Али-Баба и сорок разбойниц
Шрифт:
Глава 6
Я распахнул дверь и увидел нашего соседа Валерия.
– Привет, Иван Павлович, – радостно заулыбался тот. – Ты чем заниматься собрался?
Я настороженно глянул на Валеру, надеясь, что он не пришел опять просить о «соседской услуге».
Когда Нора покупала квартиру в этом доме, она самым тщательным образом расспросила риелтора об остальных жильцах подъезда.
– Мне не хочется, отдав гигантскую сумму за квартиру, обнаружить загаженную лестницу, лифт, исписанный фразами типа «Спартак – чемпион», и «Мерседес», поцарапанный гвоздем, –
Риелтор замахала руками.
– Что вы! Люди тут живут приличные, все одного материального достатка, поддерживают чистоту и порядок, все сплошь бизнесмены!
Последнее слово еще больше насторожило Нору, и она бдительно осведомилась:
– Бизнесмены, говорите? Это хорошо. Ну-ка, какой совокупный срок судимостей у моих соседей? Лет триста?
– Никакого криминала нет, – заверила ее риелторша, – все нормальные законопослушные граждане.
Нора въехала в дом и целый год наслаждалась покоем. Но потом случилось непредвиденное. Наш единственный сосед по лестничной клетке, милейший Арон Вергелис, уехал жить на историческую родину, свою квартиру он продал Валере.
Когда я впервые увидел парня, то струхнул. Валера выглядит весьма экзотично. Он практически лысый, всегда носит спортивный костюм и выплевывает жвачку, выходя из лифта. Первое время мы не общались, но потом у Норы случился сердечный приступ, я вызвал «Скорую», та прибыла с двумя тщедушными докторицами, и пришлось обратиться к Валере за помощью – я не мог донести носилки до машины один.
Валера без писка согласился. Более того, он отправился со мной в больницу и, пока я ездил домой за забытым паспортом Норы, ловко договорился со всеми: врачами, медсестрами и санитарками. Когда я прибежал в клинику с высунутым языком, Нора уже лежала в лучшей одноместной палате и около нее выстроился дивизион медицинских работников. Оставалось только удивляться способностям Валеры. Со мной, узнав об отсутствии паспорта у больной, никто даже не стал разговаривать. А ради Валеры все мигом засуетились.
С тех пор мы дружим. Я хорошо знаю супругу Валеры, крикливую Надю, и его тещу, даму, обладающую крутым характером. Валера, которого жизнь основательно потрепала до того, как наградила деньгами, не боится никого, кроме Ангелины Степановны.
– Понимаешь, Иван Павлович, – говорил он мне, – все ж я не лютик, два срока за плечами. Уж поверь, навидался я всякого. Но, скажу тебе, даже конвой из Владимира белым и пушистым покажется на фоне любимой тещеньки. Я, как дорогую маму вижу, сразу дара речи лишаюсь.
Честно говоря, столкнувшись в лифте с Ангелиной Степановной, я и сам по непонятной причине испытываю резкий дискомфорт, хотя лично мне она ничего плохого не сделала, даже наоборот, увидав соседа, дама изображает самую любезную улыбку и мило чирикает:
– Добрый день, Иван Павлович.
В мае прошлого года Валера попросил меня:
– Иван Павлович, будь другом, съезди со мной в Аникеевку.
– Можно, конечно, – осторожно ответил я, – только где это и зачем туда ехать?
– Вот, еклмн, докука, – буркнул Валера, – там у тещи дом.
– И что?
– Надо на участок навоз отвезти.
Я удивился:
– Навоз? Зачем?
Валера пожал плечами:
– На
Я захлопал глазами.
– Но разве не проще купить овощи и ягоды на рынке? Они сейчас совсем не дорогие!
– Едрена матрена, – сердито воскликнул Валера, – да ей хоть кол на голове теши, не понимает. Уперлась, старая кошелка, и хоть трава не расти. Положено, понимаешь, весной сажать, потом окучивать, потом собирать. И ведь вечно у ней лажа получается. Огурцы тля сожрет, на помидорах какие-то пятна, медведки все корешки измусолят, а картошка родится махонькая, крошечная, ваще никуда! Виноградный сорт!
– Может, Ангелине Степановне не стоит огородом заниматься? – покачал я головой.
– Ты ей это объясни! – скривился Валера. – Нет уж! Теперь новая забава! Говно везти! Из Москвы!
– Не проще ли навоз купить на месте, у селян, они, наверное, недорого возьмут, – посоветовал я.
– Ну елы-палы, – выдохнул Валера. – Тещенька жаднючая до такой степени, что ей мои деньжонки жаль, прикинь, а? У ней двоюродный брат в зоопарке работает и задаром говно отдает! Из-под верблюдов! Уж я и так ее уговаривал и этак, нет, стоит на своем! Вези дерьмо! Из Москвы! В прицепе! Бесплатно же.
– Вы бы ей сказали, что бензин дорогой, – посоветовал я соседу, – туда, сюда, больше денег истратишь. Лучше в деревне приобрести!
– Да дура она! Дура, – зашипел Валера, – сгрызла меня, Надьку накрутила, а та истерики закатывает, орет: «Бедная мама так редко тебя просит!» В общем, жизни нет, помоги, Иван Павлович!
– С удовольствием, но каким образом?
– Поехали в Аникеевку!
– Но зачем я тебе понадобился?
Валера задрал штанину, и я увидел, что его лодыжка забинтована.
– Нога у меня болит, – пояснил он, – ты за руль сядешь, я рядом.
Пришлось выручать Валеру. А теперь представьте себе картину: по шоссе катит роскошный джип «Лендкрузер», черного цвета, с тонированными окнами, сзади мотается самый примитивный прицеп, железный ящик на двух колесах, прикрытый старым, выцветшим брезентом. На дворе стоит неожиданная для мая жара, навоз испускает такие миазмы, что мухи теряют сознание.
Как только мы отъехали от дома и порулили в зоопарк, Валера принялся материться. Когда он понял, что говно, произведенное верблюдами, предстоит самим перекладывать лопатой в прицеп, он начал выдавать такие коленца, что мне захотелось все это записать для потомства. Кое-как, задыхаясь от вони, мы с ним наполнили прицеп и двинули к МКАД. По дороге Валера покупал воду, без конца мыл руки и стонал:
– Ну и вонища! Никогда не думал, что верблюд родственник скунса.
Мы вполне благополучно добрались до шоссе, проехали энное количество километров и были остановлены гаишником. Сержант, помахивая жезлом, приблизился к «Лендкрузеру», проверил наши документы и лениво спросил:
– Что в прицепе?
Мы с Валерой переглянулись и замешкались с ответом. В глазах инспектора мелькнул огонек. Очевидно, он решил, что двое мужиков, мрачно восседающих в лаково-черном «Лендкрузере», перевозят что-то незаконное, и уже мысленно стал подсчитывать свою выручку.