Альфа и Омега. Книга 3
Шрифт:
— В классе живописи? — искренне удивился Йон, услышав об этом. — Разве она… Я думал, что она… Ну знаете, не в том состоянии, чтобы… — Он абстрактно повел рукой.
— Нет, что вы, она неплохо справляется, — вежливо улыбнулась девушка. — Очень здорово, что вы наконец-то решили навестить ее. У нее с конца весны не было посетителей и… — Она запнулась. — Мы начали беспокоиться. Хотя ее пребывание здесь оплачено до конца года, все равно было немного странно, что ее прежний опекун так резко прекратил всяческие контакты с ней.
— Прежний опекун? — Мы с моим альфой переглянулись, и
— Ну да, — бесхитростно подтвердила сотрудница клиники. — Вы разве не в курсе?
— Мы с моей матерью давно не поддерживали связь, — неохотно признал Йон. — Думаю, мне стоит поговорить об этом с вашим главврачом.
— Да, конечно, — с готовностью кивнула она. — Я передам ему ваше пожелание и уточню, есть ли у него свободное время. Извините.
Она коротко поклонилась нам обоим и отошла, оставив нас с альфой в некоторой растерянности относительно только что состоявшегося разговора.
— Ты думаешь, это мог быть… — начала было я.
— И думать не хочу! — возмутился тот, бросив на меня такой взгляд, словно, просто озвучивая очевидно напрашивающуюся догадку, я оскорбляю его и его мать. — Он бы не стал. Он даже не помнил ее! С какой стати ему тратить деньги на кого-то вроде нее?
— Мы… могли чего-то не знать, — помолчав, произнесла я. — О нем, о ней, о том, что тогда случилось.
— Ты в самом деле хочешь, чтобы я поверил, что Сэм, этот насквозь прогнивший сукин сын, для которого в жизни не существовало ничего важнее денег и собственной задницы, мог… — Йон задохнулся, не в силах заставить себя продолжить. — Он сказал, что не помнит ее! Он…
У него подогнулись колени, и альфа буквально рухнул на кушетку для посетителей, уронив лицо на ладони. Его запах горчил, иногда вспыхивая жгучей остротой, от которой у меня почти щипало в носу, но я все равно опустилась рядом с ним, осторожно положив ладонь ему на плечо.
— Он был мерзавцем, Йон, — тихо проговорила я. — Бандитом и ублюдком, использующим других в своих интересах. Даже если он все это время заботился о твоей матери, это не отменяет того факта, что он сделал с ней. Или что сделал с другими на своих фермах. Он заслуживал того, что ты с ним сделал.
Альфа не ответил, но когда я, решив, что ему нужно побыть одному, попыталась подняться, он крепко сжал мою руку, а потом прижал меня к себе, вдыхая запах моих волос. Его сердце, которое я теперь так отчетливо ощущала рядом, билось как сумасшедшее, и я могла лишь легонько похлопывать его по спине, успокаивая как чересчур крикливого птенца, который только сегодня осознал, как огромен и страшен мир за пределами его родного гнезда.
— Господин Гу? — снова услышали мы голос медсестры. — Ваша мама освободилась. И я уточнила у главврача, он сможет с вами пообщаться после того, как вы с ней повидаетесь.
— Хорошо, — тяжелым, почти лишенным выражения голосом отозвался Йон, и, когда мы поднимались с кушетки, мне почудилось, что он ощутимо на меня опирается.
Мина Гу ждала нас в оранжерее — сейчас почти пустой и наполненной лишь стрекотом птиц и гудением насекомых. Она сидела в плетеном кресле, глядя сквозь высокие окна на силуэты дымно-зеленых гор, и я бы,
Увидев ее, Йон замер на пороге, сжав мой локоть так сильно, что я беззвучно поморщилась от боли.
«Я не хочу, — всплеском раздался его голос у меня в голове. — Хана, я не хочу. Пожалуйста, это было ошибкой. Давай просто вернемся домой».
«Не бойся, я с тобой, — так же мысленно ответила я, гладя его побелевшие от напряжения пальцы на моей руке. — Она ничего тебе не сделает. Она больше никогда ничего тебе не сделает».
Мы приблизились, и, привлеченная звуком наших шагов, Мина Гу повернула к нам голову, и тогда я смогла рассмотреть ее лицо полностью. Когда-то она была очень красива — и так похожа на Йона, что у меня немного закружилась голова. Но теперь ее лицо высохло, осунулось, словно не помещаясь в свою прежнюю привычную оболочку, отчего кое-где кожа свисала, а иные черты обтягивала так плотно, словно вот-вот могла лопнуть.
Женщина, увидев нас, улыбнулась и протянула руку в нашу сторону, хотя, я была почти уверена, сына она не узнала. В эту самую секунду меня буквально захлестнуло чужими воспоминаниями. Я увидела это же самое лицо, но моложе, а еще — покрытое кровью, что стекала с ее подбородка на шею и грудь.
— Помогите… — прохрипел незнакомый мужской голос, как будто оказавшийся прямо возле моего уха, и я вздрогнула от неожиданности.
Мина в моих — совсем не моих на самом деле — воспоминаниях улыбнулась, обнажая оскаленные клыки, а потом Йон, застонав, схватился за голову, и кошмарное видение исчезло, снова уступив место залитой солнцем больничной оранжерее.
— Она тебя не обидит, — повторила я, крепко обняв его подрагивающие плечи. — И ты не виноват, что это произошло. Посмотри на нее, Йон. Просто посмотри на нее. Это не монстр, а несчастная, потерявшая разум женщина, слишком слабая для тех испытаний, что выпали на ее долю. Ты уже давно намного сильнее, чем она. И намного сильнее, чем призраки твоего прошлого. Ты приехал сюда сегодня, потому что и сам знаешь это в глубине души. Посмотри на нее, Йон.
Альфа какое-то время не решался снова поднять взгляд, прижимая меня к себе, как ребенок мягкую игрушку в надежде, что та отпугнет чудовище у него из-под кровати, но потом все же пересилил себя. Вдохнув полной грудью мой запах, он нетвердым шагом приблизился к матери и опустился рядом с ней на корточки, внимательно и все еще немного встревоженно вглядываясь в ее лицо.
— Здравствуй, мама, — негромко произнес он.
Мина издала странный тихий звук — то ли удивленное восклицание, то ли недооформившееся приветствие. Протянула руку, проведя по вьющимся волосам сына, и я нутром ощутила, каких усилий ему стоило остаться на месте и не отшатнуться от ее прикосновения.
— Мой сынок хорошо учится, — негромко проговорила она. — Он обязательно станет отличником в этом году. Он такой хороший мальчик.
Йон молчал, продолжая вглядываться в ее лицо так, словно надеялся прочесть в нем все те ответы, которых так жаждала его душа эти долгие четырнадцать лет.