аборт, - автомобиль резко вильнул в сторону, но Лукрецкий почти сразу справился с управлением, а потом тихо и очень внятно произнес:

–  Никакого. Аборта. Не. Будет.

–  Это не тебе решать!

–  Никакого. Аборта. Не. Будет, - повторил он.
– Суки не делают абортов.

–  Моя мать не сука!

–  Не придирайся к словам, Влада. Ты поняла. Дети - слишком большая драгоценность для каждого оборотня. Никто не позволит сделать Камелии Емельяновне аборт. И с чего ты взяла, что она собирается?
– хмуро поинтересовался Лукрецкий.
– Что она тебе написала?

–  Что беременна, - ответила. М-да! Правда, с чего я взяла, что мама собралась делать аборт. Этот улыбающийся смайлик давал понять, что она рада случившейся беременности. Хотела бы сделать аборт, явно бы не поставила меня в известность, хотя мы с ней были близки.
– Она ведь старая, - выдала аргумент.

–  Твоей матери всего лишь сорок с небольшим, - возразил оборотень.

–  Знаю, - раздраженно буркнула в ответ.
– Она не в смысле возраста старая... в вопросах деторождения, - моя речь звучала весьма сумбурно. Я вся была на эмоциях.
– Опасно рожать в таком возврате.

–  Во-первых, у нас современный медицинский центр с отличными специалистами, - заявил Лукрецкий, словно, сам его строил. А, может, строил. Впрочем, мне сейчас было не до этого.
– Во-вторых, став парой оборотня, ее здоровье стало значительно крепче.

–  Не понимаю тебя.

–  Принявший парную метку человек немного изменяется...

–  Ты ведь сказал, что я не превращусь в оборотня?
– перебила его.

–  Не превратишь, но кое-что получишь. Не скажу, что больше болеть не будешь, но здоровее станешь однозначно. Как выносливее и сильнее. Незначительно улучшится зрение, обоняние, реакции. Стареть будешь медленнее, жить чуть дольше.

–  Когда я это все получу?

–  Неделя, может, чуть больше. Сейчас идет постепенная перестройка организма.

–  Почему я узнаю об этом только сейчас?

–  Что не так, милая?

–  Я превращаюсь в какого-то мутанта, а узнаю об этом, как о свершившемся факте! Ты меня спросил, оно мне надо?!

–  Влада, в этом нет ничего страшного. Что плохого в том, что станешь чуть.

Я снова перебила оборотня:

–  Ах, да! Я забыла, что ты не спрашиваешь! Нет у тебя этой глупой привычки! Ты просто делаешь, как хочешь, не считаясь с мнением окружающих, - к моему удивлению