Алька - любовь моя
Шрифт:
– - Молодцы! Мам! Валентин! Рожайте! Вы не переживайте, вырастим, мать, если что... даже выкормим... Ты нас не бросала никогда, мы тоже не бросим сестренку. Правда, Лен?
– - Сплюнь, - испугалась Елена.
– Мама сама вырастит девочку.
Валентин отметил, что и дети, не задумываясь, говорили о девочке. Значит, и будет девочка. И это замечательно. Но Ирка не унималась:
– - Ты, Ленка ничего не понимаешь! У меня будет самая настоящая, родная сестра. Как я рада!
– - Я, что,
– даже обиделась Еленочка.
– - Сестра, сестра, любимая сестреночка старшая. И Колька мне брат. Я вам всем сестра, сводная. Но маленькая будет совсем родная сестренка. Хотя у нас будут разные отчества: я останусь навсегда Дмитриевной. Не обижайся, Валентин, - Ирина в прямом разговоре упорно не называла мужа матери отцом.
– Но отчество я не поменяю.
– - Не меняй, дочка, - мудро произнес Валентин.
– Твоим отцом был Дмитрий. Он был хорошим отцом. За что же мне обижаться. Вон каких славных дочек мне вырастил!
И он попытался обхватить руками за талию таких круглых своих девочек.
– - Рук не хватает, - озадаченно сказал.
– Совсем большие девочки стали.
– - Погоди, Валентин, - зловеще добавил Жора.
– Алина еще толще будет.
Первой, через месяц родила Елена. С огромной радостью встретили её и ребенка в доме. Валентин думал, когда Еленочка разрешила взять на руки его первого внука, что, наверно, он много упустил в жизни: он не растил своих детей. Ну, ничего, не так уж долго ждать и ему появления маленькой дочки.
Каждый вечер теперь Алина и Валентин шли к старшей дочери. Алина готова была вообще не уходить от них, внук всколыхнул в ней такие чувства, такую нежность, о каких она даже и не подозревала, но дочь решительно сказала:
– - Нет, мама, это наш сын. Будем сами справляться. Я сама и постираю, и квартиру уберу. Но покушать можешь приносить. У тебя вкуснее получается. А вообще-то тебе о своем ребенке надо чаще вспоминать. Береги себя.
Алька даже слегка обиделась. А потом решила - правильно говорит Еленочка.
Как-то вечером Алька и Валентин были у старших детей. Бабушка что-то ласково ворковала, сидя у кроватки первого внука, а Валентину некстати пришла мысль:
– - А вдруг все-таки не я отец Николая, и маленький Орлов Дмитрий, совсем не Орлов. Не мой наследник, - но он тут же себя одернул: - Зато, этот мальчик - сын нашей Еленочки. Значит - самый настоящий внук, он Орлов, как и я. И я его люблю. А это главное, так говорит моя Алина.
Недаром Еленочку Валентин всегда считал своим ангелом-хранителем. Она, словно прочитав мысли отца, подошла к задумавшемуся Валентину, присела рядом:
– - Вот, папа, посмотри эти бумаги. Только не сердись на нас, что не сказали тебе об этом сразу.
Валентин ничего не понял.
– -
– - Откуда ты все знаешь?
– вздрогнул мужчина.
– - От мамы.
– - Это она придумала с экспертизой?
– - Нет, мама сказала только мне. Я поговорила с Колей. Он сам решил сделать эти анализы. Хотя и так был уверен, что ты - его отец. Папа, если хочешь, давайте сделаем еще одну экспертизу. Твою и Колину.
– - Да не надо, - сказала Алька, которая пеленала малыша.
– Не надо никаких экспертиз. Вот посмотрите. Что у Николая, что у Ирки, что у Вали, на спине одинаковые родинки - в форме треугольника. Я как-то забыла об этом. А сейчас у мальчика их увидела. Орлов наш Димулька, настоящий Орлов. Весь в дедушку.
Валентин вскочил и побежал к кроватке.
Ирина сначала обиделась, что Елена назвала мальчика Дмитрием, ведь она первая сказала, что даст это имя своему сыну. Но потом молодая актриса заявила:
– - Тогда у нас скоро два Димки будет. Дмитрий Николаевич и Дмитрий Георгиевич. Вот так вам. Будете путаться.
Родила Ирина на две недели позже Елены. Те часы, что она рожала, Жора не находил себе места. Он приехал к Алине. Бегал, звонил без конца в роддом, молился, чтобы с его Ириной ничего не случилось, пытался привезти врача из американского посольства, хотя никаких осложнений у будущей мамы не было. Его успокаивали молодые родители: Коля с Еленочкой, но мужчина не слышал их слов. Лишь Алина смогла заставить её слушать будущего папу.
– - Жора! Ну что ты так переживаешь. Сядь!
– строго приказала она.
В её голосе послышались властные интонации старой Анны. И Жора послушно сел. Лишь на минут на десять. Опять вскочил.
– - Я боюсь. Я боюсь потерять Иру. Я потерял всех близких русских людей. Погибла моя русская мама Мария. Умерла моя ласковая мама Катюша, тоже русская. Бабушка Анна тоже была русской. И её нет со мной.
– - Полячкой, - поправила Алина.
– Анна была полячкой.
– - Все равно славянские корни. И этих всех близких мне женщин нет уже. Ира тоже русская. Я не могу потерять Ирину.
– - Ты, Жора, успокойся. Ты забыл о Валентине. Он тоже русский. Он все годы был с тобой и теперь он с нами. Живой, невредимый. А Ирка вся в него. Она не умрет.
– - Но моей Ире было так больно, когда её вез в роддом. Она плакала, моя маленькая девочка. Зачем нам нужен был ребенок?
– Жора сам не понимал, что говорит.
– Где телефон? Я позвоню в роддом. Вдруг случилось что?
– - Смотри Ирке не скажи таких слов про ребенка, - улыбнулась Еленочка, отбирая телефон.
– Ты звонил недавно.