Альфа. Взрослые сказки
Шрифт:
– Очень красивый первый этаж, другие… – воздух застрял в горе, стоило мужским пальцам ненавязчиво приласкать локтевую ямку, – Другие не хуже.
– Лучше один раз увидеть, – негромко рассмеялся оборотень, – Не могу поверить, что Вам не интересно взглянуть на картину целиком.
Слова для ответа прекратили складываться в голове. Все ее усилия были обращены на то, чтобы хоть как-то притушить разгорающийся внизу живот голод. Сильный, привлекательный мужчина в шаговой доступности и долгое воздержание – взрывоопасный коктейль. Нужно было подцепить пред поездкой какого-нибудь
Стараясь привести в порядок ураган собственных эмоций, Милолика не заметила, как мужчина подвел ее к дому. Ледяные мурашки пробежались по закрытым тканью плечам. Тьма людей рядом, а спасения ждать неоткуда. Подруга затерялась среди гостей, а других альфа отметал в сторону кивком и парочкой скупых слов.
Отконвоировав ее через весь наполненный шумом и светом холл, альфа уверенно направился выше. Широкая дубовая лестница на второй этаж закончилась, едва успев начаться. Полутемный коридор был абсолютно пуст. Охрана не пропускала гостей дальше первого лестничного пролета. Это был именно тот шанс, упустить который – означало остаться полной дурой.
Титаническим усилием воли Мила дернула рукой и, освободившись от потрясающе-горячих пальцев, сделала шаг назад.
– Руслан Александрович!
– Руслан, – кусочек бархатного полотна исчез, и в голосе мужчины опять зазвучали стальные нотки.
– Руслан. Мне кажется, между нами произошло недопонимание, – она нервно покосилась в сторону лестницы, – Я собиралась домой и… И меня ждут…
Ох, нет. Клыки это плохо. Очень плохо! И вибрирующее рычание. Широкий кадык едва заметно дрожал.
– …Ждут, чтобы отдать ключи! Вахтерша – тетя Шура, она не ляжет спать, если…
– Милолика! – рыкнул альфа, и она прикусила язык, – Ваша нервозность – для нее есть причины?
О, да! И они более чем весомы!
– Я пригласил Вас осмотреть дом. Всего-то! Повторюсь – в чем причина вашей паники?
– Всего-то? – истеричная нотка вклинилась в дрожащий голос, – Вы серьезно? Мне давно не восемнадцать и я прекрасно осведомлена о нравах принятых среди оборотней. Даже полукровки с трудом добиваются…, – слово «честь» звучало кощунственно, – права признания. А я квартерон! В чем причина моей паники? Ваш интерес! Такая вот причина.
И опять эта сводящая с ума слабость! А перила рядом – как единственная опора и спасение. Вцепившись дрожащими пальцами в темное дерево, Мила постаралась сосредоточить свое внимание на блеске продолжающегося вечера. Ей нужно просто отвлечься. И убраться уже, наконец, отсюда!
– Милолика.
Она чуть не вскрикнула, когда поверх ее рук опустились широкие ладони, а сзади прижалось горячее сильное тело. Крепкий мужской аромат, с едва заметной ноткой дорогого парфюма заставил судорожно вздохнуть. Вкусный запах.
– … А может я просто пригласил заинтересовавшую меня девушку? – тихий шепот шевельнул волосы над ухом, щекотными мурашками разбежался вдоль позвоночника, вызывая в теле неконтролируемую дрожь, – Не квартерона, не волчицу,
– В жизни не бывает просто, – пробормотала она, стараясь не вздыхать слишком часто.
– Ты даже не представляешь… – его рука скользнула выше, и Милолика застыла, чувствуя, как внизу все стягивает тугим узлом, -… насколько это верно!
Резкий разворот и альфа дернул ее на себя. Перехватил ртом вскрик и обрушил на нее сминающий губы поцелуй.
Никакой нежности. Ни капли сомнения или заминки. Он подчинял себе. Утверждал право владеть, клеймил, не спрашивая согласия. Чувствовал, нет знал! Что сопротивляться ему все равно, что сопротивляться шторму. Прижав ее к стене, альфа навалился сверху.
– Моя, – хрипел оборотень, стискивая в остром капкане объятий. Мышцы под ее руками содрогались. Напряжённые, вздувшиеся. И Милолику колотила ответная дрожь. Что-то темное, совершенно животное откликнулось на его рык, и неукротимо рвануло наружу. Ей захотелось кусаться. Слизывать терпко-острый, тягучий запах с горячей кожи и безжалостно рвать когтями, мешающую добраться до мужчины, ткань. И оно было уже очень близко. Так невыносимо рядом, но резкая боль в шее потоком холодной воды обрушилась на голову.
– М-м-м!!!
Горячая ладонь зажала рот, мешая заорать во весь голос. Метка! Он поставил ей метку! Ноги подкосились от ужаса.
Глава 4
Все смешалось в каком-то диком, безумном водовороте. Он куда-то ее нес, на что-то укладывал, раздевал, нет – срывал черно-золотой шелк платья и ажурное белье, а голова разрывалась от беснующейся под черепной коробкой мысли. Метка! Не возможно! Только не с ней!
В животе свивался тошнотворный ком жгучей похоти и страха. Рос, ворочался в ней колючей тяжестью, грозился рассыпаться на осколки взрывной истерики. Обнаженная кожа исходила мурашками, и тусклые пятна настенных светильников расплывались перед глазами светлым туманом.
– Милолика…
Шею обожгло жаром чужого дыхания. Шершавые ладони легко подхватили ее и прижали к твердой и горячей груди. Его сердце стучало так же бешено. Неровно и гулко толкались навстречу ее.
– Девочка моя. Не бойся… Не надо.
Не бояться?! Как ей не бояться, если только что ее загнали в угол? Без права на отступления и шанса сбежать просто взяли и… погладили. По щеке, кончиками пальцев. Бережно, как трогают крыло бабочки. Или редкий цветок, боясь измять его лепестки. Мягкий поцелуй опустился на губы. Не тот, пошлый, с грубым переплетением языков, а почти целомудренный. Деликатный.
И это было так не похоже на животную страсть оборотней, так неожиданно и странно, что натянутые струной нервы вдруг ослабли, позволяя сделать первый свободный вдох. Туман перед глазами стал редеть, возвращая ей четкость зрения. Комната в стиле хай-тек. Спальня. Светлая и просторная, с многоуровневым потолком, дорогим белоснежным ковром и большой кроватью… На которой сидит голый мужчина. Чертовски сексуальный голый мужчина. А она на нем. Вспотевшая, растрепанная и… тоже обнаженная. Внизу живота зародилась теплая дрожь.