Алискина мечта
Шрифт:
Стою за дверью, пялюсь на нашу потертую обивку. Будто я кот какой-то, выброшенный на улицу и никому не нужный.
И тут слышу за своей спиной тяжелый вздох.
До меня резко доходит, что всю эту некрасивую сцену видел Степнов и от того краска заливает мне лицо, прежде, чем на моё плечо ещё и его ладонь опускается.
— Ну, что соседка? Пойдём в гости?!
Я пробую было протестовать. Даже мои ноги в туфлях на шпильке тормозят и разъезжаются, когда этот бык довольно настойчиво тянет меня к двери своей квартиры.
— Да я прогуляюсь лучше?! — лопочу неуверенно, ошалев от его напора. Только Глеб
— Два часа? По моему коридору до кухни лучше прогуляешься. Я тебя вкусным чаем напою, — уже всё решив за меня, ставит перед фактом Степнов. Я опомниться не успеваю, как оказываюсь в его прихожей, а входная дверь его берлоги за мной захлопывается. Да я такое даже в страшном сне увидеть не могла! Чтоб я сюда хоть раз пришла! Стою в панике, не зная что делать. А тут ещё дед Глеба где-то в глубине квартиры вдруг как заорёт.
— Глеб это ты? Небось опять какую-то мандавошку домой приволок?!
6
Стоило мне услышать этот крик, как я сразу ринулась обратно. Но сзади стояла живая преграда в виде младшенького Степнова и естественно просто так удрать мне никто не дал. Зато во время той минуты, когда Глеб разувался, бросив передо мной пушистые тапки, шаркающей походкой в коридор вышел его дед. Сухощавый старик в красной клетчатой байковой рубашке, заправленной в черные треники и сдвинутыми на кончик носа очками. Осознав, что внук действительно заявился не один этот «милый» старичок водрузил их обратно на переносицу и насупив брови осмотрел меня едким взглядом. Глядя на него, я была уверена, что этот хрыч сейчас обязательно ляпнет мне какую-нибудь гадость и старшенький Степнов, увы, не обманул моих ожиданий.
— Вот курица! Одеться оделась, а юбку надеть забыла? — обнаружив во мне то, за что можно зацепиться, тут же ехидно поддел меня дед. Степан Георгиевич, дедушка Глеба — вообще та ещё зараза. Вечно «радует» меня своими сомнительными «комплиментами». Вот и сейчас не упустил возможности поупражняться в острословии за мой счет. Я в этот момент чуть тапком в него не запустила. Это ему ещё повезло что стариков не обижаю. Физически. Но и просто так смолчать тоже не смогла. В ответ гордо задрала подбородок и с вызовом смотрю на него:
— Так это я для Вас старалась. Когда Вы ещё в своей берлоге такие красивые ноги увидите?
— А они красивые? — дед опять поправил очки и осмотрел меня уже оценивающе.
Я закатила глаза. Вот манерами Глеб явно в своего дедулю! Хорошо хоть его дед не такой озабоченный и больше издевается надо мной сейчас, чем действительно эти самые ноги мои разглядывает. Наконец внук этого старого перечника переобулся и попытался хоть как-то спасти положение, прикрикнув на своего хамоватого родственника.
— Дед, не пугай соседей! Ты что Алиску не узнал?
Старик и впрямь как будто немного удивился. Потянулся в мою сторону, прищурился, а потом приподнял брови и расцвел в знакомой улыбке.
— А! Шаболда!
Я краснею, как помидор то ли от гнева, то ли от стыда. Перевожу взгляд на внучка этого старика, а точнее на дверь за его спиной, и Глеб рявкает. Изменившись в лице.
— Дед!!!
Больше всего мне хочется
— И Вам здравствуйте, дед Степан, — и повернувшись к его внуку интересуюсь, ткнув пальцем в дверь с матовым стеклом передо мной.
— Кухня там?
Глеб кивает, сурово глядя на старика. И я нарочно виляя задом прохожу, как каравелла, по зеленым волнам. Да пошли они все! Кем меня посчитали ту и увидят. Два часа кошмара как-нибудь перетерплю. Не съедят же меня здесь? А потом только они меня и видели. Вот пусть сначала мать выставит за дверь этого своего Анатолия Николаевича!
Захожу на кухню и двое мужчин плетутся за мной следом. Дед Глеба преисполнен любопытства, а сам Глеб спешит за своим родственником, чтобы тот не смог ещё больше усугубить впечатление о них двоих своим хамским поведением. Сажусь на стул возле окна и прикрываю скатертью свои ноги. И всё потому, что один теперь пялится на них чересчур откровенно, а второй осуждающе. Осуждающе естественно дед. Только уселась. Потупила глаза в стол, как опять оказалась в центре внимания.
— Цацка, а ты же небось и замуж за моего Глеба уже собралась? Да? — Степан Георгиевич выдвигает для себя табурет из-под кухонного стола и мостится на нём как наседка. Его очки по-прежнему на носу, а своим орлиным взором этот мужичок елозит по всей моей фигуре, доступной его взгляду, как будто пытается разглядеть там что-то новое. Глеб как будто его это не касается резко подорвался к кухонным шкафчикам. Зашуршал заваркой. Кружки достал. Чайник на плиту ставит. И всё с таким каменным лицом, что деду пришлось достать свою клюку из-за холодильника и постучать ею по стене чуть ли не перед самым моим носом, чтобы я опять свои ясные глаза на него перевела. Ну что ему сказать?
Да прямо каждый вечер фату утюгом наглаживаю, так замуж за его внука спешу. Сказала бы я ему конечно, что его Глебка мне «и даром не нать, и с деньгами не нать», но вместо этого уклончиво отвечаю:
— Я об этом пока не думала.
Ну, о том, чтобы выйти замуж за «Глебушку», этого маминого любимца, я точно не думала. Даже в страшном сне увидеть не могла. Вот и жду что хотя бы Глеб скажет что-то в мою защиту и как-то отвлечет своего деда от неуместного допроса. Он ведь в общем-то мне ничего и не предлагал даже. Если на то пошло. Зашла называется всего лишь чаю попить!
Оглянулась опять на младшенького Степнова. Мог ведь хотя бы возразить. Сказать, что я просто соседка и нечего приставать ко мне с такими вопросами странными. Так нет же! Молчит, как в рот воды набрал!
Так и не дождавшись от Глеба поддержки, сцепила пальцы в замок и положила руки на стол. Вот зря.
Дед, скептически изогнув бровь, тут же покосился на них и как-то сразу даже посветлел, найдя во мне изъян. Зловредно выдал:
— Это что ещё у тебя с руками? Да ты ж небось и готовить не умеешь, а всё туда же! Замуж!