Алхимики Лума
Шрифт:
— Ты понимаешь?
— Да. — Он восхитился ее решимостью. Несмотря на все ее недостатки, эту сторону Арианны он мог оценить. Если сегодня они потерпят неудачу, то не по его вине.
— Хорошо. Больше никаких разговоров. Голоса разносятся по воде. — Она отстранилась и села на заднее сиденье. Не убирая паруса, Арианна стала налегать на два весла, проталкивая их через неспокойное внутреннее море.
Ее тепло ушло вместе с ней, но ее запах остался. Он остро ощущал его над соленым морем. Они оба знали, что должно произойти, но не говорили об этом с самого начала. До конца ночи ему предстояло еще раз испить от нее. Он еще раз попробует
Глаза Квареха расширились в темноте.
Плавучая тюрьма Тер.4.2 увеличивалась в размерах. То, что раньше было лишь черным силуэтом на горизонте по пути в порт, теперь превратилось в зловещий колосс из сплетенного металла и непробиваемого камня. Арианна уже трижды обсуждала с ним ее основную структуру: внешнее кольцо камер, внутренняя сторожевая башня, из которой охранники могли в любой момент наблюдать за своими жильцами, не давая заключенным понять, кто где находится. В результате тюрьма нуждалась в меньшем количестве охранников. Мысль о том, что за тобой наблюдают, оказалась более сильным сдерживающим фактором против нежелательного поведения, чем реальное, физическое присутствие того, кто наблюдает.
За то время, что у Арианны было мало времени на поиски, она пришла к выводу, что в любое время в штате находилось от пяти до пятнадцати охранников. Но все они были хорошо вооружены и обучены убивать, прежде чем задавать вопросы.
Она оттащила весла на небольшое расстояние от скалистого острова, позволяя им плыть к берегу. Когда они оказались в двух шагах от берега, она встала и спустилась из лодки в воду. Арианна держалась за ялик, осматривая стены и ожидая.
Она протянула руку, и он взял ее. Это было похоже на танец, и она вела его. Все, чему учили Квареха, говорило о том, что нельзя позволять другому контролировать себя. Это противоречило доминирующей структуре общества драконов. Но с Петрой послушание, перерастающее в преданность, стало для Квареха привычным чувством, которое Арианна постепенно перенимала и у него самого.
Арианна вытащила его из лодки с грохотом волны. Он попытался ловко выбраться из ялика, но с переменным успехом. К счастью, на этот раз его метания были сведены к минимуму, и Арианна не почувствовала необходимости в очередном разговоре по душам.
Она отстегнула от ремней небольшой диск, закрепила его в лодке, а затем зашла в воду достаточно далеко, чтобы освободить судно от набегающих волн. Они вместе пошли по берегу, с опаской поглядывая на темные сторожевые башни. Четыре башни, и только на двух одновременно находились люди. Его глаза метались между тремя углами, которые он мог видеть, в поисках хоть какого-то признака того, где могут находиться стражники. Он впервые ощутил томительное чувство, когда за ним наблюдают, не зная, кто и откуда.
Пробираясь между шипами всех размеров, установленными для защиты от кораблей, которые могли бы таранить тюрьму для массового побега, они добрались до основания одной из возвышающихся стен. Не раздумывая, Арианна поправила кабели на ремнях и освободила свой зажим. Она бросила на него взгляд. Это было все подтверждение, которое, как знал Кварех, он должен был получить.
Она сократила расстояние между ними, прижавшись бедрами к его бедрам, вжимаясь животом в его тело, и отклонилась назад, ища пространство для прокладки кабелей вокруг них. Кварех сглотнула, гадая, слышит ли она биение его сердца, когда вот так наклоняется к нему, чтобы связать их вместе. В ней бурлили жизнь и сила — смесь, подобной
Его руки обвились вокруг ее спины, прижимая ее к себе. Он медленно сходил с ума, а она не могла быть спокойнее; он даже не мог услышать шепот ее сердца. Арианна слабо кивнула, и Кварех устремился навстречу завывающим ветрам времени.
Он вдохнул его в себя, позволив легким стать коконом для песка часов. Оно мгновенно сгорело в его горле. Словно стая птиц, они бились и царапались о его внутренности, стремясь вырваться на свободу из своей неестественной клетки. Мир замедлился, когда он обрел власть над минутами часов, а через несколько секунд, показавшихся ему вечностью, он обрел власть над самим временем.
Арианна двигалась. Он ясно ощущал ее магию сквозь созданный им вакуум пространства. В то время как его магия окутывала ее, ее магия опутывала его. Они были в своем собственном мире, и Кварех почти не ощущал движения. Он сосредоточился лишь на том, чтобы сохранить контроль над собой, пока время боролось за свободу из его легких.
Оно раздирало его внутренности, наполняя их кровью. Его легкие начали разлагаться, превращаясь в некротические за считанные мгновения из-за магического истощения. Мир содрогнулся. Он не смог бы задержать дыхание больше ни на секунду.
Она ударила его о стену. Из его горла вырвался крик, но все, что там было, — это кровь. Она стекала по ее плечу в темноту. Арианна прижалась к нему. Она обхватила его за талию и уперлась ногами.
— Сделай это.
Он с радостью подчинился.
Кварех откинул капюшон, зацепив им волосы. Она откинула голову назад и скорчила гримасу, обнажив ту часть тела, которая не была покрыта слоями ткани. Магия в нем ослабевала, не в силах исцелить больные легкие.
Он жадно впился в нее зубами. Он боролся с собой, чтобы не разорвать на куски ее шею в своем рвении к ее власти. Кедр и жимолость наполнили его рот, смешавшись с дымным мускусом его крови, выплеснувшейся на ее плечо.
Это была чистая сила. Это была сущность жизни. И больше всего — она.
Он проник в нее через ее магию, разграбив и обшарив каждый темный уголок. Он чувствовал привкус сожаления, скрывавшийся за тенью воспоминаний. Он слышал отголоски тоски, проносящиеся по одиноким коридорам ее повседневного сознания. Он чувствовал жар пламени, которое целиком поглощало ее минуты бодрствования, — костер на маяке ее заблудшей морали, который горел только ради одного: мести.
Она была загадкой, странным существом, состоящим из контрастов. И на кратчайшие мгновения, когда он впитывал ее живую плоть и кровь, она принадлежала ему.
Арианна отстранилась от него, и он с трудом отстранился. От ее силы его разум поплыл, затуманился. Ее рука взлетела к плечу, размазывая кровь из того места, где его легкие не выдержали и стали золотыми, закрывая рану, пока она не зажила. Их глаза встретились, и он почувствовал то же желание, что и в прошлый раз, — желание утонуть в ней.
Она опустила руку, ее взгляд дрогнул, но не сломался. Ее глаза бросали ему вызов: сказать что-нибудь, снова двигаться ради нее, сделать хоть что-нибудь. Она ответила ему тем же. Он мог прочесть каждое движение ее мышц. Она хотела сравнять счет, поставить его в такое же уязвимое положение, в какое он только что поставил ее.