Алхимистика Кости Жихарева
Шрифт:
Огромные глаза потемнели.
– Ваше счастье, прекрасный сэр, что вы не Бадемагус, – сказала она. – Этот глупец чуть было не… Увы мне! Теперь я вижу, что вы и вправду не сэр Мелиадус и сэр Пелеас! Когда выходишь из воды, то глаза не сразу приспосабливаются…
– Разумеется, леди, – сказал Филимонов. – Ведь при переходе в другую среду меняется угол преломления…
– Странно мне слышать такие учёные слова от рыцаря… рыцаря…
– Меня зовут сэр Нил, – поклонился Джульверн и прижал руку к сердцу. – А это мой товарищ, могучий сэр Константин…
– Вероятно,
– Наш дом дальше, чем вы можете себе представить, прекрасная леди, – ещё раз поклонился Джульверн.
– А где ваши кони, латы и мечи? Почему вы не привели на берег лошадей? Несчастные животные наверняка хотят пить…
– Мы странствуем пешком, добрая леди…
Поскольку богатырь не умел столь кучеряво изъясняться, так он и помалкивал.
– Поняла! Вы идёте на богомолье в аббатство Гладстонберри! Видно, немало нагрешили вы, прекрасные сэры, несмотря на юный возраст!
– Прекрасная леди, а вы… всегда живёте там? – спросил сэр Нил и показал рукой в сторону озера. – Вроде здешней русалки?
Девушка возмущённо вскричала:
– Вы бы ещё сказали – вроде мэрроу из ирландского ржавого болота, и тогда я выцарапала бы вам глаза! Уж не подозреваете ли вы, что у меня хвост вместо ног и перепонки между пальцами рук, неучтивый сэр? Так смотрите!
И она прекрасными тонкими пальчиками, лишёнными всяких перепонок, приподняла край своего одеяния несколько выше, чем того требовали приличия мрачного Средневековья.
Испуганный Нил замахал руками:
– Что вы, что вы, милая леди! Просто… в реках и озёрах свойственно жить русалкам, вот я и подумал…
– Только ваша молодость извиняет вас, сэр Нил. Я Нимуэ, Владычица Озера, ученица великого Мерлина!
Джульверн собрался было похвалиться – мол, и сам имеет счастье быть знакомым с подземельным голосом этой знаменитой особы, но Костя так грозно закашлял, что ботан прикусил язык…
– О, ваш друг, сэр Константин, болен? Я легко могла бы излечить его даже от чумы. Мерлин считал меня самой способной из своих учеников…
Джульверн живо сообразил, как выйти на нужную тему.
– Он здоров, моя добрая леди. Зато опасно болен сэр Виссарион Глобальный – наш наставник и проводник по чащобам жизни… Костя, покажи сэра Виссариона доктору!
Богатырь бережно извлёк из-за пазухи тёплый каравай.
Анимэшные глаза Нимуэ стали ещё больше.
– Должно быть, вы хотите, юные сэры, чтобы я благословила пасхальный кулич? Надеетесь исцелить им вашего учителя? Но я же не архиепископ, и сегодня не Светлое Воскресенье! Хотя, говорят, Папа Римский нынче какой-то чудной…
И Нил Филимонов, будущий нобелевский лауреат, подбирая слова, постарался объяснить своенравной волшебнице, кто такой Колобок, каково его всемирно-историческое значение и что с ним произошло под сенью рокового камня. А для пущей убедительности показал малиновый кафтанчик с позолоченными пуговичками и даже с карманчиком для мобильничка.
Владычица Озера задумалась. Но, напомним, в Средние века люди спокойно
– Грустную историю рассказали вы мне, сэр Нил… Впервые слышу о големе, вылепленном из теста да ещё говорящем… Что ж, добрые юноши, я осмотрю вашего больного…
Костя передал ей Колобка с великим трепетом.
Нимуэ взяла каравай обеими руками, втянула тонкими ноздрями благоухание свежеиспечённого хлеба – и закрыла глаза.
Богатырь встревожился: вдруг эта странная девица вопьётся беленькими зубками в хрустящий бочок Виссариону Глобальному да и сметелит наставника за милую душу! Соблазн велик, поскольку в этой Британии пекут не хлеб, а сплошное недоразумение!
Но лицо Владычицы Озера стало серьёзным. Она положила каравай на ладонь левой руки, а правой ладонью стала делать круговые движения.
Друзья стояли не шевелясь.
Наконец Нимуэ сказала:
– Вы не солгали, достойнейший сэр Нил. Я чувствую следы мощной магии…
– Что-то вроде остаточной радиации или наведённого магнетизма, – сказал ботан, словно находился не на берегу озера из легенды, а на каком-нибудь симпозиуме среди таких же ботанов…
На личике волшебницы написалось недоумение, но она быстро совладала с собой и многозначительно изрекла:
– Можно сказать и так. Напрасно, добрые сэры, избрали вы для ночлега столь злосчастное место. Чары там клубятся, словно ядовитые пары в пещере Сивиллы. Великий Мерлин в своём хрустальном убежище не устаёт прибегать то к одному, то к другому заклинанию (а знает он их великое множество) в попытках пробудиться и выйти на волю!
– Так это работа Мерлина? – очень фальшиво удивился сэр Нил. – Видимо, только он и может снять собственное заклятье?
– Увы, не может, добрые сэры. Старик выжил из ума и стал опасен и для себя, и для окружающих. Самые дикие помыслы стали возникать в помрачённой неумолимым временем голове. Он даже начал ухаживать за мной, бедный чародей! Вот и пришлось поместить больного в спокойное тихое место, где он, окружённый теплом и заботой, проводит в сладком полусне свою счастливую старость. Я же присматриваю за этой последней обителью мудреца, чтобы никто, вроде скорбного умом сэра Бадемагуса, не осмелился потревожить его покой…
– Выходит, ничего нельзя сделать? – простонал Костя, хотя горестная судьба Мерлина была ему глубоко пофиг.
– Увы, мощный сэр Константин. Вернуть этому удивительному существу прежние качества и достоинства может один лишь его создатель…
Богатырь скрипнул зубами:
– Всё равно я Колобка сто пудов не брошу! Обойду всю вашу выдуманную землю, найду волшебника старше и опытней…
– Ах, я для вас чересчур молода?
На мгновение вместо прекрасной Владычицы Озера возникла скрюченная старая ведьма в лохмотьях и с горящими глазами. Но только на мгновение. То ли Нимуэ хотела напугать юных рыцарей, то ли показала свою истинную сущность, они так и не узнали.