Альфа и Альфа
Шрифт:
Когда я проснулась в следующий раз, то чувствовала себя гораздо лучше. Сразу же вспомнила, где я и что я беременна. В вене торчала игла от капельницы, и я, не задумываясь, её вытянула. С усилием поднялась на ноги и отправилась искать телефон, чтобы позвонить отцу.
Персонал что-то активно обсуждал в холле возле большого экрана, по которому транслировали новости. Одновременно говорил ведущий и показывали картинку с места происшествия. Я в ужасе застыла, занемела, открывала рот и не могла произнести ни звука. На экране было пожарище на месте моего отчего дома. Пожарные в касках с топорами, откидывали дымящиеся головешки. Сообщалось о жертвах. В пламени пожара погиб Глава Клана Филипп Корнуел, четверо слуг, сгорело всё имущество. По версии пожарных, причиной пожара было замыкание в электрической
Глава 39.Прошлое и настоящее
Я оторвалась от страниц дневника, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Никогда не была сентиментальной. А вот сейчас хотелось завыть от той боли и отчаяния, которыми были пропитаны строчки. Моя мама, ласковая и нежная, ранимая и заботливая, пережила то, что не каждый альфа выдержит. Мои пальцы подрагивали, когда я перелистывала очередную страницу, чтобы узнать, что же происходило дальше. Картина событий двадцатипятилетней давности приобретала объём. Взгляд нескольких оборотней со стороны: детектива Сикорски, Дерека Маккартера и Алисии. У каждого был свой кусочек пазла, и я сейчас их складывала в своей голове. Всё меньше оставалось белых пятен, всё ближе была развязка. Пока мне было непонятно, почему Алисия не сообщила Дереку, что она жива и ждёт от него ребёнка. Отец был бы счастлив. То, с какой затаённой болью в душе он вспоминает о своей любви к Алисии, не сыграешь. Тем более, сейчас его чувства — это открытая для меня книга. Впрочем, и он тонко чувствует меня. Та нежность, с которой он каждый раз меня обнимает, как хрупкий цветок, не возникнет в чёрством бездушном сердце.
Время нещадно бежало вперёд. Прошёл почти час, и вскоре мне нужно было идти в парк, побегать зверем, как и рекомендовал отец, но я не могла оторваться от дневника. Я просто обязана дочитать его до конца, иначе не будет мне покоя. Мысли постоянно будут к нему возвращаться. Моя пантера была полностью со мной солидарна. Ей не меньше, чем мне, хотелось разобраться в мотивах поступков человеческих половинок родителей. Мы дружно вздохнули-мявкнули и я решительно открыла новую страницу:
«Я не верила в то, о чём говорили с экрана. И всё ждала, что этот дурной сон прекратится, и я проснусь в своей постели. Моё омежье сердце болезненно сжималось, грудь сковал спазм, я не могла вдохнуть, хотя лёгкие пекло от нехватки воздуха. Наверное, я с грохотом свалилась на пол, чем и привлекла внимание персонала. Вокруг меня забегали, кто-то что-то кричал, а меня крутило, выворачивало мышцы в болезненной трансформации, пока острая боль в холке не прекратила этот процесс. Укол сильного успокоительного загнал моего ягуара вглубь. И снова я потеряла сознание.
Когда наступает чёрная полоса, то нужно помнить о том, что за ней придёт белая. Когда я очнулась в следующий раз, то увидела возле постели молодого мужчину в форме медицинского персонала. Бейдж это подтверждал. Джордж Стайл — так звали медбрата. Мужчина держал меня за руку. И его тёплая живая рука стала для меня какой-то путеводной нитью, которая выводила к свету из кромешной темноты и ледяного холода. Что-то в нём меня заинтересовало. Я смотрела на простое, незапоминающееся лицо, но видела только серые глаза, такие живые и умные, в них подрагивал отблеск света, словно перетекала ртуть. Мне стало легче и дышать, и думать. И все те ужасы, которые чуть не убили меня, немного затёрлись в памяти.
В комнату вошёл врач, до ужаса бодрый и довольный. Он потирал руки и улыбался. Подойдя ближе, посмотрел на нас и, хмыкнув, сообщил:
— Как я вижу, дела у нас идут на поправку, — он приподнял ленту, на которой записывались параметры работы сердца, дыхания, и довольно агакнул. — Что ж, проводимое лечение пошло вам на пользу. Ваше состояние стабилизировалось. Угроза выкидыша миновала.
— Я могу уйти? — слова давались с трудом, словно я не говорила, а толкала языком камни.
— Уйти? Ммм… Ваше лечение
— Дерек уже был здесь? — с надеждой посмотрела на улыбающегося доктора, но увидела на лице недоумение.
— Не знаю.
— Нет, не был, — отозвался Джордж Стайл, который всё ещё держал меня за руку. — Я слышал, что это анонимное пожертвование. Тот, кто оплатил ваше лечение, пожелал остаться неизвестным.
Радость погасла, словно задули огонёк. Но решительность осталась. Раз мне можно вставать, то я могу поехать к Дереку. Только у меня не было ни документов, ни денег.
— Я хочу позвонить. Можно? — в голове крутилось одно — Дерек должен узнать, где я. И тогда всё встанет на свои места. И тогда он будет заботится обо мне, как заботился отец. И тогда он узнает, что у нас будет ребенок. Он, конечно же, будет счастлив!
— Не проблема. На ресепшене есть аппарат.
Повторять дважды не было нужды, я поднялась, всё также опираясь на руку Джорджа Стайла, и с его помощью дошла до телефона. Отпускать мужчину не хотелось. Его присутствие давало какую-то уверенность и чувство защищённости. И это было странным. Мне казалось, что когда-то я что-то подобное уже чувствовала, но не понимала, когда именно. Я выпустила его руку только тогда, когда стала набирать номер Дерека. Три гудка и женский омежий голос спросил: «Да?». Я резко нажала отбой. Ошиблась номером при наборе? Успокоив себя, снова набрала, внимательно следя, чтобы все цифры нажимались правильно. И снова женский голос спросил, чуть раздраженно, но теперь я знала, кто мне отвечает: «Я вас слушаю».
— Пати? — с губ сорвался хриплый выдох.
На том конце провода некоторое время молчали, а потом моя «лучшая» подруга заговорила:
— Что вам нужно? Прекратите названивать моему жениху! Если у меня на нервной почве случится выкидыш, то Дерек задушит вас голыми руками! Если ещё раз позвоните, то, клянусь, Клан Андервудов от вас и мокрого места не оставит.
Это было больно, почти смертельно. На фоне послышался голос Дерека, который издалека обращался с вопросом: «Патриция, кто звонил?»
— Ошиблись номером, милый, — проворковала моя бывшая лучшая подруга моему бывшему возлюбленному.
Гудки в телефоне набатом отдавали в голове. Сколько я так стояла, судорожно сжимая телефонную трубку, — не знаю. Пока Джордж насильно не отобрал её. Я была раздавлена и потеряна, отчаяние — это страшное чувство, когда от безысходности начинаешь думать о смерти, как о спасении. Ничего и никого вокруг не замечала и просто брела широким коридором больницы. Шаг за шагом, в полном вакууме, не видя и не слыша. Пока в какой-то момент меня не вернула в реальность острая боль. Правая щека горела от сильной пощёчины. Удивлённо хлопая глазами, посмотрела на злого Джорджа и расплакалась громко, навзрыд, ощущая его ярость и злость, которые пугали до шарга. Все чувства перемешались: страх, обида, горечь потери, и я потерялась в них, как маленькая. Что меня вернуло назад? Тёплые объятия и тонкий аромат, родной и самый лучший. С трудом соображая, где находится источник аромата, ещё крепче прижалась, елозя мокрым носом по шее, от который исходил притягательный запах. Понимание происходящего оглушило. Так может пахнуть только моя пара, и сейчас она рядом. Джордж крепко обнимал меня и спокойно гладил тёплой широкой рукой по спине. Наши взгляды встретились, и столько в его взгляде было нежности, что я на миг забыла, в каком дерьме оказалась.
Поверить в то, что в какой-то муниципальной больнице, пережив все ужасы последних месяцев и новость о смерти отца, предательство Дерека и подлость Патриции, я повстречаю свою пару, было сродни сказке. Или всё же Белая Волчица дала мне ещё один шанс на счастье?
Джордж оказался любящим и очень заботливым. Моё здоровье и душевное спокойствие стало для него приоритетом. Не задумываясь, он в тот же день бросил работу и увёз меня на мыс Надежды, где жил его отец. Познакомил со своим братом — Мартином, галантным и умным оборотнем. Порой на несколько дней дом наполнялся их друзьями. Такими разными, но чувствовалось, что друг для друга они много значат.