Алина в Стране Чудес
Шрифт:
А свадьба шла своим чередом — звучали поздравительные тосты, звенели бокалы, и в этот весёлый гомон вплеталась негромкая музыка, лёгкая, как дуновение тёплого ветерка. Я была прекрасна и обаятельна, расточала улыбки и нежилась в волнах всеобщего восхищения. "Горько" нам, правда, не кричали: нет у эххов, похоже, такого обычая, и слава богу, что нет — не люблю я этого.
И был удивительный танец семи девушек, одетых (точнее, раздетых) во что-то типа лёгкой дымки. Они кружились в центре зала, и цвет их туник — у каждой свой — менялся от бледно-фиолетового до бледно-красного. Танцовщицы напоминали живую бледную радугу, упавшую в банкетный зал, и ещё мне казалось, что я вижу ожившие звуки музыки.
— Танец вечной любви, — пояснил неутомимый Озаботтэс, —
— Красивая легенда, — пробормотала я.
— Это не легенда, ваше величество, — живо возразил таукитянин, — это сущая правда. В этом мире легенды так тесно переплетены с реальностью, что их невозможно отделить от ткани повседневного бытия. Эххленд — это ведь магический мир, ваше величество.
— Это мой вам подарок, Алава, — произнёс Шумву-шах. — Вам нравится?
— Очень, мой король, — ответила я искренне. Танец действительно был прекрасен, а если он к тому же несёт в себе какую-то полезную для меня магию, так это вообще классно.
А потом танцевали мы с королём — вдвоём, — и весь зал смотрел, как мы танцуем. Мне было как-то стрёмно выходить танцевать — выдать что-нибудь в ритме я, конечно, могу, но вот насчёт местных танцев я была явно не в теме. Но всё оказалось не так сумрачно: то ли сработали те самые "первичные умения эххийки", то ли Шумву-шах подколдовывал, то ли я была способной ученицей, схватывавшей всё на лету. И мы с его величеством исполнили перед публикой что-то типа вальса, и получилось клёво — я сама это почувствовала. Я летела и возвращалась обратно, а сильные и нежные руки короля вели меня уверенно и надёжно. Я посмотрела на мужа и поняла — да, я всё-таки выиграла свой приз. Вот он, король, обнимает меня за талию и глядит на меня с улыбкой, — чего мне ещё желать (во всяком случае, пока)?
А когда мы закончили танец, и гости выразили свой восторг, Шумву-шах и я чинно поклонились публике и удалились, оставив раздухарившуюся тусовку на попечение рыцарей охраны и заботливого Озаботтэса — пусть веселятся хоть до утра.
В спальне король осторожно и бережно — словно упаковку с чего-то очень ценного — снял с меня платье, и я снова подумала, что сожалеть мне не о чём: я добилась того, к чему так стремилась, а дальше — видно будет, как оно пойдёт-поедет-побежит. А потом я вдруг кое о чём вспомнила и, когда скользившие по моей груди пальцы правителя Полуденной стороны коснулись подарка Причесаха, прошептала:
— Шумву, мой король, этот амулет хранил меня на долгом пути к вам, но теперь в его охранных функциях нет никакой нужды. Через этот оберег страж Рощи Порталов видит, где я нахожусь и чем занимаюсь, — мне бы не хотелось, чтобы чьи-то глаза следили за мной в эту ночь.
— Я могу его снять, моя королева.
— Да нет, не надо — красивая штучка, пусть останется на память. А заглушить его вы можете?
Вместо ответа Шумву-шах сжал бабочку в ладонях, в полутьме спальни вспыхнул голубой свет, и когда амулет вновь коснулся моей кожи, я поняла, что "троянского коня" "дяденьки Причесаха" больше нет — теперь у меня на шее висел просто изящный золотой кулон. Вот и славненько…
А брачная ночь — ночь как ночь, ничего особенного. Правда, Шумву-шах оказался классным любовником — вот что значит многосотлетний опыт. Он умело (и неоднократно) доводил меня до пика блаженства — это тебе не молодецкие "два толчка и дымный выхлоп", после которых маешься и не находишь себе места, а типа мужик рядом с тобой уже мирно сопит в две дырки. Король заботился о том, чтобы наслаждение получила я — о себе он думал уже во вторую очередь, — и мы заснули только под утро: сытые, утомлённые и счастливые.
Но с драконом Костей мне было всё-таки вкуснее…
* * *
В свадебное путешествие мы так и не поехали — Шумву-шах мягко, но непреклонно
— Пока шла война с тёмными, — объяснил король, — в стране накопилось много дел, требующих безотлагательного решения. Я ваш муж, Алава, но я верховный правитель, и я не могу думать лишь о нас с вами, забывая при этом дела государственные.
Вообще-то он был прав, конечно. Это только дуры набитые считают, что королевская (или там президентская) жизнь состоит из сплошных увеселений, а я, как вы помните, всегда отличалась умом и сообразительностью. И потому я не стала скандалить и вопить "Ты меня не лю-ю-юби-и-ишь!", а взяла и предложила супругу свою посильную помощь. Это было в моих же собственных интересах: во-первых, надо же чем-то заниматься; во-вторых, королева (если она настоящая, а не декоративная) должна быть в курсе всех дел; в-третьих, мне нужно было оценить ситуацию и расстановку фигур на игровом поле под названием "Эххленд" и кое-что прикинуть — неужели вы думаете, что залезть в койку к эльфийскому королю (пусть даже на правах жены) — это предел моих мечтаний? Это вы зря…
Его величество удивился (похоже, Ослабелла не сильно вникала в его дела и заботы), однако искренне обрадовался и даже зауважал вдумчивую меня. И мы с ним теперь немало времени проводили в его рабочем кабинете в куполе дворца, под шпилем — этот шпиль, как объяснил Шумву-шах, служил не только архитектурным украшением, но и концентратором для разного рода магических манипуляций. А проблем на Полуденной стороне хватало.
Вам-Кир-Дык вроде притих, однако имелась достоверная информация из надёжного источника, что Чёрный Владыка не успокоился — на Полуночной стороне быстрыми темпами строился мощный военный флот, во главе которого стоял старший сын Вам-Кир-Дыка, адмирал Им-Кир-Дык. Тёмные эххи готовили очередное вторжение, причём на этот раз они не собирались пробиваться с боями через пустыни, степи и Поперечный лес, а планировали высадить десант прямо на берега Полуденной стороны и нанести удар в сердце — по столице. Пришлось принимать ответные меры: на верфях севера и юга страны срочно закладывались сотни боевых кораблей, чтобы встретить чёрные эскадры в море, ещё на подходе.
Были и внутренние проблемы. Участились нападения диких племён Поперечного леса на сторожевые форты — лесным гарнизонам требовались подкрепления. В степи после гибели Дастар-хана стало поспокойнее, кочевники на время угомонились, зато на Белой реке появились разбойничьи атаманы пан Чох и пан Телей, не дававшие житья купцам и вообще мирным гражданам. Капитан Верт О'Прах изловил атамана Телея — пан был торжественно обезглавлен на площади в Ликатесе, — но второй уголовник продолжал свои дерзкие налёты. Оживились пираты: северянин тан Гейзер, правитель скалистого острова, изобилующего горячими источниками, и южанин Кайлом-бей, самозванный султан Пальмовых островов. И если викинг грабил прибрежные селения и захватывал пленников для собственных нужд, то "пальмовый султан", по данным разведки, снюхался с Вам-Кир-Дыком и поставлял Чёрному рабов в обмен на оружие и магическую помощь. Это уже попахивало делами незабвенного барона Занозиллы, и Шумву-шах намерен был действовать самым решительным образом с тем, чтобы от пальм на островах Кайлом-бея остались бы одни пеньки.
Широкую огласку получило дело Едвалина, гномьего старшины, уличённого в связях с тёмными. Этот гномский олигарх организовал контрабандные поставки остродефицитного стратегического сырья — минерала охренита, из которого делались магические артефакты, — на Полуночную сторону. Афера вскрылась, когда в Западных горах Отданоны перехватили караван с незадекларированным охренитом и выяснили, откуда дровишки. Что обещал Вам-Кир-Дык бессовестному торгашу, осталось неясным, но налицо был факт сотрудничества с потенциальным противником и пренебрежение патриотическим долгом ради личной выгоды. Маги, чтобы не ссориться с гномами, предлагали не казнить бизнесмена, а посадить его в башню лет так на сто, без права на амнистию, однако Шумву-шах проявил неожиданную для меня жёсткость.