Алька. Вольные хлеба
Шрифт:
– Пробьём машину, узнаем, какому автохозяйству принадлежит, водилу – кто такой, откуда, где живёт. Всех разыщем, не беспокойтесь, но день-другой подождать придётся.
– Подождём. Мы готовы, если надо для ускорения, финансово как-то поспособствовать.
– Да не нужно этого ничего, обращение ваше, считай, уже зарегистрировано, это же наша работа. Вы мне про свою организацию лучше расскажите: кто вы такие, откуда, чем занимаетесь?
– Мы малое предприятие, учредителями являются Химзавод, оборонное предприятие из-под Загорска, ещё несколько учредителей – это
– Не шпана, в общем?
– У нас в штате двадцать пять человек, у всех высшее образование, три кандидата наук.
– Теперь понятно, а то у нас всё отделение на ушах стоит: кто такие, чем занимаются? Только появились – такую деятельность развили, народ у вас туда-сюда снуёт с утра до вечера. Ну что ж, ждите звонка.
Через день мужик позвонил:
– Подойдите ко мне, пришли результаты поиска.
Радостный, я притопал в отделение, зашёл в кабинет.
– Добрый день, какие новости?
– Новости неважные, нет в СССР грузовика с таким номером.
У меня возникло ощущение, как будто мне забили в глотку ледяной кол, – не мог вздохнуть свободно. Дознаватель, поглядев на моё изменившееся лицо, сказал:
– Чот ты с лица сбледнул, присядь пока, я ещё не всё сказал. А относительно водителя тоже всё не слава богу. Паспорт он получал в Экибастузе, там и зарегистрирован, запрос мы отправили, но, скорее всего, там не живёт. Ждём две недели, когда ответ придёт, тогда, может быть, какая-то ясность появится.
– А как же так? Выходит, что он с фальшивым номером ездит?
– Да кто его знает, у нас этих организаций, которые свои номера имеют, десятка полтора, если не больше. Хотя, может, и фальшивый.
– А как узнать?
– Как-как, да никак. Запросы писать. Давай подождём, вдруг приедет?
– А если не приедет?
– А если не приедет, то всё равно ваше всё имущество пропало. Так тебе не по х…, когда ты об этом узнаешь? А мне лишняя работа.
Мне было не по х…, но, ничего не говоря, я поднялся со стула и направился к выходу. Дознаватель крикнул мне вслед:
– Если появится, позвони мне, чтобы я этой мутотой бумажной не занимался!
– Хорошо.
Прибило меня капитально, поначалу вообще ничего не мог делать, да и ни хотел ничем заниматься, потом понял – так нельзя, стал вникать в текущие дела. Вечером, добравшись до дома, крепко выпил и завалился спать, говорить, общаться с кем-либо было невмоготу.
На следующий день вышел покурить с ребятами во дворе, парни стояли, прикалывались над моим мрачным видом, а я размышлял, когда сообщить о нашей потере, и, подумав, решил не спешить. Правильно сделал – через пару часов меня позвали к телефону, подошёл, взял трубку и услышал знакомый голос:
– Алё, это кто?
– Алек Рейн, директор.
– Алик, ну, слава богу. Я вам сорок минут звоню, не могу дозвониться – всё время занято. Слушай, я стою у поста ГАИ на Каширском шоссе, пришли кого-нибудь, чтобы провёл меня, я Москву плохо знаю.
– Сейчас сам буду, минут через пятнадцать.
Позвонив
– Здорово, чего так долго добирался?
– Пришлось немного подремонтироваться, пока запчасти искал, то-сё. А чего, перепугались?
– Не без того.
– Ну, извиняй, не позвонишь, где его искать, этот межгород?
– Да ладно, дело житейское. А мы тебя уже разыскивать начали. Слушай, а почему твои номера гаишники в базе союзной не находят?
– А-ха-ха, это моё любимое – мимо гайца просквозить, вот они меня ищут. А машина на автопредприятии нашем висит, оно принадлежит НПО оборонному, мы когда груз свой везём, так они не только что нас досмотреть – они подойти к нам не имеют права. Вот так-то.
– А прописка?
– Ну, вы молодцы, и здесь докопались. У жены квартира от НПО, чтобы на её площадь прописаться, это второй раз проверку пройти, как снова на работу устроиться, а оно мне надо? Прижмут – пропишусь, мне чего? Пока не трогают, и слава богу.
– Ладно, извиняй за любопытство. Ты ж понимаешь, неделю ни тебя нет, ни вестей, что с тобой, с грузом, неизвестно. Я последние четыре дня весь на измене, конечно, до ментов докопался.
– Понимаю, такой груз.
– А я вот не понимаю, как вы с такими грузами без опаски гоняете, стрёмно же.
– Да раньше-то вообще никаких вопросов не возникало, а вот последние годы – да. Но это же не наша забота – охрана груза, а грузоотправителя. Прижмут меня, отберут груз – с меня-то какой спрос?
– Это конечно. А насчёт того, что ты до нас дозвониться не мог: есть такая проблема – телефон один, всё время кто-то висит на трубке. Ладно, сейчас разгрузимся – домой мотанёшь? В принципе, можно договориться на заводе, в заводской гостиничке отдохнуть.
– Не-е-ет, я через четыре часа в домашней постели буду греться.
– Хорошо.
Витёк встретил нас недалеко от завода и повёз на нережимный заводской склад. Началась разгрузка, мы стояли с Виктором, наблюдали. Глядя на усталого водителя, я понял – надо его отметить.
– Вить, давай водиле моноблок подарим? В такое стрёмное время человек честно свою работу делает и ничего не просит. Это редкость, порадуем мужика?
– Я только за.
– Лады, когда закончат разгрузку, премируй его, а я домой поеду. Мне ещё до дома пару часов пилить.
Отдых наш Сенежский прервался, но воспоминания о нём навели меня на мысль – завести какие-нибудь взаимоотношения с домом отдыха. А почему нет, цены там, скорее всего, отстают от времени, находится он относительно недалеко, можно ездить отдыхать на выходные, договоримся о графике, и в ближайшую субботу я поехал знакомиться с директором «Сенежа».