Алхимик, который знал истину

Striker Alan

– Зачем тебе это?
– спросил он, скосив на меня взгляд.

– Хм, просто ты весьма неординарная личность и один из лучших рукопашных бойцов во всем Аместрисе, - начал объяснять я. И говоря, что он один из лучших, я ничуть не кривил душой. Я действительно считал Шрама хорошим бойцом.
– А ещё я не знаю никого в Восточном городе, кто мог бы сотворить с тобой такое! Кто это был?

– И что ты мне дашь взамен за эту информацию, Алхимик? Не станешь выдавать меня своему начальству?
–

спросил Шрам. Похоже диалог всё-таки возможен.

– Мне нет смысла выдавать тебя, ведь тогда тебя ожидает лишь казнь, а мне бы этого не хотелось, - продолжил я, пожимая плечами. Последнее замечание вызвало у ишварита интерес, хотя тот и попытался его скрыть.
– Я просто хочу изменить эту страну. И мне нужна любая помощь. Даже твоя. Тем более что у тебя есть кое-что, что может серьезно повлиять на Аместрис.

Я указал на его правую руку. Тот проследил за мной взглядом и все понял.

– Татуировки на твоей правой руке. Это алхимические символы, однако, с алхимией распространённой в Аместрисе они имеют мало общего, - произнёс я. Шрам задумался.

– Хочешь заполучить в свои руки ещё одно оружие?
– спросил он, наконец. В принципе верный вывод, если смотреть с позиции Шрама. Вот только все было гораздо глубже.

– Не совсем, - я отрицательно покачал головой и вновь указал на его руку.
– Скажи, ведь эта рука на самом деле принадлежала не тебе? Ведь так? На твоей правой руке более светлая кожа. Да и сама она чуть тоньше... К тому же, этот шрам на твоём плече... Очевидно кто-то весьма умело прирастил её к твоему телу. Поправь меня, если я ошибаюсь, но этот кто-то - её предыдущий владелец? Так?

– Ты всё это понял только что?
– спросил он меня, не спеша раскрывать всех своих секретов.

– Нет, на самом деле я давно думаю о тебе, - я посмотрел на него и рассмеялся. Слишком двусмысленно прозвучало. Впрочем, я быстро оборвал смех, а то он подумает обо мне невесть что.
– Если честно, с самой нашей первой встречи я довольно часто вспоминал тебя. А особенно после того как увидел твою руку. Это мне напомнило кое-что... Ну так скажешь, кто тебя ранил?

– Их было двое, - наконец ответил он, спустя некоторое время.
– Красивая женщина с черными волосами и белой кожей. И низкорослый толстяк с глупым лицом.

– И что же такого может быть в женщине и толстяке, что они смогли ранить воина-монаха Ишвара?
– спросил я, прищурившись. Сейчас я был полностью серьезен. Ведь неспроста он заговорил об этом.

– Они оба были очень быстры, - сказал он, особо выделив последнее слово.
– И вдобавок у них были особые способности.

– Особые способности?
– переспросил я, напрягшись. Похоже эта информация действительно важна.

– Если я наносил им раны, они мгновенно восстанавливались, - пояснил Шрам. Регенерация. Вот что он имел в виду. Причем мгновенная.
– Кроме

этого, толстяк мог съесть абсолютно всё, а женщина могла превратить свои пальцы в копья и пронзала ими даже камень как бумагу.

– Быстры, сильная регенерация и особая атака, - задумчиво повторил я и задумчиво потеребил подбородок, возведя глаза к небу. А затем вновь посмотрел на Шрама.
– Есть ещё какая-нибудь особенность? Может быть отличительный внешний призрак?

– Да, - произнёс он и замолчал. А затем вновь продолжил.
– У обоих были одинаковые татуировки. У женщины на груди, а у толстяка на языке.

– И что же это были за татуировки?
– я уже догадывался, что он сейчас скажет, но мне все ещё нужен был достоверный ответ. Я даже чуть подался вперед, чтобы не упустить ничего из его ответа. Пусть увидит, насколько это для меня важно.

– Змея, кусающая свой хвост, - ответил мне Шрам. Кажется, в таком случае положено говорить 'Бинго'?

– Уроборос! Гомункулы!
– произнес я с придыханием.

Похоже, кукловод сделал свой ход. Пред моим взором предстал образ из моей прошлой жизни. Также я вспомнил и дневники моего отца. И огромный алхимический круг, для начертания которого был создан Аместрис. А его жители - сырьё для грядущего философского камня.

Мои кулаки сами сжались, а зубы стиснулись. Давно я не испытывал такой ненависти. Меня не так легко вывести из себя. Но тут было за что ненавидеть. Я могу понять убийства ради наживы, из-за ненависти. Мне даже понятны мотивы мясника Барри, маньяка убившего в Централе три года назад двадцать три человека. Но смерть пятидесяти миллионов я принять не могу.

Тут я заметил, что Шрам уже не лежит. Держась за свой правый бок, он готовился встать и броситься на меня. А в его глазах была решимость убить меня, не смотря ни на что. Даже ценой собственной жизни. Дурак. Ему не следовало идти против меня, когда я не собираюсь нападать на него. Тем более что у него не было шансов и тогда, когда он был здоров.

– Так значит, ты действительно пришёл убить меня, Эдвард Элрик?
– спрашивает он наряженным голосом.

– Если бы я хотел убить тебя, ты бы уже был мёртв!
– отвечаю ему. Ненависть по-прежнему не отпускает меня. И только сейчас замечаю что мы в палатке не одни. На пороге стоял Рик и смотрел на меня испуганными глазами. Затем он бросился вперёд и встал между мной и Шрамом.

– Нет, стой! Не убивай его! Ты же сам говорил, что не желаете ему зла!
– кричит он мне со слезами на глазах.
– Ты же вылечил его!

– Такова суть всех аместрийцев. Протянуть руку помощи, чтобы потом ею же и задушить. Не так ли, Жнец?
– произносит тот, а затем кривиться от боли.
– Думаешь, я не узнал эту Ауру, эту жажду убийства? Она очень похожа на ту, что испускал Багряный алхимик, когда убивал мою семью. Вот только следует отдать тебе должное, твоя ещё страшнее. И не удивительно, ведь ты убил стольких!