Алхимик в Пустыне
Шрифт:
Далхаддин-Улитка отважился краешком глаза посмотреть на пресловутых благодетелей Эль-Джалада: внутри очерченной пентаграммы бесновалась песчаная буря, раздирая на части то, что осталось от бедной овечки. Клубящийся песок на мгновение принимал очертания человекоподобной фигуры — и опадал, рассыпался на мириады частиц, чтобы собраться вновь — демоном, драконом, слоном или даже каплей воды…
— Слышь, ты, — пророкотал над Далхаддином один из троллей-наемников. — Эт чё — колдовство, чё ли?
— Мы на чернокнижие не подписывались, извиняюсь, — угодливым, подобострастным, но весьма решительным тоном поддержал товарища другой вояка.
—
Его подняли за воротник и тряхнули так, что громко клацнули зубы.
— Хорош заливать, — засопел тролль, еще не улавливая, в чем суть проблемы, но весьма раздосадованный тем, сколько баранины пропало зря.
— Вам не нужно вознаграждение? — захихикал Кадик ибн-Самум.
— Его неплохо бы удвоить, я извиняюсь, — мигом нашелся вежливый вояка.
Кадик презрительно швырнул к ногам наемников груду золотых украшений. Те бросились поднимать, мигом забыв о Далхаддине.
Тот ползком поспешил покинуть опасную зону и прибежать под защиту наставника.
— Учитель, это ж иллюзии! Они к утру развеются!
— Гораздо раньше, — пообещал Кадик. — Брось забивать себе голову глупостями! Есть ли новости от нашего пелаверинского друга?
— Я сс-сейчас, — переполненный дурными предчувствиями, ученик поспешил вернуться к хрустальной сфере. Заклинание, активизирующее отданный Бонифиусу Раддо артефакт, пришлось повторить трижды, прежде чем фрателла появился в облике просвечивающего, колышащегося фантома:
— Да?! Что тебе нужно?
— Господин Раддо, — поклонился Далхаддин фантому, — мой учитель спрашивает, удалось ли вам узнать, где находится мэтр Мориарти?
Бонифиус засопел:
— Да ты, парень, обнаглел! Похоже, твой старик принимает меня за какую-то сопливую голопузую мелочь, раз смеет отвлекать меня по мелочам!!
Далхаддин-Улитка сжался, предвкушая скандал, который учинит Кадик сразу после того, как ему будут переведены слова пелаверинца, но старик лишь улыбнулся — важной и насыщенной стихийным электричеством улыбкой:
— Что, у этого падальщика проблемы с лояльностью? Я ведь могу и забыть о нашем соглашении…
Но Бонифиус, шумно заявив о необходимости почета и уважения к своей персоне, уже перешел к конструктивному диалогу:
— Моим людям удалось разговорить здешнего торговца сластями — того, у которого в клиентах мэтресса-некромантка из Восьмого Позвонка. По его словам, сегодня в первую половину дня она путешествовала куда-то на северо-запад, к Диль-Румайя.
— И примерно в том же районе кто-то творил волшбу, — проворчал-промурлыкал Кадик ибн-Самум. Потер кончики пальцев, милостиво дозволил Далхаддину завершить разговор десятком вежливых фраз, а сам извлек из-за пояса жезл Первого Голема и принялся менять на нем настройку.
Традиционная магия Хетмироша почитала Искусство изготовления и управления големами одним из важнейших и наиболее необходимых. Песок и жажда, всему виной были песок и жажда, основные бедствия Пустыни — когда на голову какого-нибудь хлопковода обрушивается десяток проклятий за заморенных на солнцепеке работников, поневоле задумаешься о ком-нибудь более молчаливом, покорном и выносливом. Простые глиняные големы трудились на полях и бахчах; их более сложные собратья — сработанные из специально зачарованных материалов — охраняли сокровищницы местных богатеев. Если верить
Жезлом Первого Голема назывался специально зачарованный артефакт, который создавался одновременно с первым големом из партии, и позволял управлять всем десятком (сотней, тысячей — насколько хватит могущества) идентичных предметов.
Кадик ибн-Самум был подлинным мастером данной отрасли Магического Искусства; и его ученик всегда восхищался многофункциональными, надежными, сообразительными (в механическом смысле слова) творениями наставника. Но сейчас…
Два десятка четвероруких големов, из особо прочной красной глины, вооруженные бронзовыми мечами и щитами, появились откуда-то со стороны Пустыни, мигом став центром внимания наемников.
— Ну и на фига надо было нас нанимать, коли у вас эти дурынды глиняные имеются, я дико извиняюсь? — выразил общее мнение вежливый брави.
Кадик не удостоил его ответом, «объясняя» при помощи специальных настроек жезла задачу зачарованным истуканам, а Далхаддин-Улитка, всей душой сожалея, что не имеет надежной раковины, в которую можно забраться, попытался растолковать, что у каждого помощника — свои задачи… свои функции и ограничения… своя миссия…
— О господин, — с поклоном спросил Далхаддин Кадика ибн-Самума, когда тот отправил големов на розыски мэтра Мориарти и застыл в эффектной позе — вглядываясь в Пустыню, позволяя ветру играть с полами роскошного халата, а черному посоху — плеваться мелкими искорками. — Дозволено ли мне будет узнать, что вы намерены делать дальше? Чем я могу помочь вам? — торопливо добавил ученик, зная, как грозно обходится маг с теми, кто смеет требовать от него ответа.
— Подождем, пока Духи Пустыни войдут в полную силу, — ответил Кадик, — А потом попросим их немного поторопить существ-претендентов.
Между Ильсияром и Хетмирошем
Украшенный обсидианом браслет перелетел через ложе, куда его швырнул Бонифиус, и оказался на устилавшем пол ковре. Черный скорпион, подбиравшийся к фрателле, испугался и юркнул в сторону.
— За кого этот старый хрыч меня принимает? Сделай ему то, сделай это… А от него требуется всего ничего — не вмешиваться, — ворчал фрателла. Он грузно прошелся по шатру, подхватил счеты, лежащие на раскладном столике, пощелкал костяшками, считая прибыли и убытки… Эх, знать бы, где сейчас бегут магические зверушки!..
Бонифиус не сомневался в выставленном от собственного имени претенденте — в конце концов, жеребец умбирадской породы был на редкость здоров, силен, а благодаря некоторым снадобьям, порекомендованным донной Кассандрой, наверняка имел шансы на победу. Разумеется, если не пускать состязания на самотек — а Бонифиус подобной ошибки не допустит ни при каких обстоятельствах.
— Надо бы поговорить с нашей самоуверенной прынцессочкой, — вслух пробормотал Раддо, оглядывая стол, сундучки, кровать, ковры в поисках магического «глаза», который выдала ему для экстренной связи загадочная донна. — Готова ли она к решительным действиям. Сейчас бегущая орава должна быть где-то… где-то… — Бонифиус скинул несколько писем, открывая схематическую, грубо нарисованную карту прилегающего к Абу-Кват плоскогорья, — Сейчас они должны быть где-то здесь, на подступах к Обрыву…