Алхимическая кофейня Зои
Шрифт:
Я сочла за лучшее послушаться и подчиниться угрозам неизвестного мужчины. М-м, ну хотя бы потому, что в трёх шагах от меня как раз догорало охваченное магическим пламенем несчастное дерево. И у меня не было сомнений, что это был лишь предупреждающий выстрел.
— Жан-Луи, иди ко мне! Тебе ничего не угрожает, я держу это ведьмино отродье на мушке! — проговорил всё тот же голос.
Это был приятный басовитый баритон, с молодцеватыми звонкими нотами и чувственной волей господина, привыкшего распоряжаться сотнями подчинённых.
—
— Я уже понял! — холодным рычащим голосом ответил тот, кого Жан-Луи назвал Ансельмом. — Иди ко мне, Жан-Луи!
— Подожди, брат! Она… Это Зои… Эта алхимилия она спасла меня! — нервно и сбивчиво принялся объяснять спасённый мною мальчишка.
— Что?! Эта ведьма со своим боггартом-фамильяром спасла тебя?! От чего?! — Я оказался в болоте, потому что…
— В каком ещё болоте? — не понял Ансельм. — Это была иллюзия, Жан-Луи! Оглянись, никакого болота здесь нет! Эта ведьма одурманила тебя, чтобы похитить и потребовать выкуп от нашего отца!
— Сомневаюсь, что у вашего доброго отца есть, то что я мне столь необходимо, чтобы похищать этого мальчика, — не выдержала я.
— Мне не нравится твой тон, ведьма! — без лишней желчи и злости, но с острым льдом в тоне, произнёс Ансельм.
Он подошёл ближе, его люди тоже приблизились, и теперь я могла их рассмотреть.
Четверо мужчин с мушкетами были облачены в тёмно-синие длинные кафтаны, с золотыми манжетами и лацканами, в чёрные ботфорты, с белыми брюками и в клетчатые сини-белые береты, с двумя узкими перьями, белого и желтого цвета. Все эти бравого вида войны, в намокших кафтанах и промокших беретах целились в меня из своих мушкетов, на которых поблёскивали от влаги длинные клинки штыков.
Я увидела, что все пятеро мужчин были с пышными усами, а шеи у них плотно замотаны чёрными шарфами. Выглядели они, несмотря на намокшую ткань одежды, воинственно, грозно и крайне внушительно. Впрочем, моё внимание быстро переключилось на их предводителя. Рассматривая его, я даже мысленно простонала от досады, что мы с ним встретились при столь неприятных для меня обстоятельствах.
Тот, кого Жан-Луи назвал братом, а затем Ансельмом был почти живым воплощением многих моих идеалов мужской красоты. Просто универсальный краш!
С мужественным благородным лицом и золотистыми волосами до плеч, с лёгкой щетиной на щеках и подбородке, он обладал воинственной статью и ростом, в соответствии с которым набирают в сборные баскетбола. Слегка косматые брови были несколько темнее волос. Взгляд зелёно-голубых глаз яростно-обжигающий, пристальный и настойчивый.
Облик и лицо этого красавца портили слегка заметные ранние морщины на лбу и под глазами, а также уродливо обрубленная или откусанная мочка левого уха.
Но в остальном, Ансельм Бонфремон почти полностью воплощал в себе лучшие черты внешности Эомера рохирима из Рохана и Ахиллеса
Чёрт побери, живи он в нашем мире, мог бы смело пробоваться на ключевые роли в Голливуде… Ну, десятью или пятнадцатью годами ранее, конечно. Сейчас-то там уже другие «идеалы».
Старший брат Жана-Луи также носил кафтан цвета индиго, с золотым узорчатым шитьем, белыми манжетами и воротником. Шею его украшал металлический горжет с золотым гербом — крылатым могучим быком, с рогами, напоминающими сабли. Вместо берета — строгая чёрная треуголка со стальной брошью в виде тройки острых перьев.
— П-просите, моншер… — я с трудом взяла себя в руки после нескольких секунд замешательства и заставила себя не отводить взгляд от глаз Ансельма. — Но я… не держала злого умысла против вашего брата. Жан-Луи оказался жертвой чар болотных кикимор…
— Лжешь, ведьма, — покачал головой Ансельм. — Здесь нет никакого болота,
Он поднял правую руку выше, теперь массивный двуствольный смотрел мне прямо в лицо.
— Похоже, чары твоих мореотвратных зелий действуют лишь на юнцов вроде моего младшего брата!
— Я не юнец, я гардемарин! — вспылил Жан— Луи.
— Поговорим об этом позже, — не глядя на брата, произнёс Ансельм. — Назови своё имя, лживая ведьма. И не вздумай лить мне ложь, своим грязным ртом портовой куртизанки!
Ну вот и всё. Весь ореол великолепия просто рассыпался в дребезги. Нет, Ансельм Бонфремон не потерял своей мужественной красоты, но количество очков его привлекательности, для меня, разом уменьшилось на половину!
— Зои, — процедила я, начиная уже всерьёз злится. — А теперь потрудитесь-ка взглянуть наверх, моншер Белобрысое Хамло!
— Что ты сказала?!! — рычанию Ансельма позавидовал бы лев любого прайда.
— О благодать Моретворца! — в благоговейном ужасе воскликнул один из солдат с мушкетами. — Моншай Бофремон! Взгляните на ЭТО!!!
Тут же все задрали головы вверх и буквально остолбенели. Потому что вместо сверкающего молниями неба, над верхушками леса растекалось парящее в воздухе болото. Оно бурлило, плескалось и выбрасывало из себя то коряги, то рваные камыши. А из плотной массы воды скалили зубы патлатые рожи болотных кикимор.
Я никогда прежде не встречала хозяек болот, но почему-то быстро поняла — кикимор были в бешенстве! Более того, они держались за руки и колдовали!..
— Люк? — шепнула я, пока оба Бофремона и солдаты таращились на парящее над ними болото.
— Бежим? — деликатно и тихо прошептал боггарт.
— Сваливаем! — процедила я с ожесточением.
Я плеснула под ноги Ансельму «Латте лиственной бури». В ночи тут же закружился бурный вихрь из осенней листвы, пыли и палок. Он сорвал береты с солдат, унёс прочь треуголку Ансельма, растрепав золотые кудри благородного мужчины и заставил всех мужчин зажмурить глаза.