Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников
Шрифт:
Али-баба устало опустился на скомканную курпачу, сложил руки на коленях и опустил на них подбородок, задумчиво уставившись в свежевыбеленный чистенький потолок, который еще даже не успели засидеть мухи.
– Да! – входная дверь, скрипнув, вновь приоткрылась, и в ней возник нос Касыма. – Знаешь, ты так долго говорил, что это твой дом, так что я дарю тебе твою половину – я сегодня очень добрый, – противно захихикал он.
Красный нос исчез из дверного проема.
Дверь вновь захлопнулась.
– Расписку
Когда счастливая старушка вернулась домой, Али-баба сидел все в той же позе, вдумчиво изучая стену напротив и никак не реагируя на возвращение матери.
– Ты что, оглох? – спросила та, входя в комнату. – Я тебя зову, зову. Помоги втащить сундук в дом!
– Зачем? – отрешенно спросил Али-баба.
– Как, зачем? Ты что, хочешь, чтобы такой отличный сундук стоял посреди двора? – возмутилась старая женщина. – Да в тебя, верно, вселился джинн!
– Какая теперь разница, где он будет стоять, – бесцветным голосом отозвался Али-баба.
– Что случилось? – в сердце старой женщины зародилась тревога. Холодок сковал ее тело, и узелок с обновками выпал из ее рук. – Али-баба, сынок, не молчи! Ты меня пугаешь!
– Я вас уверяю, мама, бояться больше совершенно нечего, – также спокойно ответил Али-баба, переведя взгляд на валявшийся у ног матери узелок.
– Золото?.. – охнула старушка, прикрыв ладонью рот.
– Нет больше золота! – Али-баба вскочил с курпачи и пробежался до окна и обратно. – Ни золота, ни проблем.
– Как… нет? – бледность разлилась по лицу старушки. – Куда ты его дел, признавайся, негодный?!
– Ну, я-то уж точно тут ни при чем, – Али-баба резко остановился посреди комнаты, обернувшись к матери. – Это все ваш обожаемый Касым! Пришел, увидел и, как всегда, забрал. Все и сразу.
– Ох, горе мне, горе, – старушка опустилась на пол и принялась причитать. – Да что же это? Да как же это?
– Но вы не переживайте, – успокоил ее Али-баба. – Зато у вас теперь целая куча платьев, в которых вы можете отдыхать в беседке на крыше, непрестанно умащивая себя благовониями.
– О, сынок, прости меня дуру! – кинулась старушка к ногам сына.
– А разве это что-нибудь изменит? – сухо заметил ей Али-баба. – Вставайте и хватит уже причитать.
– Мы нищие, мы опять нищие! – никак не унималась старушка, ползая по полу.
– Тоже мне, беда! Не впервой. Зато как легко дышится! – он набрал полную грудь свежего воздуха, пропитанного ароматами яблок и травы, расправил плечи и улыбнулся.
– Али-баба, сынок, прошу тебя, сходи опять в пещеру!
– Ну уж дудки! Не дождетесь, мама! Чтобы вы опять скупали по полбазара в день?
– Нет. Мне больше ничего не надо! Сходи, а?
– Если вам ничего не надо, так зачем тогда деньги? – спросил Али-баба и, не дожидаясь ответа, вышел во
Едва не налетев на стоящий у самого порога огромный расписной сундук, Али-баба тихонько выругался, плюнул на него и, обойдя деревянную несуразную громадину, направился в стойло.
– Пропади оно все пропадом! И сундуки, и тряпки ваши, и побрякушки! Сейчас пойду, куплю себе топор и…
– Иа! – изрядно располневший от безделья и обжорства лопоухий, завидев хозяина, радостно завертелся возле кормушки.
– Ты еще, животное! – вконец разозлился Али-баба. – Все, хватит! С сегодняшнего дня переходишь на здоровый образ жизни: сено, горная трава и пробежки в горы.
– Иа? – растерялся осел от такого напора, вжимаясь округлившимся задом в стену стойла.
– Вот тебе и «иа»! – Али-баба порылся в углу стойла, извлек припрятанный кошель, вынул из него одну золотую монету и, вернув кошель обратно в тайник, заспешил со двора. Нужно было поспеть на базар, пока тот не закрылся. Возможно, ему и удастся еще сегодня отыскать хороший крепкий топор.
Глава 6. Находчивый Касым
– А здорово мы его провели, шеф? – все никак не мог успокоиться Ахмед, восторгаясь своим новым главарем. – Как последнего этого… лоха на паперти!
– Хм-м, – важно отозвался бодро вышагивающий по пыльной каменистой дороге Махсум в направлении гор.
– Правда, лошадей нам сразу не дали, но это ничего, правда?
– Неправда, – не согласился с ним Махсум. Пот под черными одеждами катился с него градом. – Я бы предпочел ехать, а не тащиться по этому проклятому солнцепеку пешком. Хоть ветерок обдувал бы. И еще эти черные тряпки в такую жару! И кто только это придумал?
– Да ладно вам, шеф! Главное, все уже позади. Нет, ну здорово же вы его! Этот дешевый фраер, наверное, до сих пор лапшу с ушей вилами сгребает. Крутой наезд получился, как серпом по я… – Ахмед прихлопнул ладонью рот, а Махсум окатил его суровым ледяным взглядом. – Ой-ей, простите, шеф! Это немножко не то.
– Совсем не то, – жестко осадил телохранителя Махсум. – Вот шайтан, да когда же эти горы уже начнутся?!
– Скоро, очень скоро, – заверил его Ахмед. – Как только солнце перевалит за во-он ту горушку, видите?
– Шутишь?
Ахмед только плечами пожал. Ему было совершенно непонятно, что может быть такого ужасного в обычном трехчасовом переходе – так, легкая прогулка, и не более того.
Вдруг позади послышался нарастающий дробный топот копыт, нагоняющий двух путников, и за поворотом дороги вспухло облако пыли.
– Кажись, погоня, шеф! – перепуганный Ахмед вгляделся из-под ладони вдаль, а затем заметался, ища укрытие. Но где можно укрыться на ровной, поросшей выгоревшей травой равнине?