Альфа. Взрослые сказки
Шрифт:
Смогли дать отпор, но воевать на чужой, тщательно охраняемой территории — пока нет.
И теперь эта мразь вылезла из своей норы, решив сыграть по крупному. Ударить первым, потому что знал — очень скоро ударят его.
И сейчас Милолика там. Беззащитная и беспомощная, она одна. В грязных лапах этого мерзавца… Волк зашелся воем бессильной ярости и страха.
Вибрация мобильника замедлила пульс до сплошной линии и погрузила комнату в ледяную тишину.
— Жар-р-ров.
— Рус, он не причастен, — Макс был гласом разума в огненном шторме сжирающего дотла
— Где моя дочь?! — рявкнула трубка, едва он нажал вызов. — Я уничтожу тебя! Тебя и твою Стаю! Сотр..
— Закрой пасть Жаров, — наверное, было что-то в его голосе, что старик заткнулся. — Закрой и слушай меня. Когда твоя идиотка могла встретить Гричко? Ну, что молчишь?! Где она могла его встретить и почему стала работать на него?!
Молчание. Оглушающее, выворачивающее на изнанку. Тяжелое и черное, как надгробная плита. Доченька вонзила папочке нож в спину. Но Руслану было на это плевать.
— Ложь, — прохрипел старик, — ты лжешь
— У него моя женщина. И если хоть волос упадет с головы Милолики, я лично сверну Кристине шею.
— Нет. Она не могла. Не с ним!
— Молись, чтобы она действительно была не с ним. Что она крала мои деньги и выбивалась в альфа-самки не ради жадности Гричко. В противном случае ты и твоя Стая ответите за свою самку.
Сброс. И опять его обступила тишина. Макс и Влад застыли темными изваяниями напротив… Руспан прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Он уже чувствовал направление. Лишь обобщенное, но позволяющее понять — она на территории Гричко. И еще… По лицу растеклась фантомная боль. Нос, правая щека… Ее били.
— Ублюдок, — зашипел сквозь клыки, — Дай только до тебя добраться.
Милолика
Ее привели в чувство классическим способом — ведром ледяной воды. Холодные потоки ринулись вниз по телу, а следом за ними крупная дрожь.
— Проснись и по-о-ой!
Этот звук циркулярной пилы она помнила слишком хорошо, хоть и слышала всего три раза в жизни. И пусть голова гудела, а зубы пытались выстукивать чечетку, но у нее хватило сил разлепить глаза.
— Заткнись, мне еще дорог слух, — прошипела сквозь разбитые губы. Все же догадки оказались верны. Кристина, стоящая перед ней. оскалилась
— Слишком смелой стала? Голосок прорезался?
Сквозь сосульки слипшихся волос Милолика посмотрела на волчицу. Без косметики. без побрякушек. в обычной темной одежде и с прилизанными волосами она выглядела блекло. И может руки все так же были прикручены к стулу. и понимание. что живой ее не выпустят, крепло с каждой секундой, но перед этой общипанной лисицей страха не было. Ни капли. И волчица это чувствовала. От того и скапила клыки
— Ты сдохнешь здесь, — опять зашипела Кристина, — ты и твой жалкий пес!
Влюбленный Серов — убогое зрелище!
Смех заклокотал в горле. мучая разбитые губы.
— Завистно бедняжке? Он хоть трахал тебя? Или только ради денег держал?
Боль взорвалась в груди сотней маленьких атомных бомб. Перехватило дыхание.
Она просто не могла вздохнуть. Не получалось! Перед глазами плясали звезды.
Голову рывком задрали вверх
— Трахальщик из него на единичку с минусом, — усмехнулась Кристина, — только и годится, что для таких бревен, как ты! Бедный. бедный Рус. Он сейчас чувствует, как его паре плохо. Скулит и грызет локотки. Глупый щенок!
Жарова замахнулась, но так и застыла от короткого:
— Хватит.
И это было холоднее, чем ледяной водопад, вернувший ее в сознание. Новая волна дрожи разбежалась по телу
— Игрушка пока нужна мне целой, — промурлыкал мужчина, приближаясь к ней, — улыбочку дорогая…
Милолика хотела отвернуться, но ее просто снова схватили за волосы. И так крепко, что она не могла не застонать, — Отлично, Серову понравится Милолика смотрела на носки черных кожаных ботинок. Она не станет радовать этих мразей своими слезами. И они не увидят. как губы кривятся от боли, огненным сгустком пульсирующей внутри. Лучше бы на ее шее не было отметины. И как никогда она ненавидела эту чёртову парность, которая утянет вслед за ее жизнью ещё одну.
Руслан
Гричко позвонил к вечеру. Когда Руслан в который раз пытался натянуть на себя маску беззаботности и ответить взволнованному сыну. где его мама. Олежка начинал бояться. Цеплялся за шею. заглядывал в глаза. И все спрашивал. спрашивал. спрашивал… Когда придет? Почему так долго? Зачем ждать? Тянулся к мобильнику, просил звонить…
Руслана мутило от правдивости собственного обмана. От необходимости растягивать губы в улыбке, в то время как хотелось выть. Хотелось скалить клыки и рвать пальцами фантомный ошейник, плотно затянутый на горле. Но ради сына приходилось играть этот спектакль. И он сыграет его снова, лишь бы уберечь ребенка от той мешанины ужаса и отчаянья, в которой заживо сгорал сам.
Номер не определился, но Руслан знал, кто это. Передав сына заплаканной и запудренной Грозовой, вышел под несущееся спину «Папа!» Тревожное и отчаянное. Макс топтался у двери. Все были готовы и ждали этого звонка. Один незаметный вдох и Руслан принял вызов.
— Можешь не представляться, Гричко, — голос звучал резко, но спокойно. Сейчас он не должен чувствовать. Эмоции — это проигрыш.
— С прозрением тебя, Серов, — усмехнулся тот, — стоило подстрелить пару твоих щенков, и ты сложил два плюс два. Идиот.
Не то слово.
— Хватит. Сколько ты хочешь?
Вот и кончился цирк. Даже у Гричко были спабости. И самая главная из них бпистала портретами американских президентов, а иначе Кристина давно бы капнула ему в чай аконит.
— Я хочу все. Все деньги, твоей Стаи и Стаи Жарова. Ты убьёшь его. Порвешь на дуэли. По праву победителя получишь его место и доступ к финансам. А потом поспушным песиком притащишь их мне. И не вздумай рыпаться — за всем будет следить мой человек.
— Нет.