Алиса в Зазеркалье

Льюис Кэрролл

– Сейчас, сейчас случится! – снова завела Королева. – Я уколю палец булавкой, ой-ой-ой!

– И скоро вы собираетесь уколоться? – насмешливо спросила Алиса.

– Совсем скоро, – стонала Королева. – Начну прикалывать шаль булавкой и уколю-ууу! – заныла она.

И в это мгновение булавка расстегнулась, Королева протянула к ней руку, и…

– Осторожно! – крикнула Алиса. – Вы уколетесь!

Но было поздно – булавка впилась в палец.

– Вот видишь, а ты не верила, – спокойно сказала Королева, разглядывая уколотый палец. – Я же говорила тебе, что

помню все, что будет потом.

– А сейчас вы не закричите? – спросила Алиса, готовая снова заткнуть уши.

– Я уже кричала. Разве ты не слышала? – ответила Королева. – Глупо кричать два раза по одному и тому же поводу.

Тут Алиса заметила, что в лесу стало светлее.

– Кажется, Ворон улетел, – сказала она. – Я ведь думала, что уже ночь. Как хорошо!

– А я уже и не помню, когда мне было хорошо, – грустно вздохнула Королева. – Даже забыла, как это бывает. Как ты счастлива – гуляешь по лесу, и тебе уже хорошо.

– Чего же хорошего? Я здесь одна, совсем одинешенька! – всхлипнула Алиса, и слезы покатились по ее щекам.

– Ой! Только не плачь, прошу тебя! – умоляюще простонала Королева, заламывая руки. – Вспомни, что ты уже большая девочка! Вспомни, сколько Клеток ты уже прошла! Вспомни, наконец, который час. Вспоминай о чем угодно, только не плачь!

– А разве вспоминать и плакать одновременно нельзя? – всхлипывая, спросила Алиса.

– Ни в коем случае! – воскликнула Королева. – Нельзя делать два дела сразу. Во всяком случае, делать хорошо. Лучше давай вспоминать, сколько тебе лет.

– Семь с половиной, не верите? – сказала Алиса.

– Верю, верю, – успокоила ее Королева. – А теперь вспомни, сколько лет мне.

– Как же я могу вспомнить то, чего не знаю? – удивилась Алиса.

– Мне ровно сто лет, полгода и один день!

– Трудно поверить, – с сомнением сказала Алиса.

– Не трудно, не трудно! – воскликнула Королева. – Я тебя сейчас научу. Сделай глубокий вдох. Выдох! Вдох! Закрой глаза! Расслабься.

Алиса рассмеялась.

– Не получается, – сказала она. – Ну как можно поверить в невозможное?

– Постепенно, – наставляла Королева. – Когда я была такая же молоденькая, как ты, я занималась этим ежедневно по полчаса. До завтрака мне удавалось поверить в шесть самых невозможных невозможностей. Ой, опять эта несносная шаль!..

Сильный порыв ветра сорвал шаль с ее плеча и понес через ручеек. И Королева, размахивая руками, устремилась следом за ней. На этот раз она догнала шаль.

– Поймала! Сама! – торжествующе закричала Королева. – Вот увидишь, я и пришпилю ее сама!

– Значит, палец у вас прошел? – спросила Алиса, тоже перепрыгивая через…

…ручеек.

– Почти, – сказала Королева. – Так себе. – Она потрогала палец и вдруг закричала: – Так себ-ее! Бе-еее! Бе-ееее!

Она снова вопила все сильней и сильней. Крик ее перешел в

пронзительное блеяние. Алиса даже вздрогнула и уставилась на блеющую Королеву. А та прямо на глазах стала покрываться колечками овечьей шерсти. Алиса крепко зажмурилась. А когда открыла глаза, то никак не могла сообразить, где очутилась. Какие-то полки, битком набитые всевозможными товарами. А за прилавком сидит Овца! Что это? Магазин? Алиса снова зажмурилась, потрясла головой. Но ничего не изменилось. Маленький темный зальчик. Овца за прилавком. Как ни в чем не бывало она сидит в глубоком кресле с вязаньем и пялится на Алису сквозь громадные очки.

– Купить что-нибудь хочешь? – спросила Овца, отрываясь от вязания.

– Я еще не знаю, – сказала Алиса, – разрешите мне сначала все тут вокруг посмотреть.

– Пожалуйста, – равнодушно сказала Овца. – Можешь смотреть с начала, можешь с конца, можешь справа налево или слева направо. Но как это ты, интересно, посмотришь ВОКРУГ? Разве у тебя глаза растут на затылке?

На затылке у Алисы росли только волосы. И ей пришлось, как полагается, постепенно идти вдоль полок. Все они были доверху набиты всякой всячиной. Но странное дело! Стоило Алисе приблизиться, как полка перед ней пустела. Зато на соседних тут же появлялось все, что душе угодно.

– Вещи здесь у вас какие-то ускользающие! – пожаловалась Алиса.

Она уже несколько минут, перебегая от полки к полке, пыталась ухватить что-то ТАКОЕ. То оно было такое, как кукла, то такое, как шкатулочка. И каждый раз ускользало, оказываясь на полке повыше.

– Такое оно ускользающее! – досадовала Алиса. – Загоню-ка я его на самую верхнюю полку, под потолок. И сцапаю!

Но стоило ей добраться до верхней полки, как случилось такое! Это непонятное ТАКОЕ легко проскользнуло сквозь потолок, словно он был сделан из манной каши.

– Ты девочка или волчок? – недовольно спросила Овца. – Вертишься, вертишься. Голова от тебя закружилась.

Она уже вязала четырнадцатью спицами одновременно, и Алиса, завороженная, не могла оторвать от нее взгляда.

«Спицы торчат у нее отовсюду, как иглы у дикобраза. И как она с ними управляется?» – изумлялась Алиса.

– Грести умеешь? – вдруг спросила Овца, протягивая Алисе две спицы.

– Немножко… но только не в комнате… и не спицами… – пробормотала Алиса.

И тут же спицы превратились в длинные весла, а тесная комната – в легкую лодочку, которая несла их вдоль берегов тихой реки. Алиса поскорей взялась за весла.

– Суши! Суши! – крикнула Овца и взяла еще пару спиц.

На это непонятное слово ответить было нечего, и Алиса молча продолжала грести. С речной водой творилось что-то странное: она вдруг стала такой густой, что весла к ней будто приклеивались, и оторвать их было почти невозможно.

– Суши! Суши! – покрикивала Овца, хватая новые спицы. – Грести ты, наверное, научишься, когда рак на горе свистнет.