Али-Баба и сорок разбойниц
Шрифт:
И тут нервы Светланы не выдержали. Перепоручив сидевшую в полуобмороке Ольгу жене ректора, Света подскочила к Ларисе и злобно прошипела:
– Не смей даже приближаться к покойному!
Лариса подняла на бывшую подругу заплаканные глаза:
– Прости. Я не знала, что он – муж Ольги, мы же с твоей сестрой близко не общались. Я очень любила Романа.
Слезы покатились по ее ненакрашенному лицу, но Свету они не разжалобили.
– Уходи, тебе тут нечего делать.
– Ладно, – кивнула Лариса, – сейчас я уеду, только ты не ту гонишь! Видишь, вон там девка стоит?
Света
– В мини-юбке, в зеленой, – прошептала Лариса, – ее зовут Ирина Медведева. Вот уж стерва так стерва! С ней Роман последнее время жил, она его с Олей развела, хитрая сука! Ты бы лучше ее шуганула. В конце концов Рома из-за нее погиб.
– Теперь уже все равно, с кем он жил, – не успокоилась Света, – убирайся.
– Пойми, я любила Рому.
– Уходи, не позорь нашу семью.
– Это Ирка вас позорит!
– С ней я потом разберусь, уметайся.
– Я ее убью! – внезапно выкрикнула Лариса, сжимая кулаки. – Убью за все, что она сделала!
Она пошла было в сторону студенток, но Света вцепилась ей в плечо:
– Совсем офигела? Задумала из похорон цирковое представление устроить! Лучше и не начинай, только рот откроешь, я тебя поколочу!
Лариса остановилась.
– Ладно, – протянула она, – будь по-твоему. Но я Ирину непременно убью!
– Делай с ней что хочешь, – пробормотала Света, выталкивая Ларису на улицу, – но не сегодня и не здесь!
Я молча выслушал этот грустный рассказ. Однако Роман – просто роковой мужчина. Интересно, что в нем было такое, если женщины из-за него теряли разум? Я со всеми своими дамами, основная масса которых благополучно пребывает замужем, расставался мирно и тихо. С большинством из них продолжаю поддерживать хорошие отношения. А тут просто какая-то Италия, чувства в клочья…
– Теперь понимаете, что Оля не причастна к исчезновению Иры? – мрачно осведомилась Света, сидя над чашкой остывшего чая. – Когда Медведева исчезла, Ольга лежала в психиатрической клинике, практически невменяемая. Она забыла про Медведеву, да и Романа, кажется, тоже. Вы лучше к Ларисе сходите. Мы с ней много лет дружили, и я знаю, что Лара дико злопамятная. Если ее кто обидит, она через сто лет вспомнит и отомстит.
– Давайте ее координаты, – согласился я.
Света достала из сумочки записную книжку.
– Только не рассказывайте ей о нашем разговоре.
Я кивнул.
– Хорошо, хотя я не понимаю, чего вам бояться.
Светлана дернула плечами.
– Просто я не хочу, чтобы Лара мне трезвонила и выясняла отношения.
В машине я вытащил мобильный. Надо же, день кажется бесконечным. Я считал, что уже давно пробило полночь, а на часах всего восемь вечера. Наверное, это из-за того, что я весь день пробегал по городу.
Внезапно мобильный, который я держал в руках, резко зазвенел. На дисплее высветился номер Николетты. Первым моим желанием было не отвечать. Но потом я со вздохом нажал на кнопку:
– Слушаю.
Те, кто не первый раз встречается со мной, великолепно знакомы с Николеттой [2].
Совершенно очевидно, что она не оставит меня в покое и станет названивать безостановочно.
– Ваня, – зачирикала маменька, – нет, какое безобразие! Ты слышишь меня? Почему не отвечаешь? Ваня, я возмущена! Безобразие! Отчего ты молчишь? Алло, алло! Ваня!
– Я тут.
– Что за глупая манера молчать!
– Извини, – вздохнул я, хотя следовало возразить: «Ты же мне не дала и слова вымолвить, тарахтела, как бешеная погремушка».
– Ваня!
– Да.
– Ваня!!!
– Николетта, подойди к другому телефону, – посоветовал я, – тот, который у тебя в спальне, не очень хорошо работает. А еще будет замечательно, если ты выключишь телевизор, его звук не позволяет тебе услышать меня.
– Глупости! Это у тебя идиотский аппарат.
– Моя трубка новая.
– Ерунда! Купил дешевку, от нее, конечно, никакого толку, – злилась Николетта, – сколько раз я тебе говорила: вещи должны быть дорогими! Вот я всегда приобретаю лучшее и качественное.
Я молча ждал, пока этот фонтан слов иссякнет. Николетта на самом деле имеет привычку, войдя в магазин, незамедлительно ткнуть пальчиком в предмет, украшенный ценником с рядами нолей. Все мало-мальски доступное по цене вызывает у нее презрительную гримасу. Даже если дешевая вещь оказалась хорошей, маменька останется недовольной. На Новый год моя бывшая няня, Нюша, служащая теперь у Николетты домработницей, преподнесла ей банный халат китайского производства.
– Где ты его взяла? – прищурилась Николетта, брезгливо тыча в одеяние.
– На рынке, – сообщила бесхитростная Нюша, – гляньте, какая красота. Цвет ваш любимый, персиковый, и недорого совсем отдала.
– Мерси тебе за сувенирчик, – скривилась маменька и сунула вполне, на мой взгляд, симпатичный халатик в самый дальний угол.
Так бы он и провисел в забвении, но тут Николетта, в очередной раз сказавшись больной, вызвала своего доктора. Пока тот торопился через все пробки, умирающая решила откушать кофейку и велела Нюше подать поднос в постель. Чашка опрокинулась на Николетту, маменька завопила, и пришлось вытаскивать на свет божий «ужасно дешевое, омерзительно простецкое» одеяние. Сами понимаете, что погибающая от страшной, неизлечимой болезни дама должна встречать терапевта в безукоризненном пеньюаре, при духах и бриллиантах.
После того раза Николетта стала надевать подвергнутый вначале остракизму халат. Она даже полюбила его. Я один раз не удержался и решил уколоть маменьку. Увидав ее облаченной в подарок Нюши, я не выдержал и сказал:
– Оказывается, и дешевая вещь может прийтись ко двору.
Маменька нахмурилась:
– Материал хороший, форму после стирки не теряет, цвет не тускнеет, телу приятно… Одного не пойму, в чем же тут подвох?
– О каком подвохе ты толкуешь? – удивился я.
– Ну не может отличная вещь стоит копейки, – с возмущением воскликнула Николетта, – небось продавщица ошиблась! Взяла с Нюши деньги за один халат, а завернула другой, дорогой! Либо в нем есть скрытый дефект!