Алиби
Шрифт:
Как бы то ни было, сейчас самым важным было найти Каменова. И как можно скорее!
Влахов связался по телефону с секретарем юридической консультации, в которой работал Каменов. Тот не смог сказать ему ничего определенного. Сам он сегодня Каменова не видел. Больше того. Сразу после открытия в консультацию явился взволнованный клиент. Каменов вел его дело по наследству, назначенное на восемь утра. Однако на встречу перед залом суда, как обещал, Каменов не пришел, и секретарь был вынужден заменить его другим адвокатом.
После этого Влахов посетил квартиру, где
По дороге в Судебную палату Влахов позвонил из телефонной будки на работу и велел размножить фотографию Каменова. Он распорядился также, чтобы двое оперативных работников ждали Каменова — один в кабинете юридической консультации, а второй возле дома, где он живет. Они должны были доставить его в управление.
Перед кабинетом судьи Григорова сидело несколько граждан. Влахов прошел в канцелярию, где секретарша объяснила ему, что Григоров заперся в своем кабинете и изучает дело. Пришлось позвонить ему по телефону.
Услышав, что Влахов пришел в связи со Слави Каменовым, судья с удивлением взглянул на него.
Влахов попросил Григорова рассказать, давно ли они знакомы и что за человек Каменов.
Григоров объяснил, что они со Слави Каменовым однокашники по университету и самые близкие друзья. Оба «старые холостяки», страстные туристы и часто вместе бродят по горам. Вчерашний день провели вместе на Витоше.
Было ясно, что Григоров тоже не знает о смерти Якимовой, не подозревает, что его друг, о котором он говорил с любовью и уважением, исчез. То ли из-за профессиональной сдержанности, то ли из каких-то других соображений, судья не спросил, чем вызван интерес милиции к Каменову.
С Витоши они вернулись около восьми часов. На квартире у Каменова поужинали, поболтали.
В половине десятого хозяева позвали Каменова к телефону. Он тут же вернулся, смущенный, расстроенный, и сказал, что какой-то незнакомец сообщил ему, будто Стефка находится в ресторане «Турист», в Бояне, вместе с элегантным пожилым мужчиной.
Григоров хотел обратить всё в шутку, но Каменов заявил, что сейчас же отправляется в Бояну, и попросил товарища поехать вместе с ним. Григоров стал его отговаривать, убеждал не верить анонимному клеветнику, не унижать свое чувство к Стефке — ведь такая проверка была бы обидной для нее. Однако Каменов остался непреклонен. Оказывается, в субботу вечером он предлагал Стефке пойти с ним на Витошу, но она отказалась: приехала якобы ее соученица из Пловдива, и они договорились с ней увидеться в воскресенье после обеда.
Начали проступать новые лица: незнакомец, звонивший по телефону, элегантный пожилой мужчина в ресторане «Турист», подруга из Пловдива.
—
— Да, он выразился именно так, — ответил Григоров. — Отказ Стефки огорчил его. Во время экскурсии он был молчалив, задумчив, словно что-то мучило его. Я заметил это, хотя и не знал, отчего у него плохое настроение. Когда я попытался уговорить его не ездить в Бояну, он сказал: «Даже если все это неправда, я должен удостовериться сам. Иначе у меня навсегда останется подозрение». Я достаточно хорошо знаю Каменова, а потому в конце концов согласился, что ему действительно лучше поехать и убедиться, что его всего-навсего разыграли. Без четверти десять мы расстались. Я вернулся домой, так как был одет совсем не для ресторана — В шорты, а он поехал в Бояну.
— Как вы думаете, нашел он Стефку? Вы не знаете?
— Сегодня, когда мы увидимся с ним в столовой, он мне скажет. Скажет всю правду, хотя ему будет стыдно смотреть на меня. Я уверен, что это была клевета и что в Бояну он ездил напрасно.
— Почему же вы так уверены? В конце концов они не женаты... Может быть, ее подруга явилась на встречу не одна, и они отправились в Бояну целой компанией.
— Ну это, конечно, может быть. Но изменять — нет! Она его любит.
Григоров задумался, тихонько постукивая по столу карандашом.
— Я хотел спросить вас, — сказал он после некоторого колебания. — Почему вы расспрашиваете о моем друге? С ним ничего не случилось?
— Я вам отвечу. Но прежде прошу вас рассказать поподробнее о жизни Каменова. Постарайтесь, несмотря на то, что вы с ним друзья, дать ему самую объективную характеристику.
— Это совсем не трудно. Мы знакомы с университетской скамьи, вот уже лет десять. Я могу говорить совсем беспристрастно, объективно, тем более, что мое мнение о нем полностью совпадает с мнением других наших коллег. Его жизнь — это жизнь скромного рядового труженика. Он всегда трудился, и всегда ему чего-то не хватало... И прежде всего любви.
Григоров задумался. Лицо его стало серьезным, даже печальным.
— Вас, вероятно, интересует его социальное происхождение. И оно самое обычное. У его отца была пекарня в Лозенце, а потом он стал работать пекарем в государственной пекарне. После гимназии Слави служил в армии, кажется, в шестом пехотном полку. Некоторое время был учителем в Лудогории. Зарабатывал деньги для дальнейшей учебы. Мы вместе подали заявление на юридический факультет. Он и в студенческие годы работал, чтобы содержать себя и свою младшую сестру. Она сейчас врач, живет в Ломе.
— Вы знаете ее адрес?
— Нет. Но его нетрудно узнать. Она участковый врач, замужем за доктором Бояджиевым. По окончании стажировки я стал судьей, а Каменов — юрисконсультом на одной небольшой фабрике. Но через год сократили штатную единицу, и он начал заниматься адвокатской практикой. Родители его умерли, когда он учился в университете, а после того как сестра вышла замуж, Слави остался совсем один. Я уже много раз говорил ему: пора бы подумать о себе, устроить как-то свою жизнь, жениться.