Алхимик в Пустыне
Шрифт:
— Он был плохим магом, — зло плюнул Мориарти.
— Он был хорошим магом, — поправил некроманта эльф. — Хотя, возможно, не самым высокоморальным и не самым добрым, но кто из нас, магов, вообще может похвастаться подобными качествами?
А Октавио просто сплюнул сквозь зубы, не собираясь портить торжественность момента озвучиванием того, что действительно думал о Кадике-Ветре-Пустыни и его качествах.
Далхаддин, делегированный растерянными коллегами как представитель Хетмироша, молча согласился.
Воспоминания, которыми делились
Вчера господину Вапути принесли кусок крыла Золотого Жука — виноторговец растерянно попробовал на прочность штуковину, похожую то ли на раскрашенный золотой краской картон, то ли еще не пойми на что… Мэтр Виг избавил Вапути от сомнений, экспроприировав фрагмент изобретения иберрских коллег.
Шокированные битвой с Духами Пустыни и еще более испуганные рассказами о событиях у Львиного Источника участники сорвавшихся состязаний тяжело пережили известие о судьбе существ-претендентов. Буренавская делегация, располагая свидетельствами пострадавших и очевидцев, атаковала жалобами господина Иолинари и судью Раджа. Господин Иолинари обещал разобраться. Правда, отложил внимательное расследование до тех пор, пока не разберется с последствиями жуткой паники, охватившей Ильсияр и ближайшие деревеньки при известии о магическом сражении Кадика ибн-Самума.
Двадцать первый день месяца Барса давно прошел, но последствия его продолжались, расходясь, как круги по воде.
Жители Диль-Румайи, Обезьяньего Источника, Сар-Куримы и прочих селений, вдруг обнаружившую реку там, где она должна была находиться, если верить картам и преданиям былых веков, первые дни могли лишь любоваться на бегущую воду. Они не верили, что воды может быть столько. Что она могла быть просто так. Что она будет тут вечно…
А поверив, падали на колени и благодарили Духов Пустыни и эмира Джаву, да правит он четыре сотни лет, за сотворенное чудо!
При чем тут эмир? — думал Далхаддин. Но озвучивать свои сомнения не спешил.
— Вы все-таки уезжаете? — спросил молодой маг — теперь уже точно маг, а не какой-то там ученик. Вот, даже новый халат есть! С двумя золотыми звездами и целой горстью серебряных!
Далия пожала плечами. Сейчас они стояли под полосатым тентом таверны, чуть в стороне от суеты, которую развел хозяин дома, собираясь отбывать обратно в Чудурский
— Мэтр Виг весьма расстроен тем, что аннулировали все результаты гонок магических тварей по Пустыне, — объяснила алхимичка. — Ты не представляешь, что здесь было! Обошлось, правда, без призыва существ-из-другого-мира, но и тех, кого Виг призвал из мира этого, было слишком много… Теперь, чтобы жить в доме, его надо заново ремонтировать, а перед этим — избавиться от злобных зубастиков, которые засели на чердаке, пиявок размером с кувшин, которые оккупировали подвал, и жутких топорщащихся рогами монстриков, в которых переродились карликовые коровы Вига после того, как поели какой-то эльфийской травки… Одним словом — да, мы едем домой.
И Далия чуть насмешливо посмотрела на Далхаддина.
О, как она была прекрасна! Тронутая золотистым загаром кожа, большие темно-серые глаза, выразительные брови, живой взгляд, сочные губы!..
— А может быть, останешься? — молодой человек и сам не понял, как из недр его души вырвались эти слова. — В конце концов — Ильсияр большой город, жить можно не только в доме старого мэтра. Есть и Хетмирош, там тоже люди живут…
— У меня тысяча дел в Талерине, — заявила Далия. Ее тон — ласковый, мурлыкающий, — заявлял прямо противоположное. И что дела подождут, и что не только в Талерине можно проводить исследования Разума…
— А все-таки, может, останешься? — с робкой надеждой спросил Далхаддин. — Понимаешь — ты самая красивая и умная из женщин, которых я только видел…
Для Далии эти слова прозвучали райской музыкой.
— Когда ты рядом… когда я вижу тебя… — несколько бессвязно продолжил эльджаладец. — В моем сердце бушует огонь, а в печени такое ощущение, будто я проглотил целый тюк омарского перца! О ты, цветущая вишня моей души! О, сахарная дынька, с томной негой возлежащая на бархатистых листьях моего восхищения!..
Сохраняя загадочно-поощряющее выражение лица, Далия тайком посетовала, что Далхаддина не слышит Клеорн. Признания инспектора, тоже весьма экспрессивные, уже успели надоесть алхимичке своей несколько казенной прямотой. Она, конечно, хороша, но восточная пылкость… страстность… изящество сравнений и гипербол…
— Оставайся, о Далия, — эльджаладец осторожно взял руку алхимички и с почтением поцеловал кончики пальцев. — Выходи за меня замуж!
О!!! Музыка души заиграла еще громче.
— Уверен, — продолжал Далхаддин. — Ты быстро подружишься с остальными моими женами!
— ЧТО?!!
— Мы будем слушать музыку, сидя в нашем саду, смотреть на реку, протекающую у подножия Хетмироша, по вечерам я буду читать тебе стихи, а ты — рассказывать свои алхимические истории…
— Остановись, — приказала Далия. — Повтори, пожалуйста, еще раз, с кем я должна подружиться.
— С моими женами, — послушно повторил Далхаддин. Ему показалось, или действительно его кавладорская жемчужина чем-то недовольна? — Я что, о них еще не рассказывал тебе?