Алиби для красавицы
Шрифт:
– Если бы я могла хотя бы подозревать о его мании, – вздохнула она, – возможно, девочки были бы живы. Ведь он сорвался совсем недавно, то есть я имею в виду, когда он начал убивать. А до этого… Ну, был тихий такой псих, слушал скрипку… В общем, никому от него вреда не было…
– Мерзавец! А как он над тобой издевался! И ты его еще оправдываешь!
– А знаешь, – она помялась и опустила глаза, – он больше всего озверел из-за тебя. Очевидно, он видел нас в окно. И напридумывал себе, что я… Выйду за тебя замуж и брошу играть на скрипке. Болтал тут что-то про жирный борщ
– При чем тут борщ? Я вообще жирное не ем! – возмутился я.
– Не знаю, он вообще очень много говорил, я не слушала…
– Не вини себя, девочка, – вмешалась Надежда Николаевна, – убивать-то он начал еще до твоей встречи с Андрианом. Это ведь болезнь. Вот живет человек тихо-мирно, вдруг у него в мозгах что-то поворачивается, и непонятно, по какой причине.
Через полчаса я вышел на улицу встретить отчима. Он приехал один, даже без шофера. Молодец, не испугался!
– Ну, что у тебя тут? – отрывисто спросил он вместо приветствия.
– Пойдемте за мной, сами увидите, – пригласил я и пошел вперед, а когда оглянулся, то заметил в руке у него пистолет.
– Спрячьте оружие, оно вам не понадобится. Только женщин испугаете, – усмехнулся я.
Увидев Соню и Надежду Николаевну, он очень удивился. А вот когда я проводил его в дальний угол помещения и показал труп маньяка, он совершенно не выказал признаков удивления, очевидно, ожидал от меня нечто подобного.
– Ну? – вздохнул он, вопросительно глядя на меня.
Надежда мягко отстранила меня и начала говорить. Она коротко изложила ему историю про маньяка и про убийство Марианны Ковалевой, Анны Гордиенко, а также представила ему Соню. Про наши эскапады с бандитами она не сказала ни слова и правильно сделала. Отчим слушал недоверчиво. Хорошо, что Надежда сама с ним объяснялась, я бы сорвался и нахамил.
– Вы можете все это доказать? – спросил отчим.
– Разумеется, – выбросила Надежда из рукава свой главный козырь. – Во-первых, Соня подтвердит, что он ее похитил и рассказывал подробно про все убийства. А во-вторых, у него дома по адресу Рябовское шоссе, дом тринадцать, квартира двадцать два, лежат дневники, где он описывает свою жизнь и манию начиная с тринадцати лет. Если наберетесь терпения, то до убийств, думаю, тоже дочитаете.
Открылась дверь, и вбежали пятеро здоровенных парней в бронежилетах с оружием. Значит, этот тип подстраховался, велел группе захвата заходить через пятнадцать минут после него. Отчим махнул рукой, и они опустили оружие.
Потом вошли еще люди, они стали суетиться возле трупа, потом расспрашивали меня и Соню. Надежда скромно держалась в сторонке, только раз ее привлекли как свидетеля драки. Так прошло часа полтора, потом я заметил, что Соня буквально падает с ног. В помещении было очень холодно, и она дрожала мелкой дрожью. К тому же она звонила родителям и шепотом оправдывалась – не могла же она сказать им правду. Судя по тому, что она после разговора совсем пала духом, родители высказали все, что они думают о дочерях, не ночующих дома и даже не соизволивших предупредить об этом престарелых родителей. К этому времени нас
Она перехватила взгляд отчима и выразительно показала на часы. Он отдал последние распоряжения и подошел к нам:
– Сейчас вы здесь больше не нужны. Но всех вызовут, и не раз. Можете идти, вернее, я сам вас отвезу.
Мы высадили Надежду Николаевну у метро и поехали домой. Маман, открывшая дверь, при виде нашей троицы окаменела на пороге. В жизни не видел таких вытаращенных глаз.
– Здравствуйте! – пискнула Соня.
– Здра… но как же? – очнулась маман. – Сережа…
– Едем домой, Лена, – перебил он, – я все объясню. А они тут сами разберутся.
– Разберемся, разберемся! – весело заговорила бабуля, возникнув в дверях кухни, откуда доносились аппетитные запахи, и мы с Соней дружно сглотнули слюну. – Вы не волнуйтесь, я за детками присмотрю.
Мы с Соней вошли в комнату, чтобы не толпиться в прихожей. Она положила на стол многострадальную скрипку и огляделась. Потом погладила кубки, потрогала нунчаку.
– Как интересно… Я про это ничего не знаю… Ты расскажешь мне?
– Потом, – краем уха я услышал, как хлопнула входная дверь, подошел к Соне и рывком притянул ее к себе, – сейчас не до этого…
– Руки мыть! – донесся бабулин голос из прихожей. – Успеете еще нацеловаться!
Анна Князева
Кольцо с тремя амурами
(фрагмент романа)
Пролог
– Я ничего не вижу.
– Осторожно, здесь ступенька…
– Куда мы идем?
– Сейчас увидишь.
– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».
– Слова из твоей роли?
– Да. Сегодня на репетиции я их забыла.
– Скажи еще что-нибудь.
– Вот, например… «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу…» Здесь очень темно!
– «Здесь очень темно» – отсебятина.
– Нет, правда, я ничего не вижу… У меня в сумочке спички.
– Не надо спичек. Дай руку.
– Уже пришли?
– Дай руку!
– Вот она… Как смешно. Я правда не вижу, куда…
– Это дверь.
– Где?
– Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.
– Ой!
– Что?
– Споткнулась.
– Осторожней, еще немного… Видишь, это уже я.
– Пожалуйста…
– Что?
– Руку больно!
– Тише…
– Мне больно!
– Зачем так кричать?
– Ма-а-ама-а-а!
– Ти-и-ише…
В темноте прозвучал коротенький вздох, зажглась спичка, и вдруг что-то хрястнуло, как будто раскололся большой арбуз.