Алька - любовь моя
Шрифт:
– - Вот оно что. И все же, Валентин, хватит пить. Поедем строить дом твоей мечты. Да надо у мамы Кати побывать на кладбище. Заросло все, наверное.
– - Ты согласен построить на месте старой школы дом?
– несколько оживился мужчина.
Наступающий день обещал быть ясным, солнечным. Эта же ясная погода осветила кабинет. Еще радостнее стало на портрете Алькино лицо, написанное кистью талантливого художника, освещенное ласковыми лучами теплого осеннего солнца.
– - Да, я принимаю твое предложение. А хозяина земли ты разыскал?
– спросил Жора.
– - Найду, - довольно равнодушно ответил мужчина.
Но
– - Сделай это, Валя.
И все-таки улыбалась Алька на портрете. Алька продолжала говорить с ним в его мыслях, как живая. "Валька, мой Валька, я люблю тебя, - звучал в памяти её нежный голос.
– Мы будем вместе. Я верю. Помнишь нашу встречу на ступеньках старой школы..." Мечта Альки стал мечтой Валентина.
Жора ушел на кладбище. А Валентин пришел сюда, на любимое Алькино место. Не готов он был ещё увидеть могильный холмик.
Кто же все-таки стоит на ступеньках у старых колонн?
Валентин подошел ближе. Это не Алька. Но женщина явно ему знакома. Она очень-очень похожа на Альку. Такие же глаза-звезды, только у Альки они были зеленые, как море, у этой густого коричневого цвета, Алька была Лунной богиней, а это яркая, звездная красавица ночь. Валентин подошел ближе и узнал.
Да это же актриса Соколовская из популярно-скандального сериала "Стервы". Да, да, самая красивая и самая молодая стерва из модного сериала. Ирина Соколовская. Младшая дочь Альки. Её фотографию дала ему Алька на вечере встречи.
Ирина Соколовская.
Ирина грустно стояла на ступеньках полуразрушенного барского дома. Почему мама так любила это место? Нет, природа здесь, конечно, великолепная. Старый дом расположен на пригорке. Он виден издалека. Внизу протекает ручей, к сожалению, он весь зарос ивняком, затянут тиной, по воде плывут нечистоты. Возле ручья ещё видны остатки дорожек, то ли ученики протоптали на много лет вперед, то ли замыслы далекого архитектора, жившего в начале девятнадцатого века, проглядывают. Местами сохранились заросли сирени и черемухи. Они растут полуокружностями. Наверно, когда-то там были беседки. И в далеком девятнадцатом веке здесь гуляли дамы в пышных кринолинах, укрываясь от солнца кружевными зонтиками. Кокетничали с кавалерами, сидя под цветущими деревьями, вдыхая ароматы черемухи и сирени, любуясь чистой водой ручья. А может быть, в девятнадцатом веке в России не носили кринолинов. Кто знает?
– - Надо же какая ерунда лезет в голову, - оборвала свои мысли юная женщина.
– Или это я подсознательно так поступаю, чтобы отвлечься от мыслей о маме? Да, мама, мамочка... Никакая ты не колдунья, не богиня, ты обычная слабая женщина. Мигом сдала без папы. Наделала ты дел. Кто ж знал, что так обернется? Прости меня, мамочка... Но почему ты отказываешься жить?
Этот больной вопрос уже долго щемил душу, не давал жить спокойно. Во время работы, когда играешь роль стервозной девицы, ещё можно отвлечься, а чуть мозги свободны, всплывает в памяти мать... Дева Мария, что дальше будет? Полгода назад умер отец, а теперь еще одна беда свалилась.... Более страшная. А такой сильной казалась всегда мама.... Смерть папы её подкосила.
Ирина опять перевела глаза на загрязненный,
– - Нет. Я все-таки больше люблю наш старый заброшенный парк, - вздохнула молодая женщина.
– Там лучше, интереснее, спокойнее думается, легче дышится... Родное место... Волшебное...Залезешь в крапиву, никто тебя не найдет, не тронет... И мама там любила сидеть на сваленной липе... Но не любила, когда я пряталась в густых зарослях.
Ирина вспомнила, как в детстве, несмотря на запреты, она убегала в парк, пряталась и пугала старшую сестру Елену, гавкала, выла. Отец смеялся, учил Ленку не бояться, лез в самые густые заросли, извлекал оттуда младшую дочь, счастливо смеялся, а мама почему-то сердилась, глядя на грязную мордашку отцовской любимицы. И милая бабулечка Сонечка тоже просила не пугать сестренку. Но Ирка продолжала озорничать. Изучила все тайные места в старом парке. У неё были надежные заступники - папка и мудрый Павел Ильич.
– - Как мать все мечтала привести это все в порядок: и барский дом, и парк. Не сбудутся её мечты. Был бы жив папка, - грустно размышляла Ирина.
– Он бы выполнил мамино желание. Но мама ему почему-то об этом не говорила. Она не любила с отцом гулять по парку, только с дочками.
Девушка вспомнила, как мама, Лена и она, Ирина, любили посидеть на сваленных деревьях в старом парке, поговорить по душам. Мама фантазировала, рассказывала, каким этот парк когда-то был прекрасным. Плавали в искусственных прудах гордые лебеди среди белых и желтых лилий, цвели под липами сиреневые фиалки, дорожки были посыпаны ярким желтым песком, а на скамеечках сидели влюбленные парочки. Иногда на глазах мамы появлялись слезы. Девочки обнимали свою такую сильную маму, спрашивали, почему она плачет.
– - Я просто очень люблю вас, - отвечала непонятно мама.
– Ваше счастье - самое главное для меня.
Ленка молчала в эти минуты. А Ирка вставляла замечание:
– - И папка нас любит.
– - Конечно, любит. Он так и сказал, что любит, очень любит.
Ленка молча прижималась к маме, держалась за её руку. Она почему-то боялась этих моментов. Мама обнимала Елену, ласково гладила. А Ирке казалось, что мама говорит только для неё, а Ленке передает какие-то мысли, потому что Ленка тоже ведьма, колдунья... Прикидывается только святой...
Папка, папочка, отец. Никого в жизни не было дороже у Ирины. Никого в жизни не любила так Ирина, как его. Он поддерживал её во всем. Она до сих пор уверена, что из-за неё переехали в Москву.
– - Хочу жить в Москве, - заявила маленькая Ира, прожив все лето с обожаемой доброй бабулечкой и внешне строгим Павлом Ильичом.
– - Ты же все лето ссорилась с дедушкой, ругалась, - говорила мать.
– Он обиделся на тебя. Ты его коллекцию всю разворошила.
– - Нет, я не ворошила, я поиграла немножко и сложила просто по порядку, красиво. И дедуля совсем не обиделся, я слышала, он бабулечке говорил, когда прятал свои игрушки от меня подальше, - и маленькая Ирина, точно передавая интонации старого ученого, сказала.
– "Софочка, ну чтобы мы делали без этих озорниц. Ты представляешь, как нам было бы скучно? Они согрели нашу старость, наш дом".