Алиса

Каннингем Элейн

– Да.

– Вот видите. Но мне известно и другое - обычно таких ключей бывает два. А где второй? Почему именно этот так важен для вас?

– Я вам отвечу, мистер Кэмбер - обстоятельно и откровенно. Вы задали умный вопрос и заслуживаете, чтобы вам ответили со всей прямотой и искренностью. Однако позвольте предварить мой ответ следующим заявлением: оба ключа принадлежали мне. Вы вполне справедливо заметили, что ключей должно быть два. Так вот, оба они находились у Шлакмана, который обязался сохранить их для меня. Однако Шлакман, помимо всего прочего, оказался вором.

Я покачал головой.

– Не похож он был на вора.

– Если позволите, я напомню, что

и похожим на убийцу он вам также не показался. Внешность обманчива, мистер Кэмбер - это непреложная истина. Что вы можете сказать, глядя на меня - жизнерадостного и веселого толстяка? Что я терпеливый, гостеприимный, понимающий. Да? Остроумный, образованный, не лишенный обаяния. Все это верно, но не дает даже приблизительного представления о моей внутренней сущности. Да, не скрою, для нас со Шлакманом содержимое сейфа представляло весьма существенный интерес. Однако он решил обмануть меня и попытался умыкнуть ключи. В последний миг, осознав, что его ждет неминуемое фиаско, он передал один из ключей вам. Второй, вне всякого сомнения, остался при нем. Логика подсказывает, что он уже давно находится в руках полиции.

– Значит, они разыщут и вскроют этот сейф?
– предположил я, хитро прищурившись.

– Да. Но не так скоро, мистер Кэмбер. Если бы ключ не был помечен, они бы никогда не нашли сейф. Увы, в верхней части этого ключа, как вы несомненно заметили, выгравирована крохотная буковка "ф". Это отличительный знак Городского национального банка, у которого в одном лишь Нью-Йорке пятьдесят два филиала. Так что быстро они до сейфа не доберутся, хотя, следует воздать им должное, нью-йоркские полицейские весьма изобретательны. Чтобы найти наш сейф, им для начала придется получить судебный ордер. Потом - проверить все сейфы в пятидесяти двух отделениях банка. Сколько в них сейфов - тысяч двадцать пять? Может быть, даже больше. Это займет некоторое время. Какое именно - я точно не знаю. Вот почему мне так нужен этот ключ, мистер Кэмбер. И вот почему я должен получить его не послезавтра и даже не завтра, а сегодня. Сейчас. Немедленно.

– Но у меня при себе нет этого ключа. Я же сказал вам.

– Но вы можете за ним съездить.

Я допил "Штрегу" и ухмыльнулся.

– Что спрятано в сейфе?

Монтес улыбнулся в ответ.

– Ну что вы, мистер Кэмбер. Я не верю, что вас это в самом деле так интересует.

– Очень интересует, - самодовольно произнес я.

– А почему, позвольте узнать? Вам кажется, что вы ещё недостаточно влезли в эту историю? Вам мало неприятностей? Вам ведь намекнули содержимое сейфа в некотором смысле противоречит вашему законодательству. Контрабанда - древнейшая профессия, мистер Кэмбер, но не забывайте, что она противозаконна. Может быть, в сейфе спрятаны брильянты. Или - изумруды, почтовые марки, радий или какое-нибудь бесценное творение живописи. Все что угодно, мистер Кэмбер. Но вот выиграете ли вы что-нибудь, узнав об этом? Сомневаюсь. Контрабанда - слово, по-своему, неприятное. Но убийство - ещё страшнее.

– Я же сказал вам - это был несчастный случай.

– Разумеется. Тогда давайте говорить о ключе, а не сейфе. Я - человек дорогих привычек, мистер Кэмбер. В моем крохотном и бедном государстве мне не выжить. Чтобы постоянно поддерживать привычный образ жизни, я должен много зарабатывать. Очень много. Это возможно только в великой стране с неограниченным благосостоянием. Правда, щедрость американцев превосходит их богатство...

– А я вот - совсем не богатый, - уныло пробормотал я, охваченный внезапным приступом жалости к самому себе.

– Тогда вознесите хвалу Господу, что ключ достался вам, мистер

Кэмбер, - кивнул Монтес.
– Я ведь вовсе не собирался предложить вам расстаться с ключом бескорыстно. Все должны жить, Но сначала - ключ.

Я упрямо помотал головой.

– А вы подумайте над моим предложением, мистер Кэмбер, - сказал Монтес, покачав пухлым, как сарделька, пальцем.
– Я не сулю вам несметное богатство, ведь и содержимое сейфа имеет вполне ограниченную стоимость, но - сумма вознаграждения вполне круглая, уверяю вас. Я предлагаю вам десять тысяч долларов, мистер Кэмбер. Вы, конечно, человек представительный и умный, но я был бы круглым идиотом, если бы предварительно не навел справки о ваших доходах. Вы ведь - чертежник, мистер Кэмбер? Верно?

Он снова наполнил мой бокал ароматным напитком, а я, прижав к груди стиснутый кулак и, пытаясь унять внезапно нахлынувшие слезы, пылко воскликнул:

– Чертежник! Вот здесь, мистер Монтес, бьется сердце прирожденного архитектора, клокочет душа архитектора...

– Вполне возможно. Вам виднее. Однако числитесь вы чертежником. И - с каким окладом? Сколько вам набегает в год - семь тысяч, восемь? Вы один из тех, что называются белыми воротничками среднего пошиба. Не голь перекатная, но и в люди не выбьешься. А сколько у вас долгов, мистер Кэмбер? Давно ли вы ужинали в дорогом ресторане, сидели в ночном клубе, предавались любви с прекрасной молодой женщиной - такой, как моя супруга, например? Давно, мистер Кэмбер? Я предлагаю вам десять тысяч долларов наличными - без налогов! Наличными. Если хотите, можете получить их в десятидолларовых банкнотах. Ваше полуторагодовое жалованье. Подумайте, чего вы добьетесь с помощью такой суммы!

Я подумал и, пьяно покачнувшись, утер слезу. В спальне на третьем этаже на кровати императрицы Жозефины лежала обнаженная Ленни, чистая благоухающая розочка, имевшая несчастье выйти замуж за жирного, чурающегося секса моллюска, а я тут распустил нюни, пытаясь не уронить свою честь и при этом ни на секунду не забывая о том, что я не герой, и о том, что где-то меня подстерегает зловещий Энджи с кастетом и консервным ножом. Энджи тоже охотился за этим ключом. Все это я, хлюпая носом и заикаясь, попытался изложить Монтесу.

Выслушав мою сбивчивую речь, толстяк чуть призадумался, потом улыбнулся и произнес:

– Я тоже не герой, мистер Кэмбер. Цивилизованный человек не играет в героев - он нанимает их к себе на службу. Подождите минутку, пожалуйста.

Он встал из-за стола и, пританцовывая, вышел. А я сидел, тупо разглядывая сизый дым от гаванской сигары и пытаясь представить себе тысячу свободных от налогов десятидолларовых бумажек.

Несколько минут спустя Монтес вернулся в сопровождении тощего узколицего субъекта, который преследовал меня в подземке, угрожая кровавой расправой.

– Мистер Кэмбер, - отечески улыбнулся Монтес.
– Познакомьтесь с Энджи. Он поедет с вами за ключом.

4. Энджи

В роскошном "кадиллаке", в который меня посадили, сзади располагались два откидных сиденья и золоченый телефон; от пассажирского салона водителя отделяло толстенное звуконепроницаемое стекло. Шофер был тощий и хилый, с крохотными усиками и прозрачными, как монтесовский коктейль-мартини, глазами. Рядом с водителем сидел лакей, похожий на него, как две капли воды. Я разместился сзади, по соседству с Энджи. Церемония выхода из консульства сопровождалась бесконечными поклонами и расшаркиваниями, и я был страшно доволен, что не шатался и не спотыкался. На прощание Монтес протянул мне мясистую ладонь и ещё раз заверил, что обещанные награды деньги и любовные утехи - по-прежнему ждут меня.